Людмила Сахарова Вспоминая Пятигорск
ВСПОМИНАЯ ПЯТИГОРСК
Ветка сирени стукнула в окно. Лика внезапно проснулась и резко встала без обычного ленивого полеживания в постели. Как будто это было напоминание, что сегодня ее последний день в Пятигорске. Нужно было многое успеть. Она проглотила кусочек вчерашнего бисквита, запив его местной минеральной водой, решив позже выпить кофе, и выбежала на улицу. Оглянулась на окна съемной квартиры, которые выходили в сиреневый сад, ощутив тонкий запах еще не полностью распустившихся цветов. «Какая красота здесь будет после моего отъезда», - подумала она.
Лика сразу приняла город, потому что здесь жил Лермонтов. Уже в начальных классах Лика полюбила его раз и навсегда: его стихи, позднее прозу, его самого, переживала за его любовные неудачи, думая: «Эх, если бы я жила в то время…» У нее с юности сохранилась книга сочинений поэта с многочисленными закладками страниц любимых стихов, которые она любила перечитывать.
Лермонтов любил Кавказ с детства. Его, болезненного мальчика с большими грустными глазами, для укрепления здоровья и лечения привозила сюда бабушка. В книге посетителей минеральных источников за 1825 год значилось: «Арсеньева Елизавета Алексеевна, вдова, порутчица из Пензы, при ней внук Михайло Лермонтов». Виды окрестных гор, ущелья, необычные костюмы местных жителей поразили впечатлительного отрока. «Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да об небе», - писал поэт восторженно в 1832 голу. Теперь он усмехнулся своим юношеским воспоминаниям и пришпорил коня.
Шел 1840 год. Лермонтов в очередной раз возвращался из северной столицы на Кавказ. За дуэль с французом Эрнестом Барантом он был выслан к месту боевых действий и определен в состав Чеченского отряда Галафеева. Поэт участвовал с ними в военных экспедициях в Чечне и Дагестане. В сентябре Михаил писал приятелю Лопухину: «У нас были каждый день дела, и одно довольно жаркое, которое продолжалось 6 часов сряду. Нас было всего 2000 пехоты, а их до 6 тысяч и все время дрались штыками – вообрази себе, что в овраге, где была потеха, час после дела еще пахло кровью… Если ты будешь мне писать, то вот адрес: «на Кавказскую линию в действующий отряд генерал-лейтенанта Галафеева, на левый фланг».
В октябре ему же Лермонтов писал: «Милый Алеша! Пишу тебе из крепости Грозной, в которую мы, то есть отряд, возвратился после 20-дневