Георгий встретил Тину, когда его бригада строила в пригороде новый корпус для дома престарелых. Несколько месяцев уже рабочие жили в выделенном для них на территории комплекса бараке, ездили домой только на выходные.
Познакомились романтично: мужчина расчищал дорожку от выпавшего за ночь снега, а Тина, проходя мимо, поскользнулась и свалилась к нему на лопату.
– Счастье падает обычно в ладони, – пошутил он, – а моё промахнулось самую малость!
– Кому счастье, а кому ноги переломанные! – плаксиво ответила девушка, не оценив его шутки.
– Что, больно?
– Ещё как!
– Так, – задумчиво осмотрелся Георгий, – Где тут у вас медпункт? Доставлю вас туда для оказания помощи.
– Не надо в медпункт, несите вон туда, ко мне домой! На работу уже не пойду сегодня, отлежусь, пока не заживёт моя ноженька.
Тина работала секретарём у директора дома престарелых. Передав ему через соседок весть о том, что сегодня больна, она со стоном легла.
– Надеюсь, это не перелом!
– Точно не надо ко врачу?
– Обойдусь. Сейчас вон Галка эластичным бинтом перетянет и грелку с холодной водой приложит, даст Бог, выживу!
После работы Георгий зашёл проведать пострадавшую, которая уже передвигалась по комнате, хоть и сильно захромала, увидев его.
– Немного получше стало, но до выздоровления ещё далеко. Обещайте не бросать меня обездвиженную, в этом ведь и ваша вина есть. Я Тина, а вас как зовут?
– Георгий, друзья величают Герой.
– Да ну, Гера какой-то, – протянула девушка, – Лучше вы будете Гариком, хорошо?!
– Согласен, и на "ты".
– Идёт!
Пока нога не зажила, Георгий навещал Тину. За это время он узнал, что у неё есть пятилетний сын. Она уже побывала замужем, развелась. После этого искала работу с жильём, так и попала в это место.
– Здесь тихо, спокойно, – изливала она душу, – Скучновато, конечно, немного. Костику скоро в школу идти, а она далеко отсюда. Не знаю, как быть, наверное, придётся искать другое место.
– Но у тебя же есть, наверное, родственники, – поддержал беседу Георгий.
– Родителей уже нет, а с братом я не общаюсь, так что можно сказать, что никого у меня и нет. Хорошо, что ты вот рядом, спасибо за это. Может, останешься?
Он остался, потом ещё и ещё раз. Теперь мужчина уже не уезжал на выходные домой, а проводил это время с Тиной и её сыном.
Наступающий Новый год он решил встретить там же и пригласил для компании Михаила, который работал вместе с ним. Тот согласился, сказав, что привезёт свою девушку Дашу.
Новогоднюю ночь провели весело. Всё испортила какая-то ненормальная, набросившаяся на гостью с кулаками, когда они вышли на улицу проветриться.
Мужчины кинулись на помощь, оттащили драчунью, а плачущую Дашу повели обратно в комнату, чтобы умыть и успокоить.
– Галка, ты что, очумела? – подбежала Тина, – Зачем в драку полезла?
– А чего она припёрлась, если здесь и так баб полно, а мужик подходящий только Вовик один на всех?! Может, я на её парня виды имею! А соперница мне без надобности!
– А ты его-то спросила, в ком у него надобность? Чего ты людям жизнь портишь?
– Легко тебе говорить. Повезло захомутать командированного, так уж и нос задрала. Сама ведь такая была, и ничуть ты не лучше меня. А почему я одна в эту ночь, а ты тут веселишься?!
Ещё неизвестно, чем дело закончится. Вон как твой Гарик кинулся защищать эту соплячку! А с чего бы это, если она ему никто? Молчишь? Вот то-то! Как приехал, так и уедет, и останешься ты на бобах, помяни моё слово!
Прошло ещё несколько месяцев. После того, как работа была закончена и пришло время уезжать насовсем, Гера пришёл попрощаться. Неожиданно для себя в ответ он услышал, что скоро станет отцом.
– Не плачь, мы что-нибудь придумаем, – растерялся мужчина, – А сейчас я должен уехать, потому что работа ждёт.
Думал он недолго. Георгий был человеком долга и потому в следующие выходные вернулся.
– Поедем знакомиться к маме в деревню! – решительно сказал он, – Собирайтесь!
Марии Фёдоровне выбор сына не понравился. Она не подавала вида, но, улучив момент, когда Тина ушла укладывать сына Костика спать, решила поговорить с сыном.
