Первое посещение Музы.
- Это было очень давно в прошлом веке, ещё в доинтернетовскую эпоху. Перестройка, приведшая к развалу великой страны, уже замышлялась, но ещё не началась. Народ и партия были едины, все были атеистами, но жили по заповедям, сформулированным в Моральном кодексе строителя коммунизма, и дружно шли в светлое коммунистическое завтра, правда на этом пути всех сильно тряхнуло в 1986: в апреле взорвалась Чернобыльская АЭС, а в августе затонул круизный лайнер «Адмирал Нахимов».
Жил да был Алексей Иванович Кривцов с женой и дочерью. Ему ещё не было тридцати, а жизнь, можно сказать, удалась. Он, уроженец небольшого шахтёрского городка, окончил школу с золотой медалью, поступил в Донецкий университет, где, сдав сопромат, женился на гарной дивчине, и после окончания учёбы их распределили в Москву на строительство метрополитена, куда они с новорожденной доченькой и отправились.
В Москве, их как молодых специалистов поселили в комфортабельном общежитии, а фактически им дали отдельную малогабаритную квартирку с собственным санузлом и пусть мизерной, но своей кухней. Зарплата у Алексея Ивановича была достойная, работа интересная, жена любимая, дочь обожаемая. Впереди маячили радужные перспективы закрепиться в Москве и получить необременительную работу в каком-нибудь НИИ, поступить в аспирантуру, защититься, стать кандидатом, а впоследствии и доктором наук, а это не только почёт и прибавка к зарплате, но и дополнительные квадратные метры, которые, как известно, лишними не бывают, особенно в Москве.
Жизнь была распланирована на многие годы вперёд как в Госплане, поставлены первоочередные задачи, и они успешно решались, всё казалось незыблемым и постоянным, если бы в одно прекрасное утро…
В это утро Алексей Иванович проснулся сам за пять минут до громогласного звона будильника, поднимавшего не только его семью, но и соседей за стенкой. Он тихо встал, стряхивая остатки сна, переставил стрелку будильника для жены, и, двигаясь на цыпочках, быстро позавтракал остатками вчерашнего ужина, после чего приступил к водным процедурам.
Настроение у него было прекрасное, он выспался, чувствовал себя счастливым и свежим. Страна, отгуляв 23 февраля, готовилась к 8 марта, а это сулило не только лишний выходной день, который можно провести с семьёй, но и премию жене, которую с его премией они отложат на книжку, собирая деньги на обустройство их будущей квартиры. Зарплаты у обоих в метрострое были хорошие и позволяли им ежегодно проводить месячный отпуск с дочкой на берегу Чёрного моря в ведомственном пансионате, ездить и летать на экскурсии по всей стране по профсоюзным путёвкам за отгулы, которых за год у обоих накапливалось ещё на один отпуск. Он работал инженером-проходчиком и был на хорошем счёту у начальства за добросовестное отношение к своим обязанностям и отсутствию вредных привычек – он не курил, практически не употреблял спиртного, один из выходных обязательно посвящал спорту: зимой бегал на лыжах, летом играл в футбол. Даже в профсоюзной эстафете занял третье место, получив латунную «бронзовую» медаль и Почётную грамоту ВЦСПС.
Жена была под стать ему – общительная и активная, работала в бухгалтерии, занимаясь расчётами заработной платы, а ещё вела общественную работу – заседала в комиссии по улучшению жилищных условий сотрудников, дальновидно полагая, что когда подойдёт их очередь на новую квартиру, ей это зачтётся и сыграет на руку.
Их семья была образцово-показательной, и только один вопрос вызывал у них разногласия – Алексею Ивановичу очень хотелось сына, а его жене не хотелось рожать.
- Ты пойми,-
обращался Алексей Иванович к супруге,-
- Квартиру мы получим, деревьев на субботниках я столько посадил, теперь сына надо!
- Тебе надо, ты и рожай!-
отвечала супруга, вспоминая с содроганьем, как она рожала практически самостоятельно, поскольку привезли роженицу с патологией почек и врачи с акушерками бросили всех, пытаясь спасти, рискнувшую родить инвалида.
Но время лечит и не такие раны, потом в Москве медицина была на голову выше, да и принятые недавно документы Партии и Правительства позволяли рассчитывать не на двухкомнатную, а на трёхкомнатную квартиру, в которой и санузел был точно раздельный, и прихожая побольше, да и кухня тоже.
Поэтому, поразмыслив, супруга Алексея Ивановича дала своё согласие на появление ещё одного члена ячейки общества, скрупулёзно распланировав время зачатия, дабы оно совпало с их продвижением на квартиру, а также записалась в очередь на большую югославскую стенку для гостиной. Она уже отмечалась в очередях на кухню, холодильник, телевизор, пианино и спальню.
