Красноярский край.
Часть пятнадцатая. Паровоз
Летние ночи короткие. Утреннее солнышко, высветив край неба, взошло над горизонтом, заиграв своими лучами на трубе граммофона, который всё ещё дарил приятную мелодию танцующим парам. Это было уже утро затянувшегося прощального вечера. В наступающем дне офицерским семьям предстояло трогательное расставание. По приказу высшего командования военные разъезжались по различным гарнизонам.
Несмотря на то, что в эту ночь никто не спал, наши папы, наскоро позавтракав, отправились на службу. Мамы принялись за уборку со стола, размещенного под навесом: аккуратно складывая тарелки, рюмочки и столовые приборы. Дети, утомлённые бессонной ночью, разошлись по домам и крепко уснули.
К полудню к нашим домам подъехали несколько военных грузовых машин, и уезжавшие семьи начали грузить свои вещи. На помощь пришли солдаты из воинской части, вместе с нашими папами они дружно стали загружать мешки и коробки в кузова машин. Дети, собравшись в небольшую кучку, в полном молчании наблюдали за происходящим событием.
Когда все вещи были уложены, папы сели в кабины и машины укатили. Они уехали, а мы остались стоять, заворожённые происходящим.
— А зачем забрали наши вещи? — испуганно спросила я у мамы, — там же мой альбом с рисунками, вдруг он потеряется…
— Не переживай, — нежно прижала меня к себе мама, — папа оформит документы на наши вещи, и их перегрузят в контейнер, который поедет за нами туда, куда по службе направят папу.
— А куда его направят? — с любопытством спросила моя сестра, прищуривая глаза от яркого солнца.
— Этого пока никто не знает, — вздохнула мама.
В это время подошёл солдат и предложил всем оставшимся последовать за ним в воинскую часть в столовую, где для всех нас был подготовлен обед.
— Ой, а я думала, мы голодными поедем! — воскликнула Маринка, — ведь все наши тарелки, чашки и кастрюли уехали в машинах!
Взрослые рассмеялись, и у ребятишек тоже поднялось настроение, так что мы дружной компанией зашагали в сторону воинской части.
Ближе к вечеру нас отвезли на железнодорожную станцию к поезду, на котором мы уезжали навсегда из этого уютного сибирского посёлка, обласканного тёплыми лучами летнего солнца.
Вагоны нашего пассажирского поезда подтянул громко шипящий паровоз с огромными колёсами, которые дружно вращались, движимые гигантской металлической планкой, которую дед Лёша называл «дышлом», а Эдькин папа — «штангой». Ведь у моего друга был игрушечный паровозик, и мы в него играли. Я видела и знала, как вращаются колёса, но огромный размер этого пыхтящего гиганта напугал меня, и я, обхватив ноги мамы, прижалась к ней. В это мгновение паровоз громко свистнул и, обдав белым паром платформу, остановился.
Стараясь не терять времени, наша компания дружно направилась к своему вагону. Папы подхватили тяжёлые чемоданы с вещами. Мамы, взяв дамские сумочки, схватили своих детей за руки и поспешили следом за мужьями. Дети, напуганные пыхтящим чёрным гигантом и оглушённые его громким свистом, совершенно не ориентировались в сложившейся обстановке.
Возле вагона нас встретил проводник. Мой папа, будучи самым старшим по званию, с достоинством протянул ему какой-то лист бумаги. Проводник, надев очки, внимательно прочитал его, что-то тихо расспрашивая у нашего отца и одновременно обводя взглядом притихшие семьи военных. Потом он кивнул, отдал лист бумаги назад моему папе, и отцы семейств, помогая друг другу, стали закидывать чемоданы в тамбур вагона. Затем они помогли туда же подняться по решетчатым металлическим ступенькам своим испуганным детям.
Ступеньки эти располагались высоко от платформы, на уровне плеч малышей, и забраться в вагон было невероятно сложно, даже мне, умевшей лазить по всевозможным препятствиям. Поэтому мамы по очереди поднимали своих детей на нижнюю ступеньку, а папы уже помогали им подняться дальше по ещё двум.
