Только что просмотрел и прослушал по youtube пресс-конференцию пленных российских срочников: «Мы ворвались в их дом как фашисты». Пятеро парней 2001-2002 годов рождения из разных регионов России кратко рассказали о себе, о том, как они оказались в местах боевых действий и как попали в плен. Они не успели повоевать, но уже видели все ужасы войны. Они просили прощение у украинского народа за себя, за своих командиров, за действия руководства страны. Они просили своих матерей не верить российскому телевидению и обращались ко всем матерям с призывом остановить войну, сделать все, чтобы их сыновья не оказались в этом аду.
Один – с ужасом рассказал, как в первые дни войны их колонна была разгромлена, и он в 20 лет впервые увидел «200» - множество трупов своих товарищей.
Герой моего рассказа познал войну в такие же годы и тогда же увидел трупы своих друзей, товарищей, однополчан. Он – ветеран Великой отечественной, оказался на войне в самом ее начале и закончил войну у стен Рейхстага. Как санитар он оказывал помощь раненым на поле боя, не давал им умереть. Ему уже более ста лет, я знаю его более 25 лет и отчетливо вижу, что война всегда присутствует в нем.
Это же будет и с теми ребятами, которым посчастливится выжить в боях в Украине. Но он знал, за что воюет, а они – нет.
Этот очерк написан почти два года назад на 100-летие Бориса Семеновича Басина, было очень радостно писать о нем. Мало кому дано писать на столетие друга и восхищаться прожитой им жизнью. Представьте две фотографии. На одной – 25-летний ветеран, на груди которого ордена Отечественной войны и Красной Звезды. Их давали младшим офицерам за личное мужество и отвагу. На второй - Борис Басин с двумя правнучками и правнуком, это уже наше время. Это и есть его жизнь.
Война. От звонка до звонка
Передо мной тонкая полоска бумаги. Справка от 22 января 1976 года: «Выдана ст. лейт. мед. службы запаса Басину Борису Семеновичу в том, что согласно личного дела, он значится участник Вел. Отеч. войны с 20.11. 1941 по 9.5. 1945.» Уверен, остались в живых единицы ветеранов войны, имеющих такой исторический документ.
Борис Басин родился 21 июня 1920 года в городке, местечке Почепе Брянской области. До войны окончил там школу, хотел быть врачом, поступил в военное фельдшерское училище и оттуда в ноябре 1941 года был отправлен на фронт. Начинал воевать под Москвой. Дошел до Берлина. Всю войну возглавлял подразделения, которые оказывали помощь раненым непосредственно на полях сражений. Можно сказать – работа простая: доползти до солдата, убедиться, что он еще жив, оказать раненому первую помощь и постараться вытащить его с передовой. Скольких спас он лично и его подчиненные? Невозможно сказать.
Мы с Борисом – соседи, 24 года живем в одном доме и на одном этаже. Видимся мы постоянно, много раз и по разным поводам – и без поводов – мы встречались за столом, немного выпивали. Конечно, войну он не может не вспоминать, но все очень глухо, обыденно. Хотя от пуль и снарядов не прятался, ничего героического в своих делах не видел. Честно выполнял боевые задачи и следовал этике медицинского работника. Был мужественным, но осторожным. Понимал, если он или кто-либо из санитаров погибнет или будет ранен, то раненные бойцы останутся – возможно, навсегда – на поле боя. Пули и осколки его не задели, зверски были растерзаны его родные, но он остался жив, даже не был ранен.
Я попросил Бориса дать мне книгу генерала В.В. Кованова, известного хирурга и организатора медслужбы. На ней надпись: «Дорогому Басину Борису Семеновичу. В память о минувшей войне, одному из героев книги. С уважением (подпись)» 25.II.1986. Скольких офицеров высоко ранга, врачей всех специальностей встречал в годы войны автор, но нашел возможным рассказать немного и о фельдшере, лейтенанте медицинской службы Басине, который при одной из инспекционных поездок показал ему приспособление для эвакуации раненных с поля боя на носилках, установленных на лыжах. Передано в книге и содержание беседы с Басиным о том, как им организован уход за ранеными, кто из санитаров особенно отличился в недавних боях.
