«Может ли Россия стать Меккой для БДСМ-туризма?»
(анонимный вопрос на форуме)
Шереметьево удалось пройти без проблем. Прилетев, Джейкоб отстоял очередь, показал паспорт, приглашение, обратный билет, квитанцию об оплате таможенной пошлины, медицинскую страховку, подтверждение платёжеспособности и бронь из отеля, позволил себя просветить, сфотографировать в трёх ракурсах, измерить, взвесить и срезать прядь волос, сдал отпечатки пальцев и экспресс-анализы на несколько наиболее распространённых вирусов, ответил на вопросы о своей профессии, биографии, родственниках и целях приезда, оплатил визовый сбор, выслушал обзорную лекцию об истории, культуре и особенностях России, прошёл общий инструктаж для впервые въезжающих в страну, прижал банковскую карточку к аляповатому золочёному терминалу с надписью «Добровольные пожертвования на восстановление храма святой Хавроньи в Чижах» – и получил заветную туристическую трёхдневную визу с правом двукратного продления в общей сумме до десяти дней при обращении в полномочное отделение Федеральной Миграционной Службы по месту пребывания. Напоследок толстый полицейский, ещё раз проверивший документы, скользнул взглядом по приглашению, зафиксировал его отправителя, встал, положил руку на кобуру и с гротескным ирландским акцентом внушительно произнёс: «Веди себя хорошо, сынок, и не влезай в неприятности – а не то мне придётся кое-кого наказать». Джейкоб неловко кивнул, поскорее схватил папку с документами и просочился в зал прилёта, чувствуя, что неудержимо краснеет. Похоже, правду писали на форуме – заранее переданные в консульство письмо адвоката и нотариально заверенные копии документов о том, что родители Джейкоба прибыли в США именно из России, позволили упростить процедуру и обойтись без многих формальностей. Отыскав стойку такси, Джейкоб договорился о том, что его багаж доставят в отель, а сам достал приглашение и отправился по указанному там адресу.
Следующие примерно полтора дня наш герой провёл в очереди. Охранник на входе прогнал его через рамку металлоискателя, охлопал по карманам, приказал сдать все личные вещи, кроме банковской карты, и отпустил, мимоходом намекнув, что за алкоголем и наркотиками для скрашивания досуга лучше обращаться прямо к нему. Пожилая секретарша осмотрела приглашение, шлёпнула на него штамп «Погашено», ввела что-то в компьютер и сказала: «Ожидайте, Вас вызовут». Где-то в середине ожидания экономный Джейкоб собрался было позвонить в отель и отказаться от брони, но опытные соседи отговорили: во-первых, деньги всё равно списали сразу по прилёту в страну, а во-вторых, пригодится потом – отлёживаться после приёма. К тому же, хотелось есть. Кофейный автомат был один на все этажи, работал только за рублёвые монеты и выдавал подкрашенную чем-то бурду. Злоупотреблять ей было опасно: в туалете был санитарный день. Несмотря на все усилия, Джейкоб так и не понял, какое отношение имеет к этому помещению какой-то медфетиш. Иногда над дверью загоралась зелёная лампа, секретарша громко выкрикивала очередную фамилию, и успевшие стать знакомыми соседи один за другим уходили. На второй день Джейкоб попытался у неё хоть что-нибудь выяснить, но добился только: «Ожидайте, Вас вызовут». Даже когда он задал самый животрепещущий и важный вопрос – нельзя ли как-нибудь узнать, кто именно его примет – секретарша пробурчала по-русски: «Вот же тупой американец, думает, я хоть слово понимаю из того, что он там по-американски бормочет» – а потом, вернувшись на английский, ответила: «Ожидайте, Вас вызовут».
