Подошел рейсовый автобус. Мы прошли в салон.
— За проезд передаем, — требовательно сказала кондукторша, покосившись на нас.
А мы мокрые, да еще в одежде чудной.
— Тетенька, миленькая, — жалобно произнесла Оля.
— Нас обокрали, — нахмурилась Света.
— Мы опаздываем, вопрос жизни и смерти, — добавила я. — Помогите!
— А что случилось-то?
— Нам в Москву надо
— На фестиваль.
— Так, сороки, — вздохнула кондукторша. — Хватит стрекотать и перебивать друг друга. Говорите по одной. Ну, вот ты, хотя бы, — кондукторша показала на меня.
— Нас обокрали и к тому же мы опаздываем на выступление в Москву, — запнулась я, и тут вдруг вспомнила выступление нашего класса на конкурсе песни и плаката.
Помните, как в школе объявили конкурс, на котором надо было не просто спеть песню, но еще как-то оформить ее.
— Помним, — в один голос сказали Диана с Женей.
— Наш класс тогда еще выбрал песню “Аист на крыше”, — напомнила Катя, а Вячек мне сказал:
— Катя, с тебя плакат!
— Почему я? — удивилась тогда я, а он такой мне:
— Мне по секрету сказали, что ты хорошо рисуешь.
— Вячеслав Васильевич! — возмутилась я, — Да я уже лет пять, как не рисовала, тем более аиста.
— Кать, ну ты понимаешь! — сказал мне Вячек, — Если не ты, то кто? Я могу Ире поручить, но ты помнишь, какой она паровоз нарисовала, вся школа смеялась. А тут все-таки городской конкурс.
— Но я не умею рисовать птиц, — развела я руками.
— Не хочешь — научим, не можешь — заставим! Знаешь такую поговорку?
— Не знаю.
— Вот теперь знай, — сказал Вячек. — На репетиции хора можешь не ходить.
Я пришла домой, достала том Большой советской энциклопедии и листала страницы, пока не нашла статью про аиста. Потом залезла на стул и достала с антресолей лист ватмана, кисточки, цветный краски. Глядя на нарисованного аиста, я, как могла, старательно перерисовывала птицу на бумага.
“За труды мне, конечно, можно поставить пятерку, — думала я, — но, если честно, аист вышел так себе”.
На следующий день я отнесла рисунок в школу.
Конкурс проходил в доме культуры имени Лепсе. Когда-то я занималась в этом здании музыкой.;
На сцену вышел ведущий и объявил:
— Первая школа. Песня “Аист на крыше”!
После того, как ребята довольно средненько выступили и ушли со сцены, ведущий объявил:
— Сейчас песню “Аист на крыше” исполнит вторая школа.
;Вышли ребята из второй школы и спели “Аиста” еще хуже.
После слов: “А теперь с песней “Аист на крыше” выступает третья школа, в зале раздались лёгкие смешки, но вы — мои одноклассники невозмутимо повесили плакат и стали петь.;
Класс у нас, что и говорить, подобрался голосистый. Половина девочек закончили музыкальную школу и что-то, а петь умели. Солистка Кира была в тот день в ударе и пела так, что София Ротару позавидовала бы. Комиссия открыла рот.
Жанна занималась художественной гимнастикой. Она надела белое трико и прицепила крылья. В середине танца к ней присоединилась маленькая беленькая девочка — аистенок.
; Я наблюдала за вами из зала и искренне радовалась. Вы ещё после окончания номера сорвали бурные аплодисменты, а я подумала, что все остальные номера смотрелись серо и наш класс заслужил первое место.
***
Вобщем, я, как умела, затянула в автобусе слова “Аиста на крыше”.:
Где это было, когда это было,
В детстве, а может во сне?
Пластичная Оля стала танцевать в проходе, а Светка махать руками, как крыльями. Кондукторша, глядя на нас, рассмеялась до слез.
— Ладно, убедили, — сказала она. — Внучку мне напомнили, девчата. Не буду я с вас деньги за проезд брать.
Наконец мы с девчонками вошли в родительскую квартиру.
— Наше вам с кисточкой, — сказала Светка, а Оля
с интересом поглядывая на папу, кокетливо улыбнулась:
— Ну, как вы, живы-здоровы?
— У нас есть что-нибудь поесть? — спросила я. — Мы умираем с голода.
— Катя, что за вид, — опешила мама и уточнила, — и кто это?
— Почему вы не в лагере? — удивился папа.
— Нам бы поесть, — напомнила я и полезла на антресоли за чемоданом с бабушкиными вещами в поисках одежды, подходящей Свете.