А вот – ксерокопия вырезки из газеты «Медицинский работник», дата не указана, лишь отмечено – 1970 год. Автор заметки «Незабываемое» – Г. Лисицкий, участник штурма Берлина, в 1970 году – полковник медицинской службы, начальник терапевтического отделения клинического госпиталя им Н.Н. Бурденко в Москве. В заметке говорится: «Не изгладится из памяти величественное зрелище – над главным корпусом поверженного рейхстага гордо реет Красное знамя Победы. Вспоминаю, как со своим коллегой лейтенантом медицинской службы Б. Басиным стояли у рейхстага и любовались развевающимся на ветру красным полотнищем – символом нашей долгожданной победы».
Закончилась война, Бориса не сразу демобилизовали. Осень 1945 года, его часть стояла в городе Лиде, в Белоруссии. Дали ему несколько дней, чтобы побывать в родном Почепе, за все годы войны он не имел оттуда ни строчки. По дороге его ограбили, забрали смену белья и нехитрые подарки родным. А правда жизни такова, что подарки вручать будет некому. Приехал и узнал, что захватившие город немцы собрали у оврага всех евреев местечка и расстреляли их там. А тела сбросили в овраг. Были среди этих людей отец Бориса, его тетка и другие родственники...
Любовь на всю жизнь
В ту поездку встретил он молодую – четырьмя годами младше его – учительницу русского языка Агнессу, в годы войны она закончила институт в Уфе. Борис немного помнил ее с довоенного времени, они были дальними свояками. Прошло три дня, 25-летний ветеран войны полюбил строго воспитанную молодую учительницу. Она поверила ему. И сразу расписались.
На всю жизнь. Еще несколько лет назад можно было видеть, как два уже немолодых человека, стройных, подтянутых, с прямыми спинами часами гуляли по берегу озера в центре нашего города. Было очевидно, что им очень хорошо вдвоем.
Многие годы до отъезда в Америку Агнесса и Борис жили в Риге. Она стала одним из наиболее уважаемых в городе преподавателей русского языка, Борис возглавлял санитарно-эпидемиологическую службу на железной дороге. Никаких откатов, никаких конвертов... однажды в связи с каким-то праздником подчиненные Бориса принесли им домой несколько коробок консервов. Вернулся Борис с работы и все отнес обратно.
Я хорошо знаком с двумя сыновьями Басиных, их невестками, с внуками, знаю правнуков. То, что Борис и Агнесса были влюблены, было видно сразу. По глазам. Борис написал несколько стихов о своей любви к Агнессе. Дав года назад ее не стало. На прощальной службе в синагоге Борис нашел такие теплые слова, что рабай отметил это. Потом на поминках, Борис читал искренние стихи... в которых, конечно, же были Ромео и Джульетта...
Иногда я захожу к Борису. На столе стоит фотография, на которой – молодые Борис Семенович и Агнесса Григорьевна... Тяжело ему, драматично. Но он считает, что главное у человека – жизнь. Он должен жить...
Эхо холокоста
1 января 2018 года я разместил на моей fb-странице пост, озаглавленный «Борис Басин. 97 лет. Мужество и влюбленность». Содержание этого текста приведено выше. Но, если бы я тогда задумался о возможном продолжении моего повествования, то никогда бы не представил, продолжение, которое породила сама жизнь. Настолько все оказалось неожиданным.
В наших задушевных беседах Борис часто вспоминал войну, но не боевые действия и трагедию в Почепе. Он понимал, что прошлое ушло бесследно.
Однако 19 сентября на fb мне случайно встретился пост: «15 и 16 марта 1942 года в городе Почепе Брянской области были расстреляны 1846 евреев - треть населения города. Среди них - мои дедушка и бабушка по материнской линии. 26 сентября 2018 года в Почепе будут открыты мемориальные плиты с именами погибших».