– Вот что хочешь делай, а не по душе она мне! Вон Дуняша как сохнет по тебе, да ты и сам вроде поглядывал на неё, пока подрастала, ну чем вы не пара? И от меня она не отходит, словно дочка, на первый зов откликается.
– А эта Тина на что тебе? Старше на семь лет, с ребёнком, ну зачем тебе такой хомут?! Мальчишка вон волчонком смотрит, намаешься ты с ним, помяни моё слово, да и сама она не больно ласковая.
И потом, что это за кличка такая собачья - Гарик! Мы тебе имя хорошее в честь деда Георгия дали, Герой кликали всю жизнь, и на тебе!
Сердце подсказывает, что-то не так с ней, не твоя она судьба, не принесёт счастья, ещё боюсь, что наш род прервётся, а того ли хотели отец твой и дед?!
– Мам, она беременная! Не могу я оставить её, это подло!
– Ох, сынок, делай, как знаешь! Перечить тебе не стану, но и родительского благословения не жди. Чую я, что всё это не к добру, вот не лежит душа, и всё тут!
Тина, почувствовав, что ей не очень рады, ластилась только к Георгию, а с его матерью почти не общалась, да и та больше хлопотала по хозяйству, а помогала ей Дуняша, которая тайком поглядывала застенчиво на мужчину.
Скоро гости засобирались восвояси, Мария Фёдоровна их особо не удерживала. Вернувшись в город, молодые подали заявление, потом Георгий перевёз Тину с сыном к себе.
Свадьба была скромной, на ней были лишь Михаил с Дашей со стороны жениха да Галка в качестве подружки невесты. И тут та опять была в своём репертуаре. Перебрав со спиртным, прицепилась к свидетелю.
– Ну и чем же я хуже её? – словно в шутку, а потом всё более зло выкрикивала она, тыча пальцем в Дашу, – Да она жизни ещё не знает, а уж я-то тебя приголубила бы, обиходила, как надо. Да я на всё готова, лишь бы вырваться из той дыры!
– Галка, хватит, – уговаривала её невеста, – не позорь меня, не порти свадьбу.
– Отстань, Валька!
– Какая Валька? – удивился Георгий.
– А ты что, не знал? Никакая она не Тина! Валентина, Валькой всю жизнь была, а потом поменяла имя. И теперь строит из себя невесть кого. Тина она, фу-ты, ну-ты, ножки гнуты!
– Замолчи! – рассердилась Тина, – зря я тебя позвала, так и знала, что добром это не кончится.
– Галя, давайте я посажу вас на такси, – вмешался Гера.
– Это вы что, гоните меня? Ты меня, свою подругу вот так, да? – разъярённо закричала та, – А ты, женишок, ты вообще знаешь, с кем связался? Да её муж в тюрьме сидит за разбой!
А про брата не рассказывала она, нет? Он ведь тоже участвовал там, да только скрылся и теперь в бегах! Вот такая у тебя теперь семейка, поздравляю! – она шутовски поклонилась и побрела прочь, бормоча что-то на ходу.
– Прости, я не сказала, – выговорила сквозь слёзы Тина, - Мне стыдно было. А имя поменяла, чтобы муж потом не нашёл меня.
- Да ты здесь при чем! - с досадой сказал Георгий, - Не твоя ведь в том вина. Но рассказать надо было, мы должны доверять друг другу.
Скандал вскоре забылся, неприятная ситуация со временем утратила свою остроту. Супруги помирились и семейная жизнь потекла спокойно и размеренно.
Тина родила раньше срока беловолосую голубоглазую дочку Юленьку. Родители уделяли теперь всё внимание ей. Костика больно задевало это. Он и раньше дичился, а со временем начал всё больше дерзить и хулиганить. Отчима называл не иначе, как Гариком, с матерью ругался.
Георгий искренне старался найти с ним общий язык, но по-хорошему пасынок его не слышал, а любой мужской разговор на повышенных тонах тут же пресекала Тина.
– Не смей так говорить с моим сыном, Гарик!
– Кого ты вырастишь с таким воспитанием?! – возмущался тот, – Для него же нет авторитетов, меня ни во что не ставит, и тебе спасибо не скажет за твоё заступничество, вот помяни моё слово!
С годами всё чаще вспыхивали ссоры из-за Костика, особенно, когда выяснилось, что учиться в школе он не хочет, обманывает как родителей, так и учителей.
