Вика сразу же продемонстрировала склонность привирать и рисоваться. Она и тут не упустила случая.
Они с Владой расположились неподалеку от камина, напротив Алема, Ванда тем временем как обычно замерла тенью в шаге от них.
Вика вдруг заявила:
– Я тоже спасала человечество. Одинокий воин, знаете...
Влада покачала головой:
– Прекращай, они все знают о тебе. Даже больше, чем я.
– А вы типа пара? – Виктория кивнула на Ванду.
– Мы типа союзники, – улыбнулся Алем, подыгрывая ей.
– Которые спят вместе? – не отставала девчонка, будто про манеры слыхать не слыхала.
– Нет, – ответил Алем, все так же умиленно улыбаясь, словно перед ним годовалый ребенок.
«Что-то она вообще на фею не смахивает». – Подумала Вика, переводя колючий взгляд на Ванду. – «Как эта кикимора лютая прописалась рядом с божеством?»
– Тебе повторить? – одернула ее Влада. – В этой комнате всем известно, что ты думаешь!
– Вот и отлично! А знаете, – заметила вдруг Вика, неприлично ткнув пальцем в Ванду, – что угодно мне говорите, а вот я даже не сомневаюсь, что ее выплюнула задница ада!
Алем разразился таким хохотом, что зазвенело и завибрировало пространство, и Виктория неожиданно тоже впала в веселье, едва не скатившись на пол.
Влада продолжала сидеть, поджав губы, и не сводила глаз с подруги. Может, все таки ее психика не выдержала встречи со сверх существами?
Но когда смех, наконец, стих, Ванда и Вика скрещивались взглядами, казалось летят искры.
– Съела? – съехидничала Виктория.
Ванда снисходительно усмехнулась:
– Я не слушаю, о чем жужжит комар, я его просто прихлопываю.
– Та же фигня! – парировала Виктория.
«Ты нарочно изображаешь из себя идиотку?» – пыталась угомонить ее Влада мысленно. – «Что ты к ней пристала? Тебе между прочим жизнь спасли!»
– В этой комнате все знают, что ты думаешь, – заявила Вика.
Влада угрюмо оглядела ее, потом повернулась к Алему.
– Да, это правда. Вы без труда знаете, что у меня в голове, – заметила она. – Но я не могу читать ваши мысли!
– Справедливое замечание, – кивнул Алем. – Мы скрываем свои мысли. Ты тоже научишься.
– И скрываться за Ширмой, чтобы никто не смог меня найти? – холодно поинтересовалась она.
– Это тоже. Но пока не стоит.
– Потому что вы не сможете удерживать меня в повиновении?
– Потому что это опасно, Векаре.
Ей все еще было непривычно, что ее так называют.
– Может, меня тоже выплюнула задница ада?
Алем покачал головой:
– Никого ад не выплевывал. Это не объяснить коротко и простыми словами. Но есть определенный баланс. Он держится на взаимодействии противоположных сил. Как огонь и вода, например. Совокупность неисчерпаемых энергий. В действительности все это – одно целое, как один организм.
– Добро и зло?
– Я не люблю эту формулировку, она слишком сжата и груба для понимания, но да, если утрировать, такое определение вполне допустимо.
– А во мне одновременно одно и другое. Ясно. Ну, а в ней, разве нет? – она кивнула на Викторию.
– У нее совершенно другой уровень, ты это знаешь.
– Вот сейчас было обидно, – вставила Вика. – Я тут как шимпанзе?
Ей никто не ответил.
Алем задумался:
– Пойми, ты должна не просто узнать свою природу, этого недостаточно. Твоя память должна возвращаться понемногу. Чтобы ты успела все переварить.
– И вы мне поможете?
– Всеми средствами.
– Парализуя, разрывая сосуды?
– Прости за причиненную боль. Но ты скоро поймешь, у нас не было выбора.
– Вы уверены в этом?
Его взгляд отразил такую печаль, что Влада невольно стушевалась.
– Да, моя дорогая, Векаре.
Сидящая рядом Виктория, находясь, вне сомнений, в трансе, повторяла, как на заевшей пластинке: «Дорогая, дорогая… Это он меня назвал дорогая?» И вряд ли поняла хоть слово из того, что они говорили, только слышала голос Алема и все больше растекалась по креслу.
– Я постараюсь свыкнуться с этим, – сказала Влада после небольшой паузы. – Но я никому не верю.
* * *
Она спала только чтобы скоротать сутки. Чтобы не слышать тревожного биения собственного сердца. И еще ей хотелось быть в своих снах, разведывать нераскрытое.
Но ничего не происходило.
Даже, если память должна возвращаться понемногу, она не возвращалась совсем.
Если Алем больше не сдерживал ее, почему воспоминания не поглотили ее, не вскрыли раны, не заполонили пространство сна?
