Встает восход,
пунцовый
как рубин,
и все живое
тянет руки
к солнцу.
И я, живой,
воспрянув
из руин,
протягиваю два
своих ладонца.
Бросает в дрожь
туманная прохлада,
и слезы рос,
и острые лучи,
и пламень чувств,
и холод
звездопада,
и плач апостолов
отчаянный в ночи.
Встает восход.
В истоме
полусонной
костер ночной
истлел уже
дотла.
Но вечен свет
лампады
благовонной,
венчающий
златые купола!
Встает восход
и, тлея, догорает.
Надежды тают,
светочем маня.
Что под Луной
родилось
утром угасает,
все, что в огне
возникло —
гибнет от огня.
Пусть так.
Но, все же,
в дымке ранней,
блаженна дрожь
прохлады
поутру.
И стоит жить,
коль
в утреннем обряде
Господь восходит
к миру
и добру.