Загораем мы с подругою на пляже, и вдруг она говорит:
- Как человек пролезает в начальники?
- «Пролезает…», – морщусь я. - Будто про червяка в отстойной яме. Становится! Дорастает! Вот как следует ставить вопрос!
- Восходит?…
- И восходит тоже! По ситуации. И вообще. Стаи без вожака не бывает. Стадо надо направлять. Коллектив организовывать. Начальник – это данность. Всеми признаваемая необходимость.
- Я не про данность. Я – про путь. За счет чего кто-то начальник, а кто-то нет.
Знаю я одну Раю. Хоть и 70 лет, а отчеством она не разжилась. Но тетка хорошая. Всю жизнь работает швеей. И даже, невзирая на время, перемоловшее и проглотившее целое государство, работает на одном и том же месте. Как приклеенная. Товарищ детства у нее есть, Оля. Про них, в общем, речь.
Раю все считают мастерицей. Точно фея, любую тряпку в конфетку превратит. Такой наряд соорудит – сейчас на подиум! Талант природный. На портниху нигде не училась, да и грамотой не шибко владеет – школа в деревне была начальная, а семья большая и бедная. Классическое положение: с пяти лет Раечка в няньках, с двенадцати – хозяйка по дому наравне с матерью. Отдельная обязанность – обшивать семейство. Трусы, платки, сарафаны, порты и юбки строчились ею десятками.
В восемнадцать лет новобрачная Раечка уехала с мужем в город, где шло мощное строительство. С ними потянулась и Оля. Устроились, что логично, в швейную мастерскую. Поручили им шить рабочие рукавицы, потому никакого же образования, а рукавиц требовалось очень и много.
Олю положение вполне устроило, но Рае в царстве тканей, ниток, машин, утюгов, лекал и манекенов, рукавиц оказалось мало. И, управившись с нормой выработки, она смотрела, что творят другие мастерицы. Спрашивала, подсобляла, заменяла на какой-нибудь простой операции. Так она училась. И доучилась до того, что уже через полгода села за лучшую машину и получила карт-бланш: ублажать нарядами самых дорогих, высокопоставленных, модных и требовательных дамочек.
Слава мастерской разливалась по городу черемуховым ароматом. К Рае выстраивались очереди жаждущих одеться прилично и с шиком, а из-под Олиных рук выползали всё те же ряды брезентовых рукавиц. Олино настроение было сродни качеству выпускаемых ею изделий.
Но бог не ерошка, видит немножко! Мастеру цеха понадобился заместитель. Рая порадела незадачливой подружке. Убедила, что Оля с должностью справится, как никто. И та не подвела. Шустрила в заместителях, что Яга на помеле!..
Прошли годы. Рухнул оземь Советский Союз. Но мастерская выжила. Уступив одежную нишу турецкому ширпотребу, пробавлялась тем, что ремонтировала и перешивала турецкие тряпочки.
Существует она и поныне. Правда, из всего хозяйства там осталась одна машина с оверлоком и двое работников: портниха Рая - постаревшая, сгорбленная, измученная болячками, и – начальница её Ольга Борисовна, деловая красивая женщина с Вольво у подъезда.
Раисе давно бы на пенсию, греть артрит на огороде, но Ольга Борисовна не отпускает.
- Работай, подруга! – убеждает, - належимся, когда помрем!
И можно не сомневаться, что шить да пошивать они будут до гробовой доски. Руками Раисы, конечно. А чтобы доска нарисовалась как можно позже, начальница (она же бухгалтер, она же снабженец, она же ИП) не чурается усаживать по утрам портниху в свой шикарный Вольво, дабы вовремя доставить к швейной машине.
- На горбу Раисином начальница в рай въехала! – подытожила подруга. – Не спорь со мной!
А я и не спорю.