Когда всех детей загрузили в вагон, им скомандовали, чтобы они не толпились в тамбуре, а шли в коридор, поджидая своих родителей. Моя сестра, её подружка и братья-близнецы тут же с радостью помчали по ковровым дорожкам вглубь вагона, заглядывая в раскрытые двери свободных купе. Я, будучи самой маленькой в этой детской компании, не побежала за ними, а, прижавшись в углу тамбура к вещам, стала наблюдать за происходящим. Мне было так страшно, что вдруг мама не успеет зайти в вагон, а я без неё никуда не поеду.
Не обращая на меня внимания, хозяева семейств стали протягивать руки своим жёнам, которым было трудно забраться в вагон, особенно тем, у кого имелись узкие юбки. Моя мама зашла в вагон последней, и я с радостью кинулась к ней в объятия. Проводник, подождав немного, тоже поднялся в тамбур, подтянул самую нижнюю ступеньку и затем опустил площадку, которая закрыла все ступеньки выхода из вагона. Он встал на неё, ухватившись рукой за поручень и взял в другую руку жёлтую палочку.
Дальше мы семьями, разошлись по своим купе, где в двигающихся дверях было огромное зеркало, в котором отражалось окно с видом на вокзал и дежурного по станции в красной шапочке. В зеркале это выглядело необычно и даже забавно, а название станции прочитывалось наоборот. Моя сестра, уже закончившая второй класс и умеющая читать, быстро прочла это странное слово, от которого все рассмеялись.
Папа в это время укладывал наши вещи в ящики и опускал нижние полки. На одну из них я тут же заскочила, крепко ухватившись руками за столик, чтобы не упасть и с интересом стала наблюдать за тем, что происходит на платформе. Сестра подошла к окну и встала возле столика, чтобы тоже всё рассмотреть.
Около вокзала всё ещё толпился народ, видимо, это были провожавшие. Дежурный в красной шапочке, убедившись, что все пассажиры зашли в вагоны, махнул рукой, в которой держал жёлтую палочку. Внезапно паровоз издал громкий звук, и наш поезд дёрнулся так сильно, что сестра не удержалась и села на полку. Я ещё крепче ухватилась руками за столик и удержалась.
За окном промелькнула платформа, вокзал стал медленно удаляться, а вскоре замелькал зелёный лес, и начало темнеть. Папа достал со второй полки матрасы и развернул их. В этот момент раздался стук, и все обернулись на звук. Дверь с большим зеркалом уехала куда-то в стену, а на её месте появился дядя-проводник, который принёс нам четыре набора постельного белья. Поблагодарив его, мама начала заправлять постели. От белья пахло свежестью, и в купе стало уютно.
Ехали мы долго, иногда останавливались и на короткое время выходили на платформы каких-то городов и населённых пунктов. Мы гуляли со взрослыми возле поезда, а когда паровоз начинал громко свистеть, проводник приглашал всех в вагон, и мы продолжали наше путешествие.
В дневное время мы с друзьями из нашего посёлка, ехавшими в нашем вагоне к новым местам работы родителей, собирались в коридоре и смотрели в окна на меняющийся пейзаж. Обеды, завтраки и ужины нам приносили из вагона ресторана в алюминиевых мисочках, которые были скреплены длинной ручкой для удобства переноса. Через некоторое время приходили всё те же дежурные из ресторана в белых фартуках и забирали пустые мисочки, вновь собирая их в длинную ручку.
Семьи военных из нашего сибирского посёлка, проехав некоторое расстояние, выходили на каких-то станциях, где их уже ожидали такие же военные машины, как те, что привезли нас на железнодорожный вокзал. Вскоре из нашей дружной детской компании мы с сестрой остались одни.
Теперь целый день мы увлечённо смотрели в окно своего купе, а вечером, как обычно, укладывались спать на нижние полки. Родители размещались на верхних. И вот наступил тот день, когда мама сдала постельное бельё, папа аккуратно скрутил матрасы и закинул их на верхние полки. Раскрыв нижние, он вынул оттуда наши чемоданы и сумки. Мама объяснила нам, что мы скоро приедем.
А вот что нас ждало дальше, никто не знал, но это дарило нам одновременно волнение и радостное ожидание. Открывалась совершенно новая и неведомая страница нашей жизни.
Начало:*Часть первая Качели и весенний букет http://proza.ru/2022/02/07/515