.
АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ЭТОТ ТЕКСТ ЗАЩИЩЕНЫ В РОССИИ ОФИЦИАЛЬНО
Начало - тут : http://proza.ru/2022/05/18/945
2004 год. Мне 34 года.
В январе я приехал к Серёге, и обнаружил его голодным - он аж плакал.
Я угостил его привезённой с собой брагой, и сам снял усталость.
Батон, чай, сахар - у меня тоже были.
Утром я увёз его с собой в деревню - чтобы не скучать одному.
Иногда я брал его с собой в город.
Чаще - он оставался сторожить и что-то делать.
+++++++++++++++++++++
В феврале официантка в соборе сообщила мне - что нужен сторож, и мне стоит обратиться к новому администратору - теперь эта должность стала называться "эконом собора".
Это был уравновешенный молодой мирный священник.
Я понравился ему вежливым обращением, добрым умным лицом, очками из простого стекла, и болтовнёй о занятиях лекарственными травами.
Теперь покупателей, для реализации остатков клюквы я целый день искал среди приходящих в собор.
Клюква у меня теперь всегда была - как мёд у "владычного" дьякона - "освящённая - Крутогорская" .......
Заодно очень сильно расширил круг знакомств по городу.
Я распечатал свои "визитки" со своим сотовым телефоном, домашним телефоном, и телефоном сторожки собора.
Я получил неограниченное бесплатное питание - на целые сутки в день реализации клюквы - с работой сторожем по совместимости.
Плюс - мы с молодым напарником тащили продукты - сколько успеем - пока другие сотрудники не видят.
++++++++++++++++++
Чтобы не опаздывать утром на смену в соборе - к 08.00 - я брал у Сергея ключ от его квартиры в пригородном городке, и уезжал с вечера - ночевал там без него.
Один раз, в начале мая - я столкнулся там с неизвестной мне молодой парой.
Они были в ужасе - когда я своим ключом открыл входную дверь в их квартиру.
Это оказались жильцы из другой комнаты - этой коммунальной квартиры.
Я созвонился по домашнему телефону с Серёгиной приёмной матерью - это ведь была её комната - и эту ночь переночевал-таки там.
Когда Сергей разговаривал с матерью из моего дома по моему телефону - она отругала его - за то что он "доверяет ключи всяким дуракам" - и он мне это рассказал.
На дурака Серёгу я не считал нужным обижаться - но слова этой сволочи я запомнил.
Один раз Серёга поехал с очередным мешком продуктов в деревню - и пропал на пол года.
Как я узнал позже - он отвёз этот мешок своей приёмной матери.
Я его за этот обман наказал осенью.
++++++++++++++++++++
Теперь я стал уезжать в город накануне рабочей смены - вечером.
С тележкой, на которой, в сумке, лежали - мой комплект синего камуфляжа, кусок плёнки, короткие резиновые сапоги с портянками, полторашка браги.
Потом я доезжал до второй станции от города, и шёл в сады - в ботиночках и с тележкой.
Перейдя мост через речку - я мгновенно скрывался в сосновых посадках.
Прятал тележку, и гулял до заката на природе.
Потом надевал поверх одежды камуфляж, и снимал ботинки - чтобы ноги отдыхали.
Выпивал литр браги и заворачивался в плёнку, устроившись в густых кустах.
На рассвете просыпался от прохлады, и быстро согревался остатком браги - запивая ей чайную ложку сухого чая.
Снимал камуфляж, и, завернув его в плёнку очень туго - прятал в лесном мусоре, а на ноги обувал резиновые сапоги - чтоб не мочить носки и ботинки утренней росой.
Первой электричкой ехал в город, и шёл на работу.
+++++++++++++++++++
В июле я опять закупал чернику у тех "промысловиков" в своей деревне.
+++++++++++++++++++
Я сделал большой ящик для тележки - из реек и ДВП - и стал возить ягоды в город.
Вечером мне мать "промысловиков" приносила их чернику в вёдрах, и я на ночь рассыпал её тонким слоем - дышать и обсыхать.
Утром я на "безмене" развешивал её по килограмму, и клал пакетики в многоярусный ящик - где они друг на друга не давили.
В 04.00 выходил и шёл на станцию.
Один раз - в нашем отделе дежурил тот молодой мент - который когда-то жил у меня в доме.
Он спросил - "почему я лажу по посёлку по ночам" - это в четыре утра.