Итак, Алексей Иванович, в прекрасном расположении духа занимался бритьём, желая после оного попробовать новый лосьон фирмы Флорена, преподнесённый ему супругой по случаю Дня советской армии, раздумывая, чем порадовать её к Женскому дню. Денег он получал достаточно, но, как большинство советских мужей, всю зарплату вместе с квиточком отдавал жене, она заведовала казной, ежедневно выдавая ему рубль двадцать на прокорм и энную сумму, высчитанную до копеечки со списком необходимых продуктов. Ещё она милостиво выделяла ему в месяц три рубля на подарки коллегам, на помощь детям Вьетнама, ну и на кружку пива с коллегами после убедительной победы нашей сборной. Из этих сумм он умудрялся сэкономить и накопить на подарки жене - к дню свадьбы, к дню рождения, к новому году и 8 марта, а также и дочери на день рождения, новый год и первое сентября, когда она после моря шла в садик.
Он выбрил левую щёку, не порезавшись, что порадовало, улыбнулся себе в зеркало и уже хотел начать бритьё правой, как вдруг в его голове закрутилась незамысловатая мелодия и следом возникли слова,-
- Ты мне… ты вошла мне в душу…,-
и так далее. Бросив помазок , он с недобритой щекой выскочил из ванной, схватил первую попавшуюся бумагу- это оказался список продуктов, которые жена поручала закупить сегодня, и на обороте быстро записал слова неожиданно пришедшие в голову. Бумагу и деньги засунул в карман, добрил щёку и отправился на работу.
На работе он погрузился в служебные дела с головой: проверял участок, закрывал наряды, подписывал ведомости, отработав смену, поехал за продуктами и успел до наплыва людей отовариться по списку, порадовавшись, что с суммы выданной женой у него осталась сдача и её он может опустить в свою копилку на подарки своим любимым. Дочери он присмотрел в соседней галантерее симпатичного гэдэровского пупса в ванночке с миниатюрным настоящим шампунем, а жене -французские духи там же у знакомой продавщицы, но ему не хватало тогда на цветы. Думая как поступить, он перевернул список и вспомнил о своём поэтическом экспромте.
Перечитал, кое-что подправил и остался очень доволен. Цветы решил не покупать, а красиво оформить стихотворение и подарить жене в рамочке.
На следующий день он подошёл в обеденный перерыв к своему коллеге, которого все звали Михалыч. Этот Михалыч обучался в начальной школе ещё при Сталине, учительницу имел вредную и привередливую, сумевшую научить своих учеников красивому каллиграфическому письму. Михалычу поручали писать поздравления, заголовки, социалистические обязательства.
Поздоровавшись и поговорив о том, о сём, Алексей Иванович обратился к нему с просьбой,-
- Михалыч, хочу жене подарок сделать. Помоги красиво написать, с меня пиво.
Михалыч степенно кивнул, водрузил очки, взял листок, прочёл.
- Ишь ты! Как складно-то получилось у тебя! Договорились!
Сложил листок, убрал за пазуху. Они обговорили размеры и цвет туши, Михалыч предложил вставить в рамочку под стекло, обещал найти мастера,-
- У меня сосед лобзиком вырезает, кружева, да и только! Потом морилкой. Подставочка опять же, можно на стол поставить, можно на стену повесить.
Сговорились на два рубля, рупь Михалычу, рупь соседу.
Каким-то образом о стихотворении стало известно председателю профкома, он вызвал Алексея Ивановича к себе в кабинет и сказал, сдвинув брови, -
Нехорошо зарывать талант! Нехорошо быть индивидуалистом и посвящать такие строки только своей жене. В нашем коллективе работают и другие женщины, их что, поздравлять не надо?
Алексей Иванович пролепетал, что он на подарки сотрудницам деньги сдал и договорился через знакомую галантерею закупить в хозяйственном каждой по чайному сервизу из Вербилок поближе к празднику. И вообще, как уважаемый член профкома представляет себе это интимное стихотворение, крик его, Алексея Ивановича, души к любимой жене в качестве поздравления всем сотрудницам? Каждой, что ли, на рабочем месте прочитать? Женщины засмеют, а жёнушка может обидеться и выгнать, ночуй тогда в сквере на лавочке.
Но председатель профкома уже всё обдумал и выдал решение,-
- Мы напечатаем его в нашей многотиражке и посвятим всем женщинам в коллективе.
У Алексея Ивановича по спине пробежал холодок, и его неприятно царапнуло «Мы» и «посвятим». С какой стати предпрофкома лепиться к его интимной лирике? А многотиражка, конечно, здорово! Жене ещё и номер газеты, пахнущий типографской краской, это подороже французских духов будет.
Председатель профкома вызвал редактора, договорился с ним, что в предпраздничный день на первой странице появиться поздравление министра транспорта, потом поздравление начальника Метрополитена, далее начальника и главного инженера Метростроя, за ними поздравление от профкома за его личной подписью и поздравление от всего мужского коллектива в стихотворной форме, с указанием авторства Кривцова. Главред поморщился, представляя, что за поздравление наваял Кривцов. Он был противником «датских» стихотворений и откровенно не любил рифмоплётов, но положение обязывало. Он очень неплохо устроился в многотиражке «Метростроевец» и получил-таки вожделенный пропуск в Союз журналистов. Поборов неприязнь к предпрофкому, навязавшему ему самодеятельного автора, он пригласил Алексея Ивановича к себе в кабинет, посмотреть его «вирши».
