В деревенском клубе были настежь открыты все окна и двери. Внутри в большом зале ломились от угощений столы, украшенные вышитыми скатертями и гобеленами. Над зеркалами висели рушники со старинными вышивками, бережно хранимые в семьях и передаваемые из поколения в поколение.
Пока собирались гости, Тамара переминалась с ноги на ногу на крыльце клуба в ожидании молодых. Наконец, из-за поворота показалась машина Игоря, кристально чистая, но никак не украшенная. Козина неодобрительно покачала головой и демонстративно громко цокнула языком.
Сунув Тимофееву национальную рубаху-косоворотку, Тамара увела за собой в костюмерную Таню. На её элегантное летнее платье красного цвета повязала вышитый удмуртским орнаментом фартук, грудь украсила монистом*, на голову водрузила айшон**.
- Лапушка! - заключила она, довольная результатом.
Таня оглядела себя в зеркало с головы до ног, покрутилась, поклонилась так, чтобы с головы не слетел кокошник.
- Спасибо, Тома! - поблагодарила она за всё Козину.
Из зала донеслась удмуртская плясовая, кем-то умело наигранная на гармошке.
- О! Петрович на месте! Значит, и нам пора, - произнесла завклубом, открывая дверь в коридор.
На входе в зал стояли облачённые в удмуртские платья «девушки» из местного ансамбля «Рябинушка» и предлагали всем входящим кумышку*** и хворост. Пока не выпил и не закусил, в зал не пускали. Зная, что Таня не любительница крепких напитков, Игорь соскочил со своего места в зале и ринулся к любимой. Он подхватил хрупкую девушку на руки и беспрепятственно перенёс через порог. Около сцены была установлена плетёная из ивовых веток арка с повязанными на неё красными и белыми лентами.
Тамара Козина, зная, что официальная регистрация для молодожёнов состоялась для очень узкого круга родных ещё в феврале, сегодня решила повторить торжественный момент для всех собравшихся. Она произносила красивые и важные для Игоря и Татьяны слова, а влюблённые её будто не слышали, стояли, взявшись за руки, и смотрели друг другу в глаза.
Когда Тамара попросила молодых сказать о своих чувствах, мужчина достал из кармана сложенный вчетверо тетрадный листочек. Девушка дрожащими от волнения руками развернула записку. Поперёк клеточек размашистыми крупными буквами знакомым мужским почерком были выведены такие простые, но такие важные слова: "Я тебя люблю!"
Одними глазами только для любимого Таня произнесла то же самое, а потом они вместе повторили признание вслух, чтобы не осталось ни одного человека, присутствовавшего на их свадьбе, кто бы не знал истинную причину заключения союза.
Именно в этот момент Татьяна поняла, что счастье, которое она так долго ждала, пришло к ней вместе с любимым человеком, Матвейкой и Полиной, и теперь они сообща изо всех сил постараются остаться с ним навсегда!
- А сейчас я подарю вам то, чего не хватает - свою легенду! - завклубом с нежностью посмотрела на новобрачных.
В зале, где собралось более шестидесяти человек, повисла звенящая тишина.
- В одной удмуртской деревне родилась и выросла прекрасная девушка. Всё в её жизни было хорошо, пока однажды не отвернулась от неё удача. Одно несчастье за другим сыпались на хрупкие плечи бедняжки. И не было видно конца неприятностям.
А в это время юноша, родившийся в русской деревне, с малых лет познал тяготы жизни. Не повезло ему и с избранницей. Одна радость от этого союза осталась - наследник. И суждено было молодым людям встретиться, полюбить друг друга всем сердцем, забыть прошлые печали и вместе преодолеть последние трудности. А в качестве подарка за стойкость и крепкую любовь была послана свыше им прекрасная девочка. Дружной семьёй зажили молодые, а печали и горести и вовсе забыли дорогу в их дом!
Закончив свой рассказ Тамара, бойкая и непробиваемая женщина, вытерла платком в уголках глаз слезы радости за Игоря и Таню и крикнула:
- Егитъёслы шуд!****
И гости тут же подхватили пожелание на все голоса.
*Монисто – удмуртское женское ожерелье из монет.
**Айшон – традиционный женский головной убор удмуртов.
***Кумышка – домашний алкогольный напиток.
**** Егитъёслы шуд – счастья молодым!