Она металась между коров, сочно жующих свежую отаву, лая на них заливисто, но не зло. Эту сцену, увиденную мною на берегу Кии, я бы никогда не вспомнил, если бы она не имела продолжения. Мало ли собак за коровами гоняются.
Я брел со спиннингом в руке по заливному, давно выкошенному лугу. Тем временем собака, обходя с фланга разбредающееся стадо, поравнялась со мной. Небольшая, невзрачная дворняга, худая, с настороженными глазами. Ушки внимательные – торчком. По привычке дружелюбным жестом я пригласил её к себе. На долю секунды она замешкалась, зыркнула на меня мимоходом и понеслась дальше, обходя стадо с другой стороны. На следующий день медлительные коровы с грустными глазами вновь разбрелись по лугу. Вот одна из них попыталась отделиться и с шумом вломилась в кустарник. И в тот же миг собачонка кинулась наперерез беспутной скотины, вытравливая её из лесу. «Умница, – подумал я про собачонку и поманил к себе. – Иди ко мне, не бойся». Она насторожилась, но не кинулась прочь, видя моё доброе к ней расположение.
Через несколько секунд между нами был установлен контакт. Я спешно полез в рюкзак за угощением. Она с любопытством следила за моими руками, поворачивая голову то на один, то на другой бок. Осторожно приблизилась к брошенному куску хлеба и, давясь, проглотила его. За хлебом последовал кусочек сыра, колбасы, яйцо и на десерт – конфетка. Глядя, с какой жадностью она все это съела, я понял, что это было для неё не угощение, а может быть первый раз в её собачьей жизни настоящая еда. Она была слишком худа. К концу лета еще не полностью сбросила с себя зимнее одеяние. Клочья блеклой шерсти были видны на бедрах и у охвостья. «Э-э-э, подруга, – приговаривал я, поглаживая свою новую знакомую, – при таком хозяине, как у тебя, ты к зиме не запасешься новой теплой шубой, не нагуляешь жиру для долгой зимовки».
Возвращаться мне пришлось без улова. Зато, как всегда, набрал шиповника да подарил две блесны местному рыбаку, подростку из ближайшей деревни. Он тут же, на моих глазах извлек из светлых вод на самодельные снасти две небольшие щучки. Парень был доволен и уловом, и моим подарком. До деревни мы с ним шли вместе. По пути догнали стадо, которое гнала домой знакомая собачка. Я спросил у своего попутчика, так, для формальности, мол, чья это такая умная собака. Собака оказалась ничьей. «Так, просто собака, – ответил мальчик, – коров пасет».
Как выяснилось, собачонка эта осталась от пастуха, умершего несколько лет назад. Нашли его в жаркий июльский день на этом зеленом лугу, лежащим у ног своей лошади, в фуфайке, резиновых сапогах и в зимней шапке. Рядом валялась порожняя бутылка. Лошадь не вынесла смерти хозяина, пролежала на месте маленькой трагедии без воды и пищи несколько дней и издохла. А собака поскулила, поскулила по утрате своих близких … и одна продолжила их общее дело. Каждое утро она выгоняла стадо за деревню, весь день охраняла его, а к вечеру возвращала коров своим хозяевам, не получая за это от людей ни пищи, ни ласки.
По возвращении в город я вдохновенно рассказал о зарослях шиповника на берегах Кии одному моему знакомому художнику, которому нужны были эти ягоды для лечения какого-то недуга. И сманил его на Кию, в обжитые мною места. Вот и вновь я через год на этом же лугу. Вновь тучные коровы пожинают его зелень. Но не слышу заливистого звонкого лая. Пока я добывал на уху, живописец изображал окрестные пейзажи. Один холст он подарил мне. Набравши шиповника, мы с художником вернулись в деревню, где оставили у знакомых свой автомобиль. За столом после нескольких незамысловатых тостов я вдруг вспомнил про собаку, что в прошлом году самостоятельно пасла стадо. Хозяин махнул куда-то в сторону рукой и сказал: «А-а-а, тут один, как освободился, то в школьной кочегарке работал. Все чахоткой болел. Вот она в кочегарке у него и жила. Пацаны её хлебом кормили. А как откормили путем, так он её и съел, от чахотки чтоб. Да все без толку».
Теперь у меня в зале на стене висит картина, подаренная художником. На ней широкий зеленый луг, обрамленный зарослями шиповника. Мне же на нем еще видится стадо пестрых коров и маленькая звонкоголосая собачонка, бескорыстно служившая людям.