И пригрозил как-нибудь проверить у меня документы.
(Через полтора года он попытался - и остался в дураках)
Я не понял - он посчитал, что житель России, прописанный в этой деревне не имеет право ездить на всех рейсах электрички ?
Или он посчитал - что должен получать любой понравившийся ему дом по первому желанию и бесплатно ?
В другой раз - два пьяных двухметровых двадцатипятилетних амбала, с дикими криками "Стой !" - бросились за мной по дороге, солнечным утром.
Я остановился - чтоб разнести им припасённой дубинкой головы.
Но они упали - не добежав до меня 15 метров, и очень долго потом не могли встать на обе ноги.
В городе - с приезда я продавал ягоду в соборе - по заказам, а потом ехал на рынок - если что-то ещё оставалось.
Из города в собор прихватывал недорогие сосиски, и прямо в сторожке, на электроплитке - с соборной мукой и маслом - делал для местной компании сторожей, алтарников и звонарей - сосиски в тесте.
В августе нашёл новое болото с брусникой - куда не ходили знакомые.
Не забывал и о знаках уважения начальству - красивую чашку черники бухгалтерше, двуцветную композицию на декоративном блюде из черники и брусники - новому старшему священнику.
Тогда же - купил обычный сотовый телефон - за задним забором собора - на радиорынке, новом - за пустырём.
Самый дешёвый - б/у - "Сименс С-25" - за 800 рублей.
В сентябре получил оплачиваемый отпуск, и нашёл новые места с брусникой, клюквой и грибами в тех же лесах.
В лес привёз чайник и сковороду, и жил со всеми удобствами.
Пил сладкий компот из свежих ягод и ел горячие блины по вечерам, суп из одних белых грибов, и во время этих романтических ужинов на закате - болтал по телефону друзьями по работе.
Когда там пошли грибы - собирал только их.
Горькушки замачивал в лужах чистой воды в болоте - сразу в момент сбора.
Зеленушки - набивал в сахарный мешок, пропускал через него острый кол, и этот кол за оба конца привязывал к раме всё того же своего беспедального велосипеда.
Дома бруснику заливал водой в вёдрах, а для грибов сделал большой деревянный ящик в один кубометр объёмом.
Обил его изнутри мехом от старых шуб выстелил куском толстой полиэтиленовой плёнки - получилась большая ванна.
Там и замачивал грибы.
Замоченные ещё в лесу горькушки - при перевозке были уже не ломкими, а мягкими и крепкими.
Белые, подосиновики и подберёзовики - варил и мариновал в эмалированных вёдрах.
Клюкву стал засыпать сразу рядом с болотом в тайник - выложенный листами пенопласта - от разобранного в соборе сломанного промышленного холодильника.
Примерно 7-го сентября - я возвращался из леса в деревню последней электричкой.
В пустом вагоне я оказался с матерью моих "промысловиков".
Она была истощена и подавлена, неряшливо одета.
Но - тоже везла ягоды.
Она сказала - зять, дочь и сын - пропивают её ягоды, и ничего не делают сами.
Они встречают её с поезда вечером, и уже знают - кому отдать ягоды.
Пищу почти не покупают.
То, что она сама успевает приготовить под утро - съедают днём, и она - после леса - ложится спать голодная.
Они пьют всю ночь, а рано утром её будят в три часа - и отсылают на первую электричку - в лес - за новыми ягодами.
Я предложил ей уйти ночевать ко мне, и продать бруснику мне.
Мы ушли в последний вагон.
На нашей станции - выскочили в тени.
Вдалеке от платформы - из последнего тамбура, и тут же бросились за поезд в темноту.
Мы быстро отошли в кромешную темень, и я оставил её там - сам пошёл проверить её родственников - они жили напротив платформы.
Подойдя к дому - я услышал скрежет сверху - на крыше домика.
На самом верху - на коньке - висел, уцепившись руками, её 19-тилетний сумасшедший пьяный сын.
Он уцепился руками за конёк и скрёб ногами по железной крыше - пока не забрался на самый верх.
Он сказал мне - что так он охраняет дом.
Я сказал - что не видел их мать - и ушёл.
У меня мы наелись блинов и свежей картошки, своих помидоров и огурцов.
Летом я сколотил с одной стороны комнаты - откуда убрал кур - огромную кровать - 3,0 х 1,5 метра.
Чтоб летом не мучиться от жары под потолком на лежанке.
