Сейчас как-то немного фильм навеял воспоминания детства и, поэтому, решила их описать. И, вдобавок ко всему, пришедшие мысли и понимание того, за что я и сейчас благодарна бабушке до сих пор, просто сейчас это явно вдруг поняла.
С самого раннего детства нас с младшим братом отправляли с конца апреля и до сентября на дачу. Были сборы, последняя ночёвка в нашей ленинградской квартире (жили мы в Купчино, рядом с проспектом Славы, с января 1968 года и по 31 августа 2000 года). И вот, наступало утро и мы ехали с мамой на дачу. Часто, на перекладных: трамвай номер 45 до станции "Броневая"- там было кольцо трамвая и тут же железная дорога и станция "Броневая", с неё и ехали; либо, на троллейбусе номер 27 до Ленинского проспекта, там тоже ж/д кассы были и железная дорога, поезда до нашей дачи шли с Балтийского вокзала в направлении "Краснофлотск"/"Калище" (и раньше Ленинский проспект назывался "проспект Героев" долгое время и ж/д станция так называлась). Ехали на электричке долго, 50 минут. Проезжали множество станций: Дачное, Лигово, Володарская, Старый и Новый Петергоф, Ломоносов (Ораниембаум-1 и Ораниембаум-2), Мартышкино, Бронку. И, наконец, после "Бронки" (там в настоящее время дамба выстроена, а тогда её там не было), наша станция - "Дубочки". На ней мы и выходили. Сначала перрона не было и забирались/спускались в поезда прямо с земли, по подножкам. Это было очень тяжело: лесенки-подножки были короткими, надо было изловчиться, чтобы влезть на первую, нижнюю рейку-ступеньку. Пока мы были маленькими нас на руках подавали вверх, а там, в электричке у входа, в вагон нас кто-нибудь принимал. Но, спустя время, всё-таки построили настоящий, нормальный и высокий перрон. Он уже был на уровне пола вагонов электрички.
Приехав до нашей ж/д станции, мы спускались с перрона по лестнице, шли до 1-й горы и начинали трудный подъем вверх. Гора эта была очень крутая, по бокам ее деревья, кусты, а с одной стороны даже бежал журчащий ручей. Много было по ней камней-булыжников. Сколько мы там набили себе коленок: чуть не заметишь какой-то булыжник и падаешь, коленка разбита и разодрана вкровь, саднит, болит, а надо идти дальше и ещё путь далёк. Так и ковыляли за взрослыми, с кем ехали.
Поднявшись с этой горы, какое-то время шли по широкой песчаной дороге. С обоих сторон уже были чьи-то дачки, расходились улочки узкие. Шли мы так тоже долго, пока не доходили до пересечения этой дороги с узкоколейкой (старой, однорельсовой железной дорогой, построенной ещё в довоенное время военными из воинской части, располагавшейся в деревне наверху). Перейдя эту железную дорогу-узкоколейку, пройдя чуточку, мы вновь начинали крутой подъем на гору, к деревне. Перейдя и её, шли дальше. Дорога вихляла поворотами, по бокам множество дач разных садоводств. И вот так, пройдя дорогами, мы попадали на начало улочки нашего садоводства. Тут, реально, будто второе дыхание открывалось и мы будто бежали, высматривая нашу дачу. Она тогда была предпоследней на улочке с правой стороны. За нею была ещё одна дача соседей и за ними леса. Разные леса - смешанные, лиственные, сосновые, ельники, болота с соснами и ягелем, опушки, лесные канавки, лесные пруды, чащи - всё там было и близко, и далеко. Но если идти от последней дачи нашей улочки, то по перелеску, тропке можно было уткнуться в ту довоенную узкоколейку, что мы по пути пересекали.
Так вот, у бабушки на даче с самого начала был заведен такой распорядок приема пищи: завтрак всегда ровно в 9 часов утра. Обед - в 14 часов. Полдник - в 16 часов. Ужин - в 18:30 часов. И так было всегда, десятилетиями. Кто проспал, пробегал установленное распорядком время - либо оставался без трапезы, либо мог выпить чаю с булкой, хлебом. Обеда лишался, ужина тоже, полдника лишался. Таким образом, абсолютно все соблюдали этот распорядок. Завтрак бабушка готовила всегда сама, а вот с обедом, ужином, полдником мы, подрастая, помогали ей. Пока были маленькие - помогали накрывать на стол перед самой трапезой. Став старше, помогали в самой готовке, а потом мыли посуду в тазу специальном, даже в 2-х тазах, тогда они были металлические или с эмалью.
И вот сейчас я подумала: бабушка таким образом незаметно, но упорно, приучала и приучила нас к порядку в еде, в почасовом приёме ежедневной пищи. Она привила нам то, что прививали ей ещё её родители. То, что испокон было в их дворянской семье и строго соблюдалось всеми членами семьи.И это правильно. Понимаю очень это только сейчас. Бабушки и прабабушки давным-давно нет в живых, а их устой до сих пор со мной. Мне даже не надо смотреть на часы, организм автоматом проявляет желание приема пищи. Если не ем, то он вновь и вновь об этом заявляет. И тогда я бросаюсь смотреть на время. Ужасаюсь, потому что "время обеда" уже давно прошло (час назад, два часа назад). И так же бывает с завтраками и ужинами. Но организм помнит и продолжает мне сигнализировать: привитое, более 50-ти лет назад, моей дорогой бабушкой правило.
Спасибо тебе моя дорогая бабушка Люся!