– Представляешь, – изливал Михаилу душу Георгий, – Нагло прогуливает уроки и дома ничего не делает. В этом году начался у них иностранный язык. Как проверить задание, если мы оба не знаем английского?
Когда надо прочитать текст, мы контролируем, чтобы он сделал это. Видим, как этот паршивец берёт в руки учебник и бойко так вслух что-то читает. Мы радуемся его знаниям, а учительница недовольна и двойки почему-то ставит.
И тогда решила Тина попросить соседку, которая понимает по-английски, послушать его чтение. Оказалось, тарабарщину какую-то несёт, только делает вид, что читает. Отбарабанит своё и смывается на улицу. Ведь столько времени водил мать за нос!
И, мне кажется, что он подворовывает у меня деньги. А сказать ничего нельзя, на дыбы взвивается жена, и слушать не хочет, оскорбляю я её сына и её заодно своими подозрениями. Права была мама, когда предупреждала, что заплачу ещё от такого сынка.
Георгию было нелегко, но он был по натуре спокойным, выдержанным и не терял самообладания в самых сложных ситуациях. Его терпение лопнуло, когда во время летних каникул Костика задержала милиция. Оказалось, что он звонил в квартиры к пожилым людям, представлялся тимуровцем и предлагал помощь.
Старики умилялись, поили его чаем, рассказывали о своей жизни, ветераны войны пускались в воспоминания, радуясь такому внимательному слушателю, а он, улучив момент, умудрялся что-нибудь стащить.
Чаще всего это были деньги из карманов одежды, висящей в прихожей. Не брезговал он часами, украшениями, разными безделушками, иногда даже удавалось умыкнуть медали.
– Тимуровец, блин! – возмущался Георгий, – Это же надо до такой подлости дойти, доверчивых стариков обирать!
С этого момента он окончательно потерял интерес и уважение к пасынку. Тине удалось уговорить пострадавших не ломать жизнь ребёнку, умаслить милиционеров, чтобы замять дело, и информация не дошла до школы, но на учёт Костика всё-таки поставили.
Только Юленька с детства радовала родителей усидчивостью и послушанием, хоть не хватала звезд с неба, но старалась, и за счёт упорства и трудолюбия ходила в крепких середнячках на занятиях в детском саду, а потом и в школе.
Костик с трудом окончил восемь классов и поступил в ПТУ. Тина надеялась, что он повзрослеет, образумится, получит профессию и их жизнь войдёт в нормальную колею.
Но теперь у него появились новые друзья, и стало ещё хуже. Сын начал выпивать, приходил домой поздно, с синяками и ссадинами.
– Костик, что с тобой происходит? – пыталась достучаться до него мать, – Ты попал в дурную компанию? Я боюсь за тебя.
– Да всё нормально, я просто гуляю!
– А эти синяки, откуда они?
– Да тренируемся мы, боксом занимаемся, – отмахивался Костик.
А однажды ночью за ним пришли. Выяснилось, что они с друзьями ограбили знакомого парня, и тот упал потом с переходного балкона на девятом этаже высотного дома.
На свидании в СИЗО Тина с надеждой спрашивала сына: "Костик, это ведь не вы помогли ему упасть?"
– Ты что, мам? – возмущался тот, глядя широко распахнутыми честными глазами, – Как ты могла такое подумать?! Мы подрались, это правда, но он сам поскользнулся, отлетел к краю и перевалился через перила вниз. И вообще, я там случайно оказался.
Он, как всегда, не смущаясь, честно смотрел прямо в глаза. Тина уже давно не верила этому взгляду, поэтому, тяжело вздохнув, только покачала головой, не найдя подходящих слов.
Она сразу осунулась, и словно постарела. Георгий начал было выговаривать ей за то, что и сама не проявила твёрдости при воспитании сына и ему не дала, но, видя её убитый вид, лишь махнул рукой и отступился.
Так Костик угодил в колонию для несовершеннолетних. Вернулся он совсем другим человеком, наглым и грубым. Тина была в ужасе, и даже испытала облегчение, за которое корила себя, когда, меньше, чем через месяц после возвращения, сына посадили снова.
Опять начались свидания, посылки, переводы, и всё это тяжёлым грузом давило на женщину, которая ходила теперь, не поднимая глаз, из-за стыда перед знакомыми.
Она зачастила в церковь, отмаливая там свой грех, её глодала вина за преступные наклонности сына. И ежечасно Тина молила Бога лишь о том, чтобы хоть у Юлечки сложилась счастливая судьба.
