Сара была встревожена: Яша больше почему-то не приходил. Как она не звала его перед сном, как не упрашивала – Яши не было. До Нового года оставалось два дня: нужно было готовиться к приезду пани Доротеи Львовны, убирать, мыть драить, что Сара не очень любила делать, поэтому все приготовления квартиры к Новому году Сара поручила Лее и её будущему мужу. Провинившийся товарищ Ганько пришёл к Саре не сразу, а когда страсти немного улеглись, и когда коленка будущей тёщи благополучно зажила.
Жених пришёл под вечер, когда Сара Абрамовна готовилась ко сну. Раздался звонок в дверь, Сара крикнула: «Доця, открой!» и тут же услышала голос Ганько: «Лея, мама дома?»
«Юрочка, а где ей быть в десять вечера?»
Сара на цыпочках подошла к двери и прислушалась.
«А как ты думаешь, к ней можно?»
«Сейчас посмотрю, если спать не легла. А чего ты так поздно?»
« Я был на задании, Лея».
«На опасном?»
«Не очень. Пьяный муж в соседнем с вами доме избивал свою жену».
«Ужас какой!»
«Да не, не ужас. Меня вызвали соседи, а когда я пришёл, оказалось, что это она избивала своего пьяного мужа. Так что мы больше его спасали: сидел, примотанный бельевыми верёвками к стулу с заклеенным медицинским пластырем ртом. Представляешь, она даже прищепки не сняла с верёвки: они торчали, как гирлянда на ёлке. Одна прищепка была во тру у мужика. Она так и приклеила пластырь к губам, не вытащив деревяшку. Когда я его спас и отклеил пластырь, он даже не мог нормально говорить!»
«Какая интересная у тебя работа, Юрочка. Только очень опасная».
«Не всегда. Я тут тапки свои принёс, пусть у вас будут, ладно?»
«Ладно. Я тебе тоже тапки купила. О! Точно такие же. Ты чьи наденешь: свои или мои?»
«Один свой, другой твой, – сказал Ганько и спросил: – Можно я тебя поцелую?»
Сара замерла и ещё больше прислушалась: ей казалось, что сейчас раздастся громкий «чмок» на всю квартиру. Но «чмока» не последовала, из чего Сара сделала вывод, что товарищ Ганько не совсем «а-поц-а-будёновец» и тихо целоваться, слава Богу, умеет.
Еле успев отскочить от двери, Сара услышала стук в дверь. Запахнув халат, она поправила бигуди и села на стул в позу судьи.
– Мамочка, к нам Юра пришёл. Но он боится заходить.
– Скажи, пусть заходит и посмотрит мне в глаза.
– Юра, мама хочет, чтобы ты посмотрел ей в глаза. Иди, посмотри, пожалуйста.
Товарищ Ганько молча зашёл в комнату, держа в руке горшочек с кактусом.
По стенке он прошёл к столу, за которым восседала пани Сара, и встал по стойке смирно.
– Вольно, товарищ Ганько, – величественно сказала Сара, чувствуя своё преимущество. – Присаживайтесь. Этот цветок мне?
Юрий Ганько сел на краешек стула, Лея села на мамину кровать.
– Вам, Сара Абрамовна.
– На что намекаете, если не секрет?
– Я не намекаю… Я зашёл купить цветок в лавку, меня спросили кому, я сказал, что будущей тёще…
– Дайте-но мне адрес этой лавки, товарищ Ганько. Я им завтра сделаю большую прибыль.
– Понимаете, они сказали, что кактус только снаружи колючий. Внутри он очень даже мягкий. А уж когда зацветёт!..
– Когда зацветёт, из него можно будет сделать букет для невесты, – парировала Сара. – С чем пожаловали? Опять извиняться будете?
– Да, конечно. Простите меня, Сара Абрамовна. Я просто хотел вас спасти. Я подумал, что вы в большой опасности, когда увидел машины этого… Бойлера.
– Он Бройлер. Бойлер – это колонка. В ней воду нагревают. А Бройлер – свинья настоящая. То есть, петух. Тог есть, цыплёнок.
– Ну да… Скоро свадьба и я подумал, что...
– Молодой человек, мне кажется, что вы слишком много думаете и слишком мало делаете. Я отдаю вам самое драгоценное, что у меня есть, свою дочь, до свадьбы осталось две недели, а вы каких-то алкоголиков ловите! Я назначаю вам штраф: вы с Леей должны убрать квартиру, потому что послезавтра к нам приезжает пани Коган из Америки. И я должна показать ей Вас в выгодном свете. И нам нужно обсудить гостей и меню. Кто на свадьбе будет с вашей стороны?