Теперь - места для двоих хватило.
Утром мы решили ехать в те же леса не в пятом часу утра, а в восемь - чтобы отдохнуть, после вечерней дороги и разбора урожая.
Я дал женщине кое-что - хороший платок, кофты и т.п.
В лесу мы устроились на моей стоянке - всё время были с горячей обильной пищей.
Все ягоды у неё я забирал себе, и платил ей так - как она бы всё равно сдала в магазин.
Выносил все ягоды я сам - с помощью велосипеда.
Она была тепло одета, всё время сытая, никуда не торопилась, не носила тяжести, не тратила время на переходы по лесу, и имела запас денег.
Я советовал ей накопить на новые зимние сапоги.
У меня теперь всегда теперь было неограниченное количество спирта, но принимал я его только утром - снять боли, которые я всегда испытываю по утрам, и тоже понемногу - во время сбора ягод по мере появления болей в спине и пояснице.
В отличие от анальгина - действовал он быстрее, прибавлял ещё и сил - поднимая давление в мышцах, и был ещё и психостимулятором - пропадало ощущения страха и одиночества в неприветливой глуши, и раздражение от вынужденного длительного "отдыха" - по ночам под открытым небом, и постоянно в тяжёлой одежде.
Новая компаньонка мне много рассказала о местных жителях - проститутках, алкоголиках.
От первого мужа - тоже полутатарина - она уехала из Томска с маленькой дочерью - из-за его измен.
На родине сошлась с местным алкоголиком.
Родила от него троих мальчиков.
Брак они не регистрировали - чтобы больше получать на детей пособий от государства.
Сожитель постоянно пил и бил её.
Потом она научилась отбиваться чем придётся.
В нервозной обстановке детей оба воспитывали побоями.
Но женщина была очень трудолюбива и заботлива.
Дочь она избаловала раньше всех.
К старости сожитель сошёл с ума от постоянных запоев, и выгнал её с общими детьми из своего хорошего дома.
Женщина вернулась в разваливающийся колхозный дом своих родителей.
Как раз закрылась колхозная ферма - единственная работа.
Она не вылезала из леса - собирая ягоды и продавая их на рынке.
Сочувствующие односельчане помогли ей поместить детей в интернат для детей с психическими отклонениями.
Дочь выросла, вышла замуж за солдата-чеченца - из ближайшей воинской части - и родила двух девочек.
В конце девяностых годах муж уехал в Чечню, и оттуда сообщили о его смерти.
Дочь перестала ночевать дома, и внучки целыми днями бегали голодные по деревне - пока бабушка, с кошкой и собакой, собирает ягоды в лесу.
Девочек помогли устроить в детский дом в нашей деревне - куда их бабушка стала теперь постоянно ходить с подарками.
Одну девочку удочерили жители областного центра.
Дочь вышла замуж за молодого человека в нашей огромной деревне, его мать нашла им отдельное жильё.
И дочь забрала к ним свою мать - из совсем уже ветхого домика в родной деревне.
Периодически дочь с зятем уходили в длительные запои, и матери доставалось от всех.
Дочь и старший сын (периодически убегавший из интерната - собирать на родине ягоды и напиваться) - в пьяном состоянии издевались над матерью - припоминали проблемное детство.
Примерно 12-го сентября - я оставил её утром в лесу и должен был съездить и в город - не только продать часть ягод, но и получить заодно отпускные.
Вернувшись вечером в деревню и в дом - я почувствовал начало знакомого приступа.
Мои мышцы и волю парализовало.
Пять дней я, при необходимости - только еле-еле ползал по дому, и не выходил на улицу.
Примерно 20-го сентября - приехав в лес - я обнаружил вещи аккуратно спрятанными в условленном месте, а самой женщины не было.
У детей её тоже не было - я зашёл к ним как-бы по старой памяти - по пути из леса.
Не дождавшись меня она пошла к той землячке-алкоголичке-проститутке - матери семейства дебилов.
Там они быстро пропили все её деньги, и пошло - ягоды - общее пьянство.
Приезжали зять с сыном и избили мать - за прекращение сбора ягод для них.
Зять сказал, что выбросил всю её одежду на помойку и не отдаст тёще её паспорт.
Когда я пришёл к той семье дебилов искать её - хозяйка сказала мне, что женщины у них нет.
Как бы испугалась - что я пришёл с плохими целями.
