С начала учебы на втором курсе я так и не продолжил общение с Ритой, хотя она, видимо, этого ждала. В середине года она отчислилась из института по причине проблем со здоровьем (что-то с головой). Я тешу себя надеждой, что это не из-за меня.
Еще в Клязьме, как писал ранее, я обратил внимание на девушку из соседней комнаты, в Москве мы оказались в одном корпусе общежития, а тут еще произошло совпадение вариантов курсового проект по теории машин и механизмов. Мы стали дружить, хотя до этого у нее был друг Жора (я так и не узнал, кто именно был ее Жорой). Совместные поездки в институт и обратно, совместные обеды в столовой, встречи в комнате для самостоятельных занятий в общежитии, где мы уединялись вечерами, поскольку желающих там заниматься практически не было.
Эля была скромно девушкой из многодетной семьи. Она была старшим ребенком: у нее были две сестры и брат. Ее родные жили в собственном доме на окраине Вологды. Отец был шофером, в войну попал в плен, несколько раз бежал. Он был очень строгим. Мать – учительница русского языка и литературы – была доброй, спокойной женщиной. Еще с ними жила няня, которая когда-то помогала ухаживать за детьми, а потом просто стала членом семьи со своей комнатой в доме. Семья жила не богато. Чтобы ее прокормить держали сад с фруктами и ягодами, была маленькая пасека, а за городом был огород, где выращивали картошку. Летом собирали грибы и ягоды. Мясные продукты ели редко, да и те были в доме из-за работы отца, который иногда по работе развозил продукты. Мне запомнилась основная еда: варенная картошка с солеными огурцами или грибами – маринованными (чаще белыми) или солеными (чаще рыжиками). В обед на первое обычно были щи. Няня иногда пекла очень вкусные пироги и плюшки.
Познакомился с Элиным отцом: он был проездом через Москву. Его беспокоила наша возможная женитьбы – поскольку возможны дети, то может пострадать учеба.
Весной я съездил к ней домой в Вологду. Меня положили спать на веранде, куда Эля приходила ко мне ночью. Ее стало очень волновать, что мы живем вместе, но не женимся. Договорились летом после сессии сыграть свадьбу. Расписываться решили во Дворце бракосочетания (они только стали появляться в Москве). Чтобы купить кольца и одежду для свадьбы надо было принести справку из загса о поданном заявлении (так некоторые делали по несколько раз, чтобы купить дефицитные вещи и кольца). Нам кроме колец и платья для невесты особо и покупать было нечего (из-за финансов).
В Загсе свидетелями был наш староста Юра Пономаренко со своей будущей невестой Леной (они вскоре поженились и успели до окончания института родить двоих детей не бросая учебу; им дали комнату в общежитии). Свадьбу играли в общежитии в комнате для самостоятельных занятий. Приехали моя и Элина мамы. Моя мама поселилась у Андриановых, а Элина – у дальних родственников, у которых бала машина «Волга», очень пригодившаяся для подвоза гостей. Для себя мы арендовали машину в загсе. Кроме мам, Андриановой, Элиных родственников на свадьбе были несколько ребят из наших групп – всего было около 20 человек. В общежитии нам выделили комнату, в которой мы провели совместно ночь на законном основании.
После второго курса была обязательная поездка в стройотряде в Красноярск. Мы с женой пришли в комитет комсомола и объяснили, что в связи с женитьбой просим освободить от этой поездки.
Вскоре мы поехали в Евпаторию, где повторили свадебное мероприятие всем двором.
Интересные особенности, объединявшая трех моих жен, на которые я вначале не обращал внимание – все получалось само собой. Все они носили очки, занимались или пытались заниматься наукой и не носили драгоценностей: ни колец, ни золотых или серебряных цепочек и, самое главное, не носили сережек. Мне очень не нравятся женские ушки с сережками – как приятно смотреть на красивые ушки, не обремененные какими-то висюльками. И вообще, женщины с украшениями почему-то вызывали и вызывают негативное отношение. Частично это, видимо, связано с тем, что моя мама не носили украшений.
Продолжение: http://proza.ru/2022/05/20/1433