Пять долгих лет что я провел в ученичестве у бабы Мани стали самыми лучшими годами в моей жизни. В это время я научился слушать травы и деревья. Чувствовать о чём думают звери, птицы и даже насекомые. Видеть и ощущать их радость и боль. Делить с ними свои печали и победы. Всего пять лет – но, сколько я приобрёл друзей среди них. Правда прибавилось и недругов из числа людей. Они называли меня не от мира, короче дураком и мне, было горько видеть их радостные лица, когда я узнал о том, что баба Маня слегла в больницу.
С великим трудом я узнал, в какой палате она лежит. Еле уговорил сестричку пропустить меня. Баба Маня лежала около окна и смотрела на небо.
«Зовут меня» - сказала она таким тоном, что у меня слезы брызнули из глаз.
« Да, что вы» - ответил я: - «Пока вы меня всему не научите и не думайте уходить»
«Ты и так уже многое знаешь»- продолжила она глубоко вздохнув: - «А что не знаешь, то подскажет мой подарок»
«Что за подарок?»
«Помнишь тот большой, дубовый сундук накрытый шкурой медведя. Так вот – он теперь твой. Только ты должен дать мне слово, что даже под страхом смерти ты никому не расскажешь обо всех его тайнах».
«Ладно» - согласился я и заплакал, увидев, как затуманиваются глаза бабушки.
«Дай мне свою руку и по быстрее» - прошептала она
Моя влажная ладонь легла в её морщинистые руки. Я почувствовал, как какая- то неведомая сила наполняет всего меня. Баба Маня тихо зашептала что – то на неизвестном мне языке, затем руки её ослабли, и она ушла туда, где она была нужнее.
Баба Маня упокоилась на местном кладбище. Особую благодарность хотелось бы выразить священнику, который, зная чем она занималась, не отказался её отпеть. Все расходы на похороны я взял на себя. Когда установили крест ко мне подошел неизвестный мужчина и представился.
«Она месяц назад пришла в нотариальную кантору и написала завещание на ваше имя»
«Это на счет сундука?»
«Нет. Вам она оставила всё движимое и недвижимое имущество»
«Я заберу лишь то, о чем она поведала перед смертью, а избу я, пожалуй, продам»
Нотариус заинтересованно посмотрел на меня, и предложил: - «Если вы желаете, то об этом мы с вами можем переговорить отдельно, когда вступите в права наследования»
Я молча кивнул. Спустя полгода я через нотариуса продал избу, а содержимое сундука перевез и спрятал у себя. Но, на этом история не закончилась. Очень примечательная оказалась судьба избы бабы Мани. Землю и избу приобрела какая-то организация. Как я позже узнал, она осушила болото и решила построить дачный поселок. Только, вот незадача. Место у дома бабы Мани никак не хотело осушаться. Открылась глубокая карстовая пещера (даже человек не пролезет). Сколько туда бетона влили, а всё без толку. Спустя год это место купил какой-то богатый москвич. Залил водой и запустил карпов. Только что – то вместе с карпами в этом озерце завелось. Местные рыбаки много раз обрывали лески и ломали удочки. В конце концов, они решили, что это водяной выплывает из пещеры, и перестали ловить рыбу. Позже ребятишки у озера поставили знак «Место под защитой водяного».
Я долго не мог побороть в себе страх перед сундуком. Что же такого, особенного могла завещать мне бабушка Маня. В конце концов, любопытство одержало победу и, повернув старый литой ключ, я откинул его крышку. У сундука оказалось два отделения. Одно было закрыто плотной темно - зелёной тканью. Второе скрывалось под деревянной крышкой с надписью – «после чтения дневников». С осторожностью снятая ткань открыла несколько связанных между собой, толстых тетрадей и много старых книг и металлических табличек. Тетради, как может догадываться читатель, были дневниками, а книги были в основном рукописные на старославянском языке. Внизу лежал толстый фолиант из кожи зелёного цвета с рунными записями.
«Кто ты баба Маня?» - вырвалось у меня. Я долго стоял у распахнутого сундука, затем взял дневники закрыл его и задумался. Решение вскоре само пришло. Я решил написать серию рассказов о леснике, про бабу Маню и про содержимое её наследства. Если, вдруг кто – то, начнет задавать ненужные вопросы, я буду всё отрицать – мол, это всё мои выдумки и никакой бабы Мани в моей жизни не было, а значит и сундука.