Дочка старалась облегчить жизнь матери, угадывая любые её желания и помогая во всех делах. А ещё она хотела помирить отдаляющихся друг от друга родителей.
Георгий жалел жену, но не мог с собой ничего поделать, так велико было его недовольство. Чтобы не сорваться и успокоить нервы, он решил съездить в деревню к матери. Тина за эти годы не была там ни разу, отказалась и на этот раз.
– Ой, беда, беда! – заохала Мария Фёдоровна, услышав новости, – Да что же такое творится-то?!
– Права ты была, мама, – горестно проговорил Георгий, – Негодным человеком вырос Костя, и я не сумел его вразумить.
– Уж лучше бы я ошиблась! Ведь какая судьба у тебя несуразная сложилась, а мог бы жить в любви и согласии, не пожалей ты эту Тину. Ведь Дуняша тебя до сих пор любит. Замуж сходила и развелась, не хочу, говорит, с постылым жить.
– Да что теперь говорить об этом, мама, что сделано, не вернёшь! – оборвал неприятный разговор мужчина.
К вечеру он решил прогуляться. Георгий дотемна бродил по знакомым местам, сидел на берегу реки, воскрешая в памяти события далёкого прошлого.
Перед глазами вставали яркими картинками эпизоды из счастливого детства и беспечной юности. Каким же разительным теперь казался контраст между ними и его нынешней беспросветной реальностью!
Было уже совсем поздно, когда он, не дойдя до родительского дома, решительно повернул назад и, немного погодя, постучал в дверь Дуняши.
Наутро наступило отрезвление. Не открывая глаз, Георгий слушал, как, что-то напевая, Дуняша хлопотала на кухне. На душе было муторно. Вчерашние радостные эмоции сменились раскаянием и гадостным чувством собственной преступности.
Выйдя на кухню, он, боясь встретиться взглядом с хозяйкой, пробормотал куда-то в угол: "Дуняша, ты прости меня, дурака! Я не должен был приходить".
– Да что ты?! – кинулась на шею та, – Что ты? Да я, может, и жила все эти годы только ожиданием.
– Ты ведь знаешь, семья у меня. Не могу я их бросить. Хоть и плохо, и трудно там, а не могу и всё тут!
– Ты не тревожься, Гера, я не свяжу тебя. Да разве ж я не понимаю, что не по-человечески это, бросить их в такой ситуации. Мне ничего не надо, только знай, что я всегда приму тебя, когда бы ни пришёл. Садись, будем завтракать.
– Нет, пойду я. Прости.
Чувствуя свою вину перед женой, Георгий был с ней предупредительным и нежным, Тина оценила это. Юля обрадовалась, что атмосфера в доме стала менее напряжённой и постаралась добавить тепла в семейные отношения.
Она научилась печь пироги, устраивала праздники по разным поводам и даже без них, была инициатором совместных прогулок и поездок на природу.
Костик писал письма. С годами его тон и интонации поменялись, он заинтересовался делами и здоровьем родителей, просил прощения. В неровных строчках сквозило ощущение тоски и какой-то безнадёжности.
Всё выяснилось, когда сын вернулся. Он был очень худым и измождённым, надрывно кашлял и жаловался на сильную слабость. Оказалось, что он болен туберкулёзом.
Теперь Костик почти не выходил из дома, не было сил на это. Вся семья взялась за его излечение, но болезнь была слишком запущенной. Через полгода он уже почти не вставал.
Тина рвалась между работой и уходом за сыном, потом и вовсе уволилась. От нервного напряжения, постоянного стресса и усталости она тоже исхудала и подурнела.
Самоотверженность матери не помогла, Костик умер, не дожив до своего тридцатилетия. А через два месяца вслед за ним ушла Тина.
Она до последнего скрывала от близких плохое самочувствие и постоянные боли, потому такой неожиданностью стал приговор врачей о быстро прогрессирующем онкологическом заболевании.
На её похоронах было мало народа, лишь друзья семьи и Галка, телефон которой нашла в старой записной книжке Юля. Женщина стала более грузной и степенной.
– А я теперь замужем, – похвасталась она, – Вовик не смог приехать, дела у него. А всё же надо было постараться, родня как-никак.
– Кто родня? – не понял Георгий.
– Ну, Вовик! А ты что, так и не знаешь ничего?
– О чём?
– Ну Валька! Уж перед смертью-то могла повиниться, рассказать, что Юлька не твоя дочь.
– А чья же?