– Ребята из отделения. Четыре человека и командир. У меня больше никого нет.
– Я надеюсь, обойдётся без эксцессов?
– Ну да… Я тоже надеюсь.
– И я надеюсь, что в ЗАГС вы приедете вовремя и в нормальном, человеческом костюме.
Скажите, у вас есть приличный костюм?
– Есть. Нам на выпускной в интернате покупали.
– Ему лет двадцать, я полагаю?
– Пятнадцать. Да я его и надевал-то всего-ничего.
– Не пойдёт. Завтра идём к портному. В магазинах сейчас ничего нет, так что будем шить. Йосиф Израилевич Плоткин – лучший мужской портной и Яшин друг. Пошьёт быстро и недорого.
– Как скажете, Сара Абрамовна.
– Платье Лее мы уже присмотрели, так что дело за малым. Гостей много не будет – только свои. У нас ещё год не прошёл с Яшиного ухода, так что пышно гулять мы не можем. Продукты закупит Арик. Готовить будем мы сами: я, Беня, Шмулик. Фира и Лея помогут. Вы всё поняли?
– Так точно, пани Сара. Могу обратиться?
– Обращайтесь, вояка.
– У меня есть деньги на свадьбу. Я вам хочу их отдать. Я копил…
И товарищ Ганько, вытащив пакет, завёрнутый в газету, протянул его Саре. Сара посмотрела на Ганько, на счастливую, молчаливую Лею, встала, взяла пакет, подержала его в руке, пробуя на вес, потом вернула его жениху и сказала с уважением:
– Говорят, что зять – инородное тело в семье, где было всё хорошо. Но у вас в нашей семье есть будущее! Оставьте деньги на жизнь, Юра. На свадьбу детям Яша кое-что оставил … Скажите, у вас есть идеи насчёт стола? Может, какие-то предпочтения?
– Есть, наверное. Лея сказала, что вы учитесь делать «форсаж». Я бы хотел тоже его попробовать…
– Не поняла… И где я его делаю, если не секрет?
– Ну… На кухне…
– Вы считаете, что на кухне есть для этого место? Где вы видели такую кухню, на которой я со своим тухесом таки могу сделать нормальный форсаж?
– Мамочка, Юра имеет в виду форшмак… Из селёдки с булочкой.
– О, это, конечно же, меняет дело! Вы фонтанируете идеями, товарищ Ганько! Форшмак я пока не делала, но надеюсь, до свадьбы научусь… В общем начинаем активную фазу подготовки к свадьбе. Сначала вы с Леей, потом Арик с Милой… Но там, я так чувствую, руководить парадом будет Галочка Кацман. И навряд ли на свадебном столе вы увидите Галочкин «форсаж»…
Когда Лея с женихом покинули комнату Сары Абрамовны, она позволила себе расслабиться.
«Я совсем перестала смотреть телевизор, – подумала Сара. – Оказывается, жизнь – такое интересное кино: каждый день новая серия. Я не успеваю следить за сюжетом. А этот Ганько совсем даже ничего. Слегка шибанутый, но если учесть его родословную, вернее, её отсутствие, то всё объяснимо. Эх, Яша, Яша…Ты бы из него сделал человека…»
В комнату заглянула Лея.
– Мамочка, ты не спишь?
– Не сплю, доця. Ушёл твой гелемтер-молодец?
– Мама, Юра больше молодец, чем гелемтер.
– Да ладно, я не со зла. Лея, возьми у меня в сумке тетрадь бабушки Ханны и продиктуй мне рецепт этого «форсажа». Нужно угодить зятю. Потренируюсь на Новогоднем столе, чтобы к свадьбе набить руку.
Лея взяла тетрадь бабушки, открыла на нужной странице, Сара приготовилась записывать.
«Яша, я тебе так скажу, сынок, что если ты когда-нибудь скажешь, что еда Богов – это не форшмак, забудь, что у тебя была мама. Форшмак – это значит предвкушение, Яша. То есть, перед тем, как вкусно покушать, надо съесть немножко форшмака. Обязательно. И плюнь в лицо тому, кто скажет, что наесться можно и без форшмака. Селёдка, чтоб ты знал, это не рыба. Это еврейское золото.
