Посмотрев на часы, Илья Валентинович вспомнил вдруг, как его, четырёхлетнего, учили по ним определять время.
…Тот год остался в памяти ярким и незабываемым. Закончилась война, наступила выстраданная и завоёванная победа. «Дождались! Слава Богу! – приговаривала бабушка и тайком крестилась на икону, спрятанную в шкафу подальше от посторонних глаз. – Уж и не думала, что доживу…»
Незнакомые люди от великой радости смеялись, обнимались и целовались прямо на улице. Маленькому Ильюше казалось, что взрослые немного сошли с ума. А потом вернулся с фронта отец, и мальчик сам потерял голову от счастья. В комнатке, где он жил с мамой и бабушкой, сразу стало тесно, шумно и весело.
- Гляди, сынок, это часы. Трофейные.
Каждый советский ребёнок знал, что трофейные – значит, немецкие.
- Вот это циферблат, видишь?
- Ага, - шептал малыш, задыхаясь от восторга и восхищения, и прижимался к колючей щеке отца.
- А это цифры. Римские…
- Нет, не римские! – возразил Илья. – Немецкие.
Фронтовик рассмеялся и стал объяснять, как стрелки отсчитывают время. Мальчонка слушал и мечтал их задержать или замедлить. Ну, хоть ненадолго, чтобы ещё чуть-чуть посидеть рядом с папкой… Ах, почему он тогда не выспросил секрет трофейных часов, не узнал у отца, как остановить счастливое время?..
Старик взял немецкий хронометр, покрутил в руках. Прошло почти восемьдесят лет, часы давным-давно стоят, а время по-прежнему бежит… Нет, не бежит, а летит на космической скорости.
Время… Его всю жизнь не хватало, вечно Илья Валентинович спешил, но не всегда успевал. А теперь пенсионеру торопиться некуда…
Из раздумий его вывела Оленька. Внучка-почемучка дёргала старика за рукав:
- Деда, а что такое щепотка? Это щекотка такая?
И смотрела удивлённо, готовая расхохотаться, если в ответ её будут щекотать.
- Солнышко, это мера объёма… - и он осёкся, понимая, что сказал слишком мудрёно.
- Идём на кухню, покажу тебе щепотку…
- Она там пъячется, да, деда? – и непоседа поскакала вприпрыжку в коридор.
Пенсионер усмехнулся и зашаркал следом:
– Никуда она от нас не спрячется, мы её быстро найдём.
Он взял соль тремя пальцами, показал, сколько умещается между ними:
- Вот она, щепотка.
Шалунья смотрела во все глаза. Даже на табуретку залезла, чтобы лучше разглядеть, и шею вытянула. Видя неподдельный интерес ребёнка, дед спросил:
- А ты знаешь, что руками можно многое измерить?
Оленька закрутила головой, и тоненькие светлые косички запрыгали в разные стороны. Старик отставил соль, достал металлическую банку с гречкой и зачерпнул крупу рукой, как ковшиком:
- Вот, гляди, это горсть.
- Го"сть… - повторила малышка.
«А бабушка называла жменей, - вспомнилось Илье Валентиновичу. – «Жменю» Олюшка легко бы выговорила…»
- Правильно, солнышко. А вот это пригоршня, - он запустил обе ладони в ядрицу и бережно выложил горкой на стол.
- П"иго"шня… - попыталась девчушка справиться с трудным словом.
- Н-да… А ещё в старину часто измеряли не только горстями, но и локтями.
Егоза согнула ручонку и ткнула локотком в крупу на столе:
– Так, да, деда?
Он невольно улыбнулся и показал на оконной занавеске, как можно измерить ткань рукой.
В кухню вошла невестка:
- Оля, ты здесь? Илья Валентиныч, мы в садик опоздаем! Пять минут осталось…
- Деда, а пять минут – это сколько?
- Потом расскажу! Как из садика придёшь… Ну, иди, иди, Олюшка, а то мама волнуется…
Когда за молодой женщиной и ребёнком захлопнулась дверь, старик надел очки и сел мастерить из пластиковой бутылки подобие песочных часов, чтобы вечером показать внучке, сколько крупы за пять минут высыпается в банку. Дед живо представил восторг девочки от того, что она сможет не только увидеть, но и потрогать время. И даже его задержать.
И ему подумалось, что это, наверное, и есть счастье.
Следующий: http://proza.ru/2022/06/12/66