Я опять стал ездить в лес один.
++++++++++++++++++
7-го октября мы вместе с появившимся Серёгой - ночевали у меня в доме.
Я не мог уснуть, а крысы скакали по стелажам и громко рвали пакеты с лекарственными травами и с мукой - в шкафу.
В три утра - я вскочил, и налегке - с пустым рюкзаком - убежал на вокзал.
В 05.00 - в посёлке у соседней станции - где жила моя знакомая церковная работница - было ещё темно.
Я позвал и поймал кота - который всегда околачивался у них на крыльце барака - и к себе в рюкзак его.
В темноте же - я быстро дошёл до соседней деревни - где от меня и прятали мою новую компаньонку.
Дошёл - к началу рассветных сумерек.
Я постучал к этим дебилам.
Вышел, невменяемый со сна и с похмелья, один из их пареньков.
Я быстро приказал ему позвать сюда "тётю Надю".
Он сначала сделал, а потом - понял что.
Женщина вышла пьяная, и вонючая от мочи.
По моей просьбе - вернулась в дом и принесла свой старый рюкзачок, и я увёл её на ближайшую станцию.
Привёз домой, накормил, дал воды и одежды - помылась и переоделась она уже сама.
Пока она на всех копала, чистила и варила картошку - я сделал из трёхсантиметровых брусков ящик для муки - с такой же толстой и плотно прилегающей крышкой.
От крыс.
Кота - выпустили в дом.
Через неделю мы вчетвером ушли в лес на неделю.
Коту оставили хлеба и воды.
Когда мы вернулись - этот кот пулей вылетел в открытую нами дверь, и исчез навсегда из нашей жизни.
+++++++++++++++++++
С Надеждой - с которой мы уже стали сожительствовать - мы дошли до милиции в деревне - разобраться с её зятем и паспортом.
Мы одели её в "пуховик" "магаданца" и оказались в одинаковых куртках.
Участковый отнёсся с пониманием - и мы сразу все вместе дошли до её "детей".
С нами сходил и тот сотрудник - который когда-то жил у меня на квартире, и который нагрубил мне летом.
В этот раз он поддержал нас - по пути со службы домой - вечер настал уже.
В сумерках - в пять часов вечера мы пришли к "деткам", и они оказались в шоке.
Зять сказал - что паспорт его тёщи лежит дома у его матери - в их квартире.
И попросил завтра за ним туда прийти - так и договорились.
Я пришёл в их квартиру следующим вечером, и тот, недовольно ворча - отдал мне паспорт своей тёщи.
Я хотел прописать её у себя - но тогда паспортист нашёл какие-то причины мне отказать.
Кажется не хватило каких-то полностью оформленных документов при покупке мной дома у прежней хозяйки-наследницы.
Даже начальник районной милиции - сам её муж - не смог как-то повлиять.
При покупке дома в 94-ом - мы не оформили документы в БТИ.
Опять стало некогда, и окончательно все необходимые документы я оформил только в 2013-ом году - заплатив за разные услуги половину пенсии.
На работе я обратился с просьбой о помощи к сотрудникам.
Сказал - что у моей старшей сестры (она была на 13 лет старше меня) сгорел дом и пропала вся одежда.
Жёны и подруги мужчин предложили кое-какие вещи - в которых у них не было большой необходимости.
Очень хорошие вещи - мою гражданскую жену теперь стало не узнать.
Условия в доме по прежнему напоминали электрифицированный сарай - отрывающиеся недодраные обои, потрескавшийся пятнистый потолок с ошмётками краски - 50-ти оттенков - от белого до чёрного и т.п.
Я отпечатал новую листовку - с просьбой о помощи необходимыми предметами быта, и раздал её выходящим из собора, после утренней праздничной службы, прихожанам.
Мне понесли мешками - разнообразную одежду, постельные принадлежности и бельё, шторы, тюль, ткани, иконы.
Иногда я договаривался с водителем грузовой "Газели" собора, и мы выезжали за тюком вещей к кому-либо домой.
Мне было чем поделиться с некоторыми нашими мужчинами - не все они были здешними, не все имели какое-либо жильё, кроме комнаты при соборе.
Множество хорошей детской одежды я сразу же отправил с женой в наш детский дом - находящийся уже в соседней деревне.
В двух километрах от нашей деревни, и пяти километрах от нашего дома - её внучке.