В магазине селёдку никогда не бери, Яша. Дрэк мед пфефер. Иди на рынок и делай базар. И бери только с икрой, Яша…»
– Мамочка, а как можно понять, что селёдка с икрой, пока её не разрежешь?
– Доця, я бы сказала, что ей надо сделать рентген. Он был у твоей бабушки был вместо глаз, наверное. Читай дальше.
«Пощупай селёдку и сразу поймёшь: девочка она или мальчик»
– Мама, а вот сейчас я совсем не поняла… У селёдки что, писюн торчит?
– Доця, селёдка с икрой – беременная. Поэтому, если у селёдки есть животик – девочка. Про писюн ничего не слышала…
«И смотри, чтобы не была ржавой...»
– Мама, а как это – ржавой?
– Жёлтой.
– Я когда болела желтухой, я тоже жёлтая была, помнишь?
– Помню. Но селёдки желтухой не болеют.
– А чем они болеют?
– Смертью, Лея…
«Яша, теперь ты должен посмотреть селёдке в глаза… Если увидишь, что они мутные или красные – положи обратно – пусть сами едят. Теперь понюхай её как следует. Если плохой запах – положи – пусть сами едят. Потом надави в любом месте – если просела – положи, пусть сами едят. Если склизкая – не клади сразу, бей продавца селёдкой по морде, потом положи – пусть сами едят. Если ты видишь, что селёдка кривая – не бери, особенно если твоя жена будет беременная. Запомни: беременная женщина должна смотреть только на красивую селёдку. С хорошими глазами и большим пузиком…»
– Лея, что-то мне не нравится этот рецепт. Посмотри, что там про форшмак написано?
– А, вот, нашла.
«Если ты всё же купил плохую селёдку, вернись и забери у них деньги. Сделаешь это пару раз и можешь всё время ходить к этому продавцу. Когда я приходила на рынок за селёдкой, все продавцы прятали всё старье, оставляя на прилавке только красавиц с чистыми глазами и хорошей фигурой…»
– Ну, читай дальше, доця!
– А дальше не могу разобрать – залито.
– Очень хорошо, майнэ либэ!
– Почему, мама?
– Потому что... И Сара осеклась. «Потому что Яша придёт и продиктует. Я точно знаю. Эта машина времени сработает обязательно», – подумала она, а дочке сказала:
– Завтра пойдём на рынок и выберем. А потом решим, что с ней делать. Иди спать, моя дорогая, и пусть тебе приснится что-нибудь хорошее.
– И тебе, мамочка. Пусть папа приснится! – сказала Лея и, обняв мать, вышла из комнаты.
Сара легла спать и погасила лампу.
И приснился Саре Абрамовне странный сон: к ней в комнату пришли все завсегдатаи телевизионного «Кабачка 13 стульев». Вперёд вышел пан Директор и сказал:
«Ну что, пани Сара, как вам живётся без нас?»
«Я за вами скучаю, пан Директор!»
«А не хотите ли вы к нам? Зачем вам эта тяжёлая жизнь? Посмотрите, как всё сложно: муж умер, дети женятся, сын вообще собрался уехать, Бройлер атакует, готовить приходится... А у нас всё так здорово, всё так интересно и весело! Жизнь должна быть беззаботной, пани Сара, с песнями и шутками, а вы погрязли в заботах. Вас так надолго не хватит. А мы вас замуж выдадим! В нашем кабачке вон сколько мужчин свободных! У вас над кроватью, например, висел пан Вотруба. Чем не пара? За него и выдадим?»
«А ваш пан Вотруба форшмак умеет готовить? Или, скажем, халу печь, как мой Яша умел?»
«Да вы что, пани Сара! Какой форшмак? Какая хала? Я же вам и предлагаю поселиться у нас, в кабачке, чтобы не готовить ни ваш форшмак, ни халы! Вы будете петь по-польски, модно одеваться и даже научитесь курить. Это не жизнь - это рай! Это не ваш кабачок, где каждый день маячат два бездельника и, как черепаха, ползает ваша сестра. Я предлагаю вам совсем другое: я предлагаю Вам настоящую жизнь, настоящий "Кабачок" а не пародию на него...»
«Не соглашайся, Сарочка!» – отчётливо услышала Сара голос Яши.
«Пришёл всё-таки», – подумала во сне Сара и, открыв глаза, увидела своего Яшу...
Продолжение: http://proza.ru/2022/01/09/968