Ссылка на игру: http://proza.ru/2022/03/24/190
У горизонта на ярком синем небе поднимались и быстро росли горы облаков.
- Ух, и вольет - вздохнул дед Кузьма, глядя на обвисшее небо.
- Ой, поди у одного тебя ума палата, старый хрыч, - заворчала баба Груша - давно уж известно, всю ночь жевлаки тянули и колени мозжили.
- А тебе занозе, и сказывать поперек ничего нельзя. Ты-то у нас Гидра из центра. Лучше ответь: куды внучка отправила, в сельмаг поди, за дрожжами?
- В березняк, со Светланкой побегли, за соком. Мы же вчера с Гришаткой, повесили банку трехлитровую на березу.
- Да зачем же ты их на такую страсть то пустила? Чуяла что гроза будет, а всё своё!
- Не шуми, малахольный. Они давеча сели йисть и ну галдеть: "Хотим и хотим соку березового. Молоко твое не вкусное, коровой пахнет." Приехала она, Светланка то, городская! И Гришатку с панталыку сбивает. Он молочко Зорькино, хоть по трошки, да пил.
- А какого рожна ты ее пускаешь ко двору? Есть то, вша! Молоко ей не то, от Зорьки, коровушки родной! Как они там, найдут хоть березу то ту? В пору хоть бежать за ними.
- Куды ты собрался, рыдван скрипучий? Сиди уж, сами разберутся.
Она приехала из города к тетке. Сидела с подружками на бревне у дома напротив. Его так поразили ее золотые кудри и бездонные синие глаза, что он захотел сесть рядом, но засмотрелся и промахнувшись, грохнулся прямо к её ногам. Ему было так больно, что он чуть не заплакал. Девчонки засмеялись, и она засмеялась вместе с ними. И даже не помогла ему встать, а потом и вовсе ушла, бросив через плечо гордое: " Дурак." Было ему тогда четыре , а ей восемь. С тех пор они часто играли вместе. Она приезжала на выходные, на праздники, на каникулы. И это было самое счастливое время в его жизни.
- А ты хоть помнишь, где это береза?
- Помню конечно, я сам вчера зарубку делал и желобок прилаживал, а бабушка банку вешала.
- Облаков то сколько... Как думаешь, гроза будет?
- Будет! Первая гроза в этом году.
Они пересекли плотину, прошли мимо заброшенного амбара и оказались в роще. Здесь было немного прохладней, чем на открытом пространстве. На березах только набухали нежные, липкие почки. Воздух был теплым, но от земли еще веяло холодом.
Сняв банку с крючка, Гриша привычно смахнул соринки с горлышка:
- На, попробуй!
Она сморщила носик и замотала головой:
- Надо сахар добавить с лимонкой. Так не вкусно.
Он сделал пару жадных глотков и достав из кармана крышку, закрыл банку.
Через несколько минут с неба упали первые капли, а через мгновенье хлынул дождь. Они укрылись в старом амбаре. Сквозь разрушенную крышу было видно сверкнувшую молнию, а затем загрохотал гром.
От резкого звука Гришатка вздрогнул.
- Ты что, грозы боишься? - прищурив глаза съязвила Светланка, - да ты никак трусишь! А не трусишка ли ты?
- Ничего я не боюсь! - обиделся мальчик - Я не трус! Не трус! - почти закричал он.
Девочка продолжала улыбаться:
- Докажи!
Гришка немного замешкался, а затем вдруг выбежал из амбара, и забрался на лежащий возле входа большой валун.
Ледяной дождь хлестал пощечинами по сжатым скулам, струился по волосам и казалось, проникал прямо под кожу, сквозь сырую до нитки курточку. Чувство страха, засевшее где-то между лопаток, замедляло биение сердца, не давало дышать. Все тело застыло, окаменело, проросло корнями сквозь покрытый мхом валун. Среди стихии, оторванный от земли, от всего живого, стоял маленький восьмилетний мальчик, превращенный вдруг в идола, в памятник, беспощадной девочкой. Девочкой, которой он без сожаления дарил свою первую чистую любовь. Он крепко прижимал к груди тяжелую банку с березовым соком, словно она была его единственным оплотом, спасительным кругом, той самой соломинкой, которая держит его на земле.
Света, осознав наконец, какое зло она причинила этому " стойкому оловянному солдатику", звала его обратно и причитала:
- Ну, всё, хватит! Иди скорей сюда! Я поняла, Гриша, ты не трус!
Но он уже не слышал её. Он был охвачен бушующей стихией, раскатами грома, бьющими ему прямо в самое сердце.
- Гришааа Гришааа! Уходи оттуда! - кричал, завидев стоящего на камне дорогого внучка, семенящий по лужам, дед Кузьма.
- Гришатка, родной, пойдем домой. Обдумал чего.
Дед снял с себя мокрую фуфайку и накинул на плечи застывшего ребенка.
- Гриша, очнись! - крикнул он ему прямо в лицо.
Мальчик медленно поднял глаза на дедушку, взгляд его прояснился. Он вдруг пошатнулся, обмяк, разжал сцепленные на банке руки и повалился без сил. Кузьма подхватил внучка, бережно прижал к груди свое самое дорогое сокровище, и побрел в сторону дома.
- Всё позади, малец. Всё хорошо, - бормотал он.
- Дед, дед, - беззвучно шевелил мальчик губами, - ты пришел за мной?
Гроза миновала, природа, напоённая живительной влагой, окончательно пробудилась от зимнего сна, а мокрые осколки стекла на траве отражали радугу.
(фото автора)