Что-то если шевелилось, то совсем незначительно.
Влада просто не знала, чем себя занять в этом нереально красивом и большом доме, в компании этих нереальных и красивых людей. Она представления не имела, сколько они там находятся, время будто остановилось. Что будет дальше? Если у нее есть незаконченные дела, они что же – будут ждать ее бесконечно?
Она часами рассматривала панораму гор, погружаясь в мысли, либо не думала ни о чем вообще. То бродила по своей комнате, то сидела в кресле у камина, то торчала на кухне, наблюдая за тем, как Виктория учиняет очередной бардак.
Скорее всего у нее был шок. Другого объяснения она пока не нашла. Значит однажды это закончится.
Как ни странно было это сознавать, но Влада ощущала потребность в музыке.
Ей даже не хотелось выйти на улицу ради свежего глотка воздуха, зато отчаянно хотелось раствориться в мелодиях. Что ж, похоже, в том и заключался для нее свежий воздух.
Но она сомневалась, стоит ли одевать наушники и погружаться в сферический поток, находясь в столь необычном месте. С тех пор, как с ее отцом произошла неприятность, она боялась лишать себя бдительности. После памятного сожжения дачи Влада больше не включала плеер.
Но одним утром, после короткой беседы в каминной, Алем, от которого вряд ли могло укрыться ее настроение, вдруг загадочно улыбнулся:
– Я знаю, что тебе нужно.
Влада заколебалась. Алем скрестил руки за спиной и куда-то пошел, затем обернулся с крайне интригующим выражением на лице.
– Ну же, ну же, – подгонял он. Влада вскочила и пошагала за ним.
Она так никогда и не разберется в планировке этого дома. Сколько здесь на самом деле комнат? Казалось, они просто не заканчивались.
Они прошли по сверкающему белому коридору, словно находились внутри космического корабля, и остановились перед высокими резными дверьми с золотыми ручками.
Все так же не прекращая улыбаться, в ореоле светящейся как бриллиант ауры, Алем метнул в нее быстрый взгляд – и развел створки дверей.
У Влады мгновенно перехватило дыхание. Она остолбенела при виде бесконечного пространства, заполненного всевозможными музыкальными инструментами.
– У вас здесь камерный оркестр репетирует?
– Здесь все инструменты, известные миру, и даже те, о которых забыли, – сказал Алем, заходя внутрь.
Влада нерешительно топталась у дверей.
– Ну же! – кивнул Алем. – Смелее.
Влада изумленно обходила огромное, полностью заставленное помещение. Высокие потолки и затянутые бархатом окна намекали на превосходную акустическую обстановку.
– Когда ты последний раз играла на флейте, или скрипке, на фортепиано?
Он просто перечислял инструменты, а она ощущала, как сводит судорогой ее пальцы, мышцы, душу. Мороз пробегал по всему телу, от одного только вида инструментов, от их запаха… еще немного и у нее начнется истерический припадок!
Столько лет она ограждала себя от этого удовольствия! О, до чего суровая аскеза!
Влада развернулась, чтобы уйти, но Алем встал на пути.
– Нет, дорогая, не пытайся от этого бежать. Это наша сущность, наша потребность. То, что дает нам силы. Не истязай себя, в этом больше нет нужды.
Влада поняла, что находится на грани, что покрылась испариной и дрожит. Что это уже не унять. Если не успокоится, что-нибудь непременно взорвет.
– Ну же, давай, – Алем мягко подталкивал ее к стоявшей рядом арфе.
Влада опустилась в кресло и поглядела на нити струн. Но все никак не могла решиться поднять руки, держала их перед собой, как бесполезные кочерыжки. Неужели они на что-то способны – эти пальцы, кисти? Она не играла уже года три… четыре… пять?
– Просто прикоснись, – шепнул Алем.
Она так и сделала. Сначала осторожно коснулась струн одним пальцем, затем провела по ним рукой, прикрыла глаза от невыразимого удовольствия.
Затем, боясь открыть глаза, подняла вторую руку и погладила золотую раму с резьбой. Неуверенно приобняла арфу и положила вторую руку на струны.
Стоило только задеть несколько нитей, нерешительно, пугливо, как ее словно пронзило молнией!
Все так же, не открывая глаз, она принялась играть неизвестную мелодию, ту, которая сама лилась, рождалась от прикосновений.
И вот арфа внезапно ожила, задвигалась, задышала и запела! Влада играла, играла – и не могла остановиться! И слезы тонкими ручейками стекали по ее блаженному лицу, и вот она уже раскачивалась, отдавшись звукам, изливающимся словно из другого мира, из-под купола неба, с недосягаемых высот! И она уже не помнила себя самое!
Дрожь нарастала, но становилась совершенно иной, превращаясь в силу. Каждая нота отзывалась в ней эхом, звенела сильнее, чем издаваемые инструментом звуки.