Еще не дочитав до конца я подумал, что это может иметь какое-то отношение к Борису Басину. И бывает же такое... автором этого поста является Анатолий Черняков, с которым меня уже более десяти лет связывают творческие и дружеские связи. С ним, редактором от Бога, были сделаны две мои книги об американских президентских выборах 2008 и 2012 годов и несколько статей. Естественно, я моментально написал ему по электронной почте все, что знаю о трагедии в Почепе, и привел ссылку на мой рассказ о Борисе Басине. И после его мгновенного ответа пишу ему: «... ты посмотри, не видно ли на досках фамилии Басин?». Через несколько минут получаю: «На доске два Басина - "Басин М." и "Басин Шимон", а еще женские фамилии - просто Басина, Басины И., К., Р., Ф., Басина Раиса – 17 лет, Басина Фаина - 19 лет. В общем, поработали нацисты и их местные подручные от души». Назвал Анатолий и имя великой подвижницы в сохранении памяти о сотнях погибших – Олеся Петровская.
Прочитав все, я сразу понял, что «Басин Шимон» - это отец моего Бориса Семеновича; его отца звали «Симон», что является русифицированной версией «Шимон». Переписал на листок бумаги все данные, полученные от Анатолия Чернякова, и пошел к Борису Басину, который спокойно смотрел какую-то телевизионную передачу. Сел на диван и предложил ему пересесть поближе ко мне: «Боря, есть разговор».
Рассказываю все, что прочел в мейлах Чернякова... вижу, что Борис не догадывается, к чему это. Ведь трагедия была более 75 лет назад... Начинаю:
– Боря, Вашего отца звали Симон, или Шимон. Так?
– Да ...
– У Вас были сестры?
– Было две сестры: Рая и Фаня...
Вообще говоря, я уже убедился, что на стенах мемориала выбиты имена родных Бориса... но я продолжаю...
– Боря, а кто такой Басин М.?
После ответа: «Не знаю» спрашиваю: «Может быть у отца были братья?»
– Да, был брат Моисей, глухой. Так открылся «таинственный» Басин М. После достаточно продолжительно молчания Борис говорит: «... давай по рюмке коньяка...».
Почему молчание? Возможно, слишком неожиданным было рассказанное мною, возможно, не хотелось возвращаться к давно прожитому и пережитому. Или просто устал от нашего разговора. Извинившись, честно сказал, что сейчас не могу... но мы непременно «посидим»...
Я видел в глазах почти столетнего Бориса Басина радость и грусть сердца... О чем говорить? Я тоже это чувствовал...
Когда в России была уже ночь, я описал Анатолию Чернякову мою встречу с Борисом Басиным. Следующим утром я прочел его слов, за которые бесконечно ему благодарен. «Боря, совпадение удивительное, но оно вполне в твоем духе: на ловца и зверь бежит. Твой неизменный охотничий азарт и горячий интерес к другим людям (иначе и свою “историю отечественной социологии в лицах” не написал бы) приводят к таким, на первый взгляд невероятным, совпадениям и пересечениям.
Кстати, фамилии моих Берлиных и твоих Басиных находятся на каменных плитах недалеко друг от друга. Так что мы с незнакомым мне Борисом Семеновичем - товарищи по несчастью, которое называется Холокост. Самые добрые ему слова от меня. Толя».
Действительно, я не разделяю мои историко-социологические поиски и стремление углубиться в трагедию моего соседа. Это все наша «человеко-центричная история».
Все равно я вишню посажу
Очень часто Борис Басин читает наизусть бесхитростные строки Михаила Исаковского о старике, посадившем вишню. Я не спрашивал Бориса, посадил ли он в своей жизни вишневое дерево. Но знаю, как много доброго он принес людям. Значит, эти строки – о нем.
Вишня
В ясный полдень, на исходе лета,
Шел старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нес ее домой.
Он глядел веселыми глазами
На поля, на дальнюю межу И подумал
Дай-ка вишню молодую
Я на память посажу
Пусть растет большая пребольшая
Пусть растет и вверх, и в ширину
И дорогу нашу украшая,
Каждый год купается в цвету
Путники в тени ее прилягут
Отдохнут в прохладной тишине
И, отведав сочных спелых ягод,
Может статься вспомнят обо мне.
А не вспомнят, – экая досада, –
Я об этом вовсе не тужу:
Не хотят, не вспоминай, не надо
Все равно я вишню посажу.
Благодарю Григория и Анну Басиных – сына и невестку Бориса за помощь в сборе материала