В уже далеких 80-х, когда еще единая наша страна готовилась к очередной годовщине Победы, пришлось мне сопровождать в поездке по археологическому Кузбассу крупного американского специалиста по античной археологии, профессора Марию Гимбутас. Родилась она в Сибири, но во время гражданской войны еще совсем ребенком вместе с родителями покинула Россию. Она говорила хорошо по-русски, но симпатий ко всему нашему отечественному, как я заметил, не проявляла. Видимо, сказались давние обиды, воспитанные родителями.
Американка проявляла мало интереса к нашей природе, к сибирской экзотике. Есть, конечно, у них там свои красоты. Но разве что-то может сравниться с нашим Большим Берчикулем или красавицей Кией! При виде этих красот она почти не вынимала свой, диковинный для нас, малюсенький фотоаппарат. Зато, если ей попадала на глаза покосившаяся крестьянская изба, весенняя куча навоза или еще какая, вытаявшая из-под снега скверна, то старушонка вмиг оживала, и в её фотоаппарате, казалось, пленке не было конца. Так добрались мы до далекого таежного поселка со странным названием «Макарак». И здесь мы сами удивились, что кругом весенний беспорядок, грязь, а в центре поселка, напротив магазина – чисто выбеленный и прибранный обелиск со свежевыкрашенной звездой наверху.
Зашли всей городской делегацией в магазин. Не для покупок – так, посмотреть, да показать нашей заморской гостье, чем торгуют, да что покупают наши простые советские граждане. Хотя в те годы на магазинных полках особенно похвастать не чем было. В глазах Марии Гимбутас я увидел не то удивление, не то брезгливость, не то испуг. Не задерживаясь, она тут же вышла на улицу и столкнулась на крыльце с пожилой женщиной, держащей березовый веник-голик подмышкой. Новости по деревне быстро разлетаются. Тут же к магазину потянулись люди, в основном старики (молодежи в деревне не осталось) посмотреть на американку. Ведь диво дивное – увидеть иностранку в таежной глуши.
На площади у магазина и произошел короткий разговор между американкой и равной ей по возрасту русской женщиной. Мария Гимбутас спросила о том, почему она пришла в магазин с веником. Женщина ответила, что она работает в магазине уборщицей, вот и пришла прибраться.
- А сколько вам платят за это?
- Сорок два рубля.
В глазах американки – удивление. Ведь по их масштабам, это астрономически мало.
- А кому поставлен этот памятник? – обратилась американка к собравшимся жителям.
- Мужикам нашим, что не вернулись с войны,- последовал голос из народа.
- Разве здесь тоже была война?
- Нет, война была там, далеко. Но все наши мужики ушли на фронт, - открывали глаза американке на Вторую мировую войну жители сибирской тайги.
- Кто же за памятником ухаживает? Кругом грязно, а он такой ухоженный.
- Я присматриваю за ним. Как в магазине приберусь, так и у памятника тоже, - пояснила уборщица.
- А сколько вам за это платят?
Теперь в глазах нашей старушонки возникло недоумение.
- Как же мне за ним не ухаживать? За какую такую плату?
У неё задрожал голос, и, утираясь концами полушалка, она тихо, но отчетливо произнесла:
- Я на фронт отправила мужа и трех сыновей. Никто не вернулся. Всех война забрала. Теперь, вот, осталась я одна… И памятник еще вот здесь… Могилок и то нету.
Американка подошла к женщине.
- Как тебя зовут?
- Мария. А тебя как?
- Меня тоже Мария.
На глазах всей деревни две старенькие Марии с противоположных сторон земли обнялись и долго стояли. По их морщинистым щекам сползали слезы.
А над ними, на свежевыбеленном обелиске в весеннем небе сияла Звезда Победы. Нашей Победы.