Мама пригласила девчонок на кухню, а сама позвала меня в другую комнату.
— Кать, что случилось?
— Мам, дай мне денег.
— Зачем?
— Мамочка, ну пожалуйста. Мы погуляем в Москве с девчонками, покатаемся на аттракционах, мороженое поедим.
— Что-то ты темнишь, дочка.
— Я тебя редко о чем-то прошу. Поверь, очень надо. Потом все объясню.
В общем, я ее убедила и пока искала справочник с расписанием поездов, мама достала кошелек, вынула из него пять рублей и дала мне.
Мы доехали до вокзала. Светка всё пыталась найти какие-то признаки фестиваля, постоянно оглядывалась, и что-то рассматривала.
— Девчонки! — сказала я. — Отлучусь на время.
— Где твой фестиваль? — спросила Светка. — Ни афиш, ни людей. Ты меня за дуру держишь?
— Свет, подожди, — успокаивала я ее, — все будет.
— Катька, зачем мы здесь?
— Девчонки, купите пока сигареты или мороженое… Пожалуйста, — попросила я и дала Светке деньги.
Светка и Оля отошли в сторону.
— С вами кашу не сваришь, — сказала Светка Оле. — Сверчкова, ты давай за Катькой поглядывай. Что-то она темнит, а я до киоска прогуляюсь. Заодно узнаю про фестиваль.
Спустя время вернулась рассерженная Светка и сказала:
— Петровой кранты. Убью заразу.
— Что случилось? — спросила Оля.
— Я ей покажу… Фестиваль.
— Свет, она нас что, обманула? Никакого фестиваля нет?
— Фестиваль-то есть, но мы сюда явно не из-за него приехали, — шумела Света.
Девчонки пошли в мою сторону, при этом Светка показывала на меня и оживленно жестикулировала.
Подошел поезд, остановился. Я увидела, что из вагона вышел Темка в солдатской форме.
— Темка! — позвала его я.
Он обернулся, а потом тут же подал руку спускающейся девушке. А она с животом огромным.
Мне захотелось закричать во весь голос, но я только со всей силы прикусила указательный палец левой руки. В это время девушка взяла Темку под руку, что-то весело проговорила.
Они ушли, а ко мне подошли Светка и Оля. Светка даже хотела наорать на меня, но потом по моему виду поняла, что пожалуй сейчас не время.
— Говори правду, — сказала Светка, глядя мне в глаза. — В чем дело?
И тут я захохотала, как сумасшедшая, показывая рукой в сторону Темки, потом плюхнулась на лавочку и зарыдала. Оля посмотрела на крупные слезы, которые катились по моим щекам, подошла и положила руку мне на плечо:
— Кать, ты чего?
— Девчонки, — ответила я сквозь слезы, — я вас обманула.
— Рассказывай, — с тревогой посмотрела на меня Светка.
— Мы с Темкой встречались. Как же я его любила... В армию проводила, и обещала ждать.
Светка протянула мне пачку. Я задумчиво достала сигарету, но вставила в рот не тем концом, зажгла фильтр, поперхнулась, стала крутить в руках, сломала, выкинула в урну, затем вздохнула и сказала:
— Никто, никто не верил, что я дождусь его. Вот… дождалась, а он… с другой.
Светка посмотрела на моё лицо, мокрое от слез, вынула из кармана носовой платок и протянула мне.
— Вот это любовь… А если честно, я завидую тебе, — вздохнула Оля. — У меня вот, например, женихов выше крыши, но я никого из них не любила.
— Выше нос, подруга, — сказала Светка, метнув на Олю строгий взгляд. — Ну и хрен с ним. Мы тебе покажем настоящий Фестиваль. Раз уж мы в Москве, поедем тусоваться. А то ты хоть кроме школы небось и не видела ничего...
— А поехали на Арбат? — предложила Оля. — Сто лет там не была.
Ну мы и поехали сперва на Арбат, потом в парк Горького…Ну а уже в ночи, после отбоя вернулись… Ох, и попало же нам от вожатой. Думали, из лагеря выгонит… но обошлось…
"Ну, я и завернула, – подумала Катя, – интересно прокатит или нет?"
Диана и Женя слушали, разинув рты. Дослушав Катю, они с уважением посмотрели на нее и предложили встретиться вечером на веранде.
Катя, оставшись одна, подумала:
"Ничего себе брехню я сочинила, а прокатило же!"
Вечером Катя пришла на веранду, подошла к "своим"...