Начало - "Моё пространство" http://proza.ru/2022/05/14/1455
Чувства и переживания, вынесенные из моего пространства детства, случается, создают во мне какую-то вибрацию при самом мимолётном взгляде на дерево.
Иду, погружённая делами-заботами, «пустой» взгляд скользит мимо дерева… и в ответ - нет, не мысль, не дуновение ветерка, а нечто неуловимое, не осознаваемое здравым смыслом! В такое мгновение внутри меня само собой происходит расширение, тихо струится из меня наружу состояние:
- Здравствуй, вишенка! Какая ты красавица!
И неважно, что миновала пора белокипенного цветения, или горделивое представление миру своих детей-ягод, - есть чем гордиться! Яркие, сочные, вкусные дары:
- Для вас, Люди!
Это волшебное чувство тихой ненавязчивой нежности, излучаемое деревьями
- Спасибо, что заметила наш привет! - вынесено из моего детства, из умиротворения покоя, из надёжной опоры и восторженного упоения свободой вершин, прикасающихся к облакам и закатам, разбросавших по небу краски на расстоянии вытянутой руки.
Я и деревья моего пространства росли вместе. Они в высоту, правда, быстрее. Уж не знаю, кто явился инициатором, и когда я впервые вскарабкалась на дерево. Наверное, это всё-таки была добыча вишен или вязкого, тянучего вишнёвого клея. Только знаю, что с тех пор меня мало привлекали игры на земле. Я шла в садик, чтобы устроиться на дереве, постепенно сменив тонкие и хрупкие ветви вишен на гибкие и упругие ветви черёмухи. До сих пор помню чувство, когда впервые забралась на черёмуху.
Прижавшись грудью к стволу и, обхватив его руками я ощущала пальцами, голыми предплечьями нежную кору молодого дерева с пряным запахом.
- Можно я залезу на тебя? А то я большая стала, а у вишен веточки легко ломаются.
Ответная волна радости плеснула мне в сердце! Я и не поняла, что толчком инстинкта ноги сами обвили ствол, словно дерево движением соков подсказало способ перемещения вверх. И я сумела пару раз подтянуться (неважно, что царапаются руки и бёдра), ухватилась за нижнюю ветку кроны. Остальное было просто – я уже устроилась на этой ветке, как на лавочке! Какое прекрасное чувство: получилось! К тому же, получилось легко и радостно! С того момента черёмуха стала «моя черёмуха» - не от покорения, а от преданной дружбы! Мы и проказничали вместе, и наказывали нас обеих, и взлетали к вершинам счастья, как единое!
Любимая, самая нижняя ветка черёмухи, была потрясающе удобной! Она росла горизонтально, что давало простор для акробатических этюдов моего тела и игры на нервах бабушки. Я испытывала невероятное удовольствие, когда ложилась спиной на эту ветку, упираясь ногами в ствол, а головой укладываясь в развилку. Как раз мой размер! Чуть выше этой моей «лежанки» протянулась ещё одна, почти такая же горизонтальная более тонкая ветвь. На неё, как на подлокотник, очень комфортно было положить руку и слегка придерживаться кистью, просто так, для уверенности в равновесии.
О, что это за чувство – горизонтального парения и лёгкого покачивания в полном доверии к надёжности моего дерева! Я позволяла себе закрывать глаза и даже дремать в ареоле шелеста листьев, горьковатого запаха черёмухи. Любила наблюдать мелькание светотени и радужный спектр сквозь ресницы прищуренных глаз, или игру солнечных бликов через закрытые веки.
Однако бабушку стало тревожить моё лазанье, и она всё чаще напоминала об осторожности. Я же осваивала всё новые приёмы, и в попытке убедить её в безопасности моих игр и моей ловкости, пару раз продемонстрировала ей висение вниз головой, зацепившись за ветку согнутыми коленками. Бабушка ойкала, и уходила в дом.