Да, Господи! Да! Еще, еще!
Не осталось больше чувства, что она находится на земле. Нет ни пола, ни кресла, нет даже этой комнаты в стеклянном замке на горе, нет самой горы!
Мелодия несла ее на крыльях к неведомым просторам – бесконечным и необъятным, она разносилась тонкой вибрацией по этому великолепному разноцветному пространству, наполняясь им, становясь им, сама превращалась в его насыщенные радужные цвета.
И когда Влада на миг остановилась и приоткрыла глаза, пребывая в экстатическом возбуждении, поняла, что щеки ее пылают, а кожа сияет.
Она повернула голову к стоявшему рядом Алему и увидела блаженную улыбку.
– Я же говорил, – услышала она его шепот.
И тогда Влада вскочила и побежала к скрипке.
Она все играла, в пылу восторга и возбуждения, переходила к одному инструменту, затем к другому, словно открылся ящик Пандоры. Тело покрылось благоухающими капельками пота. Полусумасшедшая улыбка не сходила с ее лица.
Алем в торжестве наблюдал за этим.
Вскоре к нему присоединились и Ванда с Викторией, привлеченные звуками.
Виктория замерла с выпученными глазами, и, когда образовалась пауза, она едва не выругалась в слух.
– Мама мия… Вы что, наградили ее дарованием? Я такой музыки в жизни не слышала. Я не знала, что такая есть… И что мои уши способны такое выдержать. У меня живот свело... Это был оргазм?
– Это дарование всегда было в ней, – усмехнулся Алем.
– Я не знала, – протянула Витория, совершенно другими глазами глядя на Владу.
Перед ней был кто-то другой. Не «вампирша», не «демоница». Она внезапно ясно осознала это.
– Векаре, – прошептала девушка с трепетом. И поймала взгляд своей подруги, затуманенный и сверкающий, как радужный калейдоскоп. В удивительных глазах переливалось золото и аквамарин. Небо, пронзенное лучами солнца! – вот что почувствовала Вика. И внезапно, поддавшись сильному внутреннему порыву, бухнулась на колени.
_– Госпожа, – выдохнула она, – моя госпожа!
Влада взглянула на нее, засмеялась, отложила скрипку и подошла.
– Да, музыка гипнотизирует. Помнишь, я тебе пела, чтобы ты не чувствовала боль? Встань, балбеска! А то больше никогда не заиграю в твоем присутствии.
Виктория смотрела на нее с обожанием:
– Как я могла не видеть, кто ты? Я была сама не своя…
– Это все транс, вставай, – толкнула ее в плече Влада, после чего Виктория медленно поднялась на онемевших от волнения ногах.
Она повернулась к Алему:
– Прошу, не прогоняйте меня! Я знаю, что лишняя. Придумайте мне какую-то работу, любую, я на все согласна, даже мыть полы. Но, пожалуйста, – взмолилась она, сложив перед ним ладони, – я не смогу теперь без вас! Вся моя жизнь как дурной сон! Прошу вас, – она снова упала на колени, теперь перед Алемом.
– Началось, – буркнула Ванда.
– Тише, тише, – обратился Алем к Виктории, помогая ей встать, усаживая в шелковое кресло.
Он достал платок из нагрудного кармана и протянул рыдающей в голос девушке.
– Что за фонтаны сегодня льются? Этот день нужно отметить, как день торжества души. – И тихо засмеялся.
Вика мгновенно повторила его смех, как веселое эхо. Ее глаза блестели таким счастьем, Влада тоже увидела перед собой другого человека. Аура девчонки изменилась, будто она прошла очищение. Отмылась в золотых водах.
– Это твоя мелодия так воздействует, – объяснил Алем. – Сыграй ей, – попросил он, – сыграй еще!
– Так вот что мне нужно было с ней делать с самого начала, – усмехнулась Влада.
Она подошла к виолончели.
– Здравствуй, – обратилась она, погладив стройный корпус.
Когда она взяла смычок и присела на стул, расположив инструмент между ног, Виктория судорожно выдохнула:
– Я сегодня умру от оргазмов!
Алем засмеялся, Ванда закатила глаза, а Влада принялась играть.
Вика мгновенно затихла и неотрывно смотрела за тем, как движется смычок, как вибрируют струны, как мастерски и легко прикасаются к ним тонкие длинные пальцы, и каждый раз, когда они дрожали, посылая импульс просто в душу девушки, Вика задерживала дыхания, словно боясь нарушить это прекрасное видения, которое, скорее всего, было сном….
И как же ей не хотелось просыпаться!
Часть третья. Глава 11:
Во избежание нарушения авторских прав - в свободном доступе лишь фрагмент романа.
Если Вы хотите узнать продолжение, обращайтесь личным письмом к автору. Спасибо за понимание. Приятного чтения!