– Так Вовика! Смотри! – она сунула мужчине фотографию, – Ну, видишь? А теперь посмотри на дочку. Вовик альбинос, видишь волосы белые, и у Юльки вашей такие же.
Я случайно встретила Вальку с ней однажды, всё сразу поняла, припёрла её к стенке, она и призналась. Она уже была беременная, когда с тобой познакомилась.
Вовик сразу послал её подальше, у него этих баб был вагон и маленькая тележка, так и что, жениться на всех надо?! А тут ты подвернулся, ну, она и не растерялась, охомутала тебя и ребёнка своего на тебя повесила.
Ты чего приуныл? Да ладно, не переживай так, дело-то прошлое, всё давно быльём поросло. Вон какая девка выросла, красивая да ладная, заботится как о тебе. Вдвоём ведь вы остались теперь, опять же, живая душа рядом есть, всё не один будешь!
– Не вздумай сказать что-нибудь Юле! – пригрозил Георгий, оглядываясь на стоящую поодаль дочь, – Иначе я за себя не ручаюсь!
– Да что ж я, совсем без понятия? – обиделась Галка, – Ведь Валька подруга мне была когда-то. Да и мне не надо, чтобы она про Вовика узнала, так спокойней будет, а то ещё отцовские чувства у него проснутся. А оно мне надо?!
Георгий едва дождался окончания поминок, так щемило сердце, и не хотелось никого видеть. Дома он без сил повалился в кресло, держась за грудь.
– Папочка, что? Тебе плохо? – всполошилась Юля, – Я сейчас, потерпи немного! – она принесла лекарство, заставила выпить его, а потом села рядом, держа отца за руку, – Ты только живи! Только не оставляй меня! Ты мне очень нужен!
– Ну что ты, конечно, не оставлю! – обнял её Георгий, – Ты моя, дочь! Ты моя! И я всегда буду с тобой!
Георгий тяжело переживал всё произошедшее, чувствуя себя жестоко обманутым и безжалостно преданным. Боль в груди не уходила, лишь иногда затаивалась где-то внутри, чтобы полоснуть потом внезапно снова.
Чтобы не пугать Юлю, мужчина выходил в такие моменты на улицу, сидел на лавочке, дыша потихоньку свежим воздухом, потом, когда отпускало, гулял возле дома.
На одной из таких прогулок после неосторожного вдоха Георгий ощутил резкую жгучую боль, пронзившую тело, и потерял сознание. Последнее, что он успел увидеть – бегущую к нему беззвучно кричащую дочь.
***
Пришедший в себя Георгий обнаружил сидящих рядом мать и Дуняшу.
– А где Юля? – встревожился он.
– Юля дома с братом, – успокоила его Мария Фёдоровна.
– С каким ещё братом?! – Георгий попытался вскочить, но от боли рухнул назад, – Нет у неё никаких братьев!
– Лежи, не волнуйся ты так, – удержала его мама, – Уже есть, у неё есть братик, у тебя сынок. Дуняша запретила сообщать, семью твою берегла от разлада, да теперь уж что таиться-то, вон какое горе у вас приключилось!
Чуть ведь не осталась Юленька одна из всей семьи, чудом спасли тебя! Внучка сразу сообщила, когда операция закончилась, мы все собрались и приехали тебя выхаживать.
– Дуняша, это правда? У меня есть сын?
– Правда, Ванечкой назвала, – зарделась та, – На тебя похож.
– Я хочу увидеть его.
– Увидишь, обязательно увидишь, – заверила Мария Фёдоровна, – И налюбоваться успеешь, и воспитанием займёшься. Всё теперь будет хорошо, и жизнь тебе ещё предстоит долгая и счастливая!
***
После того, как Георгий восстановился и окреп, он переехал вместе с Дуняшей и сыном в деревню, оставив дочери квартиру. Юля к тому времени закончила институт и уже работала.
Там и познакомилась с будущим мужем, которого привезла на смотрины к отцу с семьёй и бабушке. После их одобрения и получения благословения пригласила на свадьбу.
– Мы ведь уже подали заявление, – сказала она, – Прости, пап, что поспешили, но я не сомневалась, что Митя тебе понравится, он очень хороший и похож на тебя, такой же добрый и заботливый.
Я хочу ещё позвать на свадьбу Галину, она ведь единственная со стороны мамы, к тому же её подруга.
– Не надо! – поспешно воскликнул Георгий, – Только не Галку! Никакая она ей не подруга, и, надеюсь, я никогда больше её не увижу!