Дети безжалостны в своём неведении и наивности. Поймав это бабушкино ощущение «когда душа замирает, а сердце проваливается в пятки», изобрела игру-браваду: сидя в полной готовности на своей ветке, я вопила на весь двор: «Бабушка!» И когда она выходила на крыльцо, я сигала вниз головой, зацепившись коленками, покачивая туловищем и руками! И тут же, сложившись пополам, снова восседала на ветке. Я лихо демонстрировала свою ловкость! Черёмуха гордилась мной! За что и поплатились обе.
Придя из школы, это было в конце второго класса, я была ошарашена увиденным – мою ветку обрезали, а заодно и другие, ближайшие…
Ну что ж… погладив кору черёмухи, высказав ей мою печаль и сочувствие её боли, я забралась на дерево. Теперь это было намного труднее, так как подтягиваться по ровному стволу до уровня первых веток нужно было гораздо выше, да и голени ободрались о свежие неровности спилов. Постояла, прижавшись к стволу обнявшись в нашем горе, в совсем неудобной развилке, потому что макушка дерева стремилась в высоту.
Постепенно стали осваиваться новые ветви, а черёмуха изгибала, разбрасывала их вширь по горизонтали для моего максимального комфорта. Жизнь наладилась!
И придумалась новая игра, когда обнаружилось, что я умею очень правдоподобно подражать кукареканью. Летом было так весело забраться на дерево среди бела дня и дразнить петухов в совершенно неподходящее время. После двух-трёх кличей, из соседской усадьбы отзывался первый неуверенный петух. Я ликующе подбадривала его! Тогда присоединялся ещё какой-нибудь, а первый вторил ему чуть смелее. Я издавала следующий истошный петушиный вопль – и тогда вся округа одуревших петухов голосила, один громче другого, соревнуясь в мощи лёгких и, самозабвенно провозглашая внеурочную и неизвестную им, но безусловно, радостную весть!
Как-то случайно услышала беседу нескольких соседских бабушек, обеспокоенных, что петухи после полудня кричат. Может ласки в курятники повадились? Но ласки ведь ночные хищники, а куры и яйца не тронуты. Не понятно. Наверное, коты проказничают…
А закаты! Забравшись однажды на черёмуху на закате, я уже не могла не сделать это ежевечерним ритуалом. Буйство красок, прихотливые формы облаков, и желание как можно дольше видеть ежесекундно изменяющийся небосвод, вдохновляли меня искать на дереве доступные новые высоты. Так что моя милая бабушка, сама того не желая, подтолкнула меня к освоению нового пространства – туда, где паришь, как птица, где вид сверху делает картину целостной, а горизонты - всеохватны!
Среди многих деревьев, качавших меня на своих ветвях – лип, каштанов, яблонь, клёнов,было знакомство с ещё одним деревом. Я ни разу не только не забралась на него, а всего пару раз стояла рядом с ним. Знакомство это содержало, в ту пору неизвестное мне определение: это было чувство почтительности. Именно так, испытывая почтительность, я могу вспоминать об этом дереве.
Это была старая груша с огромным дуплом, растущая на соседней усадьбе. Украина славится мощными деревьями, но это плодовое дерево было особенным: ей было, наверное, свыше двух сотен лет; высотой с трехэтажный дом и в обхвате не менее 4 метров. От её цветения весной захватывало дух, и плодоносила она столь же обильно, а в её кроне жило несколько семей соловьёв. Сосед, обладавший редким тонким слухом, утверждал, что насчитывал двенадцать соловьиных особей, разливавших свои рулады летними ночами.
Прекрасные существа по имени Деревья подарили мне встречу с уникальным деревом – Героем, первопроходцем в среде собратьев. По-моему, эта сущность принадлежала к роду ясеней, и первый свой ченнелинг я записала – как Голос Этого Дерева.
Названием взята первая строка песни Евгения Бачурина "Дерева, вы мои дерева" https://www.youtube.com/watch?v=bpaoZ9nQdWs
Третий рассказ – Судьба http://proza.ru/2022/02/26/1763
Фото из интернета