Наконец, лампа зажглась и для Джейкоба. Охранник встретил его за дверью и провёл по длинному коридору. Выходящие туда двери обозначались волнительными табличками: «Раздевалка», «Душ», «Медосмотр», «Конюшня», «Псарня», «Обучение», «Загон для рабов», «Аукционный зал», «Швабры и тряпки», «Морг», «Примерочная», «Страпонная», «Мужской гинеколог», «Автоматическая порольня», «Тюрьма строгого режима», «Скарификационная», «Пыточная», «Кастрационный зал», «Экзамен по высшей алгебре и алгебрам Ли». Внезапно охранник подставил Джейкобу подножку и одновременно толкнул плечом так, что тот носом вперёд пролетел сквозь дверь и шлёпнулся на пол помещения с табличкой «Первичный приём». Не успел Джейкоб перевернуться для того, чтобы вскочить, как ему на лицо, вдавливая в пол, с силой опустилась подошва, и он рефлекторно облобызал каблук. Это была она! Мистресс Анна, одна из ста сорока шести легендарных домин этого места! Хотя лица хозяек держались в строжайшем секрете, по ботфорту Джейкоб её сразу узнал.
Мистресс Анна была профессионалом высочайшего класса. Не тратя ни секунды на ненужные мелочи вроде стоп-слова, БДР или выяснения предпочтений клиента, она задала ему такую трёпку, о какой он даже никогда не мечтал. Фейсситинг в бешеном темпе сменялся боллбастингом, гаггинг – плей-пирсингом. Она практика за практикой делала с ним то, на что, как он думал, он никогда не решится, и вскоре всё происходящее смешалось для него в один потрясающе болезненный, бесподобно унизительный и ослепительно прекрасный сон. Когда к валяющемуся на полу окровавленному куску мяса немного вернулась способность осознавать реальность, он понял, что домина брезгливо тыкает в него носком сапога: «У нас осталось ещё двадцать минут, но, похоже, на первый раз с тебя уже хватит». Нет! Ни за что! Джейкоб уже понимал, что после такого ни одна обычная домина его не устроит. Нет! Он накопит денег, ещё раз прилетил в Россию и снова пойдёт к мистресс Анне. Сколько бы для этого не пришлось экономить. И ещё, и ещё. До конца жизни. Может, он вообще переселится в эту страну. Но прежде всего – то, для чего он вообще прилетел.
«Госпожа! – рухнув в ноги, он обнял обеими руками и принялся покрывать поцелуями её сапоги. – Я слышал, что есть особая, русская практика, которая делает вашу страну настоящей Меккой БДСМ-туризма. Такого нигде больше нет! Окажите милость! Умоляю Вас, сделайте это со мной!» Против ожиданий, она не стала над ним издеваться и не заставила себя уговаривать. С явным сомнением оглядев лежащее перед ней хлипкое тело, мистресс Анна очень серьёзно спросила: «А ты выдержишь? Думаешь, зря у нас из коридора дверь ведёт прямо в морг? Мы делаем это только намертво зафиксировав клиента, лишив его любой возможности двигаться. Это ведь не обычная физическая практика, не какое-нибудь просто там безобидное извращение, унижение или издевательство. Это настоящий пси-садизм, квинтэссенция. Единственное, что вообще можно по-настоящему назвать этим словом. Даже проведя с нижним множество сессий и зная его как облупленного – невозможно предсказать, как он такое воспримет и как именно отреагирует». От того, каким тоном и как она говорила, Джейкоб ощутил, как в желудке мгновенно материализовался огромный камень, весящий, наверное, целую тонну. Во рту полностью пересохло, внизу он, напротив, чуть не описался. Голосовые связки решительно отказались издавать хоть какой-нибудь звук. Все, кого он у себя в США об этом спрашивал, говорили, что да, такая практика есть – и отказывались что бы то ни было о ней рассказать. И он каким-то чудом заставил себя прохрипеть: «Я готов на всё, Госпожа. Совершенно на всё».
Когда Джейкоб впервые прилетел к мистресс Анне, ему было тридцать четыре года. Он дожил до ста двух, но так и не женился, не имел детей, и, тем более, внуков. Именно о последнем он в своей жизни больше всего сожалел. Потихоньку впадая в маразм, он, окружённый заботами сиделки, проводил целые дни в своём кресле, представляя себя окружённым ватагой весёлых сообразительных мальчиков, с которыми он делится историей своей жизни, раскрывает перед ними все тонкости нижнего позиционирования, а однажды, когда они станут достаточно взрослыми – рассказывает им, как он в тридцать четыре года раз и навсегда поседел в тот момент, когда мистресс Анна, приковав его стальными цепями к бетонной стене, в течение трёх с половиной минут виртуозно играла на балалайке.
(с) Softwarer,
январь 2022