Алексей Иванович стеснялся и чувствовал себя очень неуютно в этом кабинете, который больше напоминал какой-нибудь склад. Он робко протянул потрёпанный кусок бумаги, редактор небрежно схватил его и углубился в чтение. К его удивлению стихи, хоть и бесхитростные, но искренние, были хороши, чем-то напоминали народные песни. Он предложил поменять местами несколько строф и добавить после каждого куплета третью строфу как припев.
Кривцов обалдел от полученного эффекта и согласился.
- Какое предисловие сделаем?-
то ли себе, то ли Кривцову задал вопрос редактор.
- Я хотел посвятить стихотворение моей жене,-
сказал несчастный Алексей Иванович, а предпрофкома заставил всех женщин поздравлять. Как быть?
- А Вы давно пишите?
- Я не пишу, вот, о жене думал, и вырвалось, хотел ей подарить на 8 марта.
Редактор задумался, идти против профкома он не хотел, тем более, что его поездка на Солнечный бряг в Болгарию зависила и от профкома, но и Кривцова ему было жаль, да и авторские права никто не отменял. Он задумался, потом набросал что-то неизвестными науке закорючками и зачитал Кривцову,
- Моей дорогой жене, вдохновившей меня на эти строки и всем женщинам Метростроя поздравление с 8 марта от профкома и мужчин. А.И.Кривцов. Коряво, но зато верно. А Вам бы я посоветовал походить по редакциям и предложить своё стихотворение. Перед праздником могут принять, оно действительно хорошее.
Ободрённый Алексей Иванович последовал его совету и обошёл массу редакций. Его вежливо выслушивали, одобряли, но, ссылаясь на полный портфель и свёрстанный номер, отказывали.
Алексей Иванович прекратил свои попытки прорваться в большую прессу, но хождение по редакциям что-то разбередило в нём и наполнило душу смутным предчувствие праздника и нервным томлением.
Многотиражку с его стихотворением отпечатали загодя, но свезли тираж и сложили в кабинете главного редактора. В предпразничный день каждой женщине вручили номер «Метростроевца», тюльпаны от профкома и чайный сервиз от коллег мужчин. Дамы были в приподнятом настроении, накрывали столы в обеденный перерыв, который затягивался до окончания рабочего дня. Стихотворение Алексея Ивановича всем понравилось, он ходил зацелованный, не успевая оттирать помаду с щёк, а его жена была потрясена силой его таланта и своей силой воздействия на него.
В этой праздничной кутерьме Алексея Ивановича от накрытого стола вдруг вызвали в кабинет предпрофкома, он шёл по коридору, раздумывая с чего бы это его позвали? Может, тот не доволен предисловием? Так это не он, а редактор, он же главный. С этими раздумьями он постучал и вошёл в кабинет, где под сенью знамён и вымпелов Победителям соцсоревнований за массивным письменным столом восседал предпрофкома.
- Где тебя черти носят?-
вместо приветствия накинулся на него предпрофкома,-
- Тебя к телефону!
Алексей Иванович взял трубку. На другом конце провода некая барышня из «Комсомольской правды» сообщила ему, что освободилось место в завтрашнем праздничном номере, и они решили напечатать его стихотворение. Даёт ли он своё согласие?
Алексей Иванович онемел, ноги его подкосились, и он упал на стул, прижимая к уху чёрную трубку.
Председатель профкома сочувственно смотрел на него, думая, что у Кривцова в семье кто-то умер и, прикидывая, в каком размере следует оказать материальную помощь.
- Так Вы даёте согласие?-
нетерпеливо переспросила его девушка, там тоже накрывали столы и слышались радостные возгласы вперемешку с хлопками шампанского.
- Даю!-
отчаянно крикнул Кривцов. На том конце со смешком повесили трубку, Алексей Иванович налил стакан воды из графина и залпом выпил.
Председатель профкома отставил сочувствие и забеспокоился,-
- Ты что даёшь, Кривцов? –
настороженно спросил он. А вдруг этот молодой специалист задумал перейти на другую работу? Хотя работу по профилю в Москве ему может предоставить только Метрострой, но кто знает, может его в другое ведомство переманивают? Например, в Алжире метро строить, или вообще в Спецстальмонтаж на Байконур? Что ему предложили? Зарплату выше? Квартиру? Как оставить молодого ценного специалиста без вредных привычек и морально устойчивого в родном предприятии? Может ему путёвку в Болгарию предложить?
- Валерий Филиппович, моё стихотворение в завтрашнем номере Комсомолки напечатают!
Предпрофкома раскрыл рот и развёл руками,-
- Ну, Кривцов, поздравляю! От лица всего коллектива поздравляю с таким успехом!
Алексей Иванович выбежал из его кабинета. В проходной его ждала жена с лично выбранным подаренным сервизом. Она поцеловала мужа, ничуть не обращая внимания на восторженный шепоток за спиной,-
- Он … сам сочинил..ей ..»Ты мне вошла в душу..»,-
И супруги отправились домой, по дороге забрав дочку из садика.