Правда сначала жена отнесла две курточки дочери, но потом узнала - дочь с зятем пропили эту "гуманитарную помощь" - и стала относить ребёнку сама.
Зять жены был в ярости.
А жена навещала свою дочь в его отсутствие.
Будучи пьяным - зять высказывал желание даже убить меня - за то что я "украл у них тёщу".
Мы разбирали привозимые мной вещи, и она, в моё отсутствие - самостоятельно отвозила отобранное в детский дом, и делилась хлебом и мукой с дочерью.
Ещё в ноябре её дочь заметила - как мать поправилась.
На блинах, и каше - досыта.
++++++++++++++++++
К середине декабря у нас скопилось много тканей - и мы смогли закрыть неприглядные поверхности в доме хотя бы ими.
Подаренными нам сотрудницами женского епархиального училища полотнищами ткани (которая использовалась для изготовления специальной одежды священников) - мы обили сплошные стены - на торцах комнаты.
Там где стоял стол - южный торец без окон - прикрепили по всей стене иконы.
Там где была кровать - северный торец с закрытам окном - сверху задрапировали тюлем разного рисунка, завесили потолок и повесили шторы - отделив эту часть.
Шторами закрыли и ряды стеллажей вдоль фасадной стены с закрытыми в это время окнами.
Внутри стало очень уютно.
К Новому Году - по стене над столом я укрепил несколько больших еловых веток, украшенных шарами.
В соборе у меня скопилось несколько мешков с принесёнными людьми вещами.
Их надо было временно куда-то сложить.
Я перенёс их в коридор третьего подъезда - к комнате отдыха уборщиц.
По ночам я разбирал кучи вещей из пакетов жертвующих.
Каждый понимал помощь по своему - например скопилось десятков пять старых пальто.
Я обрезал их полы по рукава - складывал пачку таких кусков драпа - использовать потом в утеплении стен и дверей дома.
Кто-то у меня потом эту пачку утащил.
Одна очень скандальная уборщица как-то подняла крик - что штабель мешков мешает им ходить.
Только одна.
И - бросилась на меня с кулаками.
Мне пришлось взять её за шиворот и вывести на улицу - следом за уходившими работать её подругами.
В ярости вздорная баба побежала сообщать начальнику - что молодой сторож её избил.
Начальником имущества собора был в это время молодой бывший военный.
Который был - за два месяца до того - главным как раз над тем районом области, где служил мой знакомый.
Тот - которого в начале 2003-го года отстраняли от службы.
У которого я в детском саду ночавал.
В 90-е многие военные подались в священники - воспользовались нехваткой кадров в церкви.
В церкви им было просто - как в армии - не думая делай всё, что прикажут.
Совершай любое преступление - Бог накажет начальника, а не тебя.
При этом - кормили в церкви в сотни раз лучше, чем в армии.
И посылали не гибнуть под пули - а выгодно торговать.
Молодой новый эконом собора получал не 1 500 рублей - как я, а 8 000 рублей, и жил не в сарае - как я, а в благоустроенной городской квартире.
И ему было непонятно, как человек может обращаться за помощью.
Ему-то всё и так несли.
И подносили.
Как - участковому милиционеру, или - участковому врачу ....
И тут он воспользовался возможностью сорвать на ком-то своё раздражение.
Он предложил мне признаться в избиении, или уволить меня.
Понятно, что у меня был только один достойный выход - послать эту сволочь в рясе подальше.
Моя последняя смена была с утра 31-го декабря 2004-го года до утра 1-го января 2005-го года.
В городке я договорился с тем ментом - который год назад придрался к моему лесному снаряжению - помочь мне провезти жену в город бесплатно.
Мы с ней подсели к сотруднику - по плану ехавшему до города с этой электричкой, и он говорил контролёрам - что она с ним.
Жена не была в областном центре лет двадцать.
В новогоднюю ночь пришлось дежурить и продавцу - той безмерно и "безумно" щедрой ко всяким аферистам женщине.
И мы встречали Новый Год вместе.
Деньги - чтоб сложиться на шампанское и сладости - у нас были.
В магазин я сбегал.
Где поспать потом - нашлось.
В ТЕЧЕНИЕ ГОДА Я ЧАСТО ВЫПИВАЛ С НУЖНЫМИ СОТРУДНИКАМИ В СОБОРЕ И В ЛЕСУ
.
.
А дальше - опять тут : http://proza.ru/2022/05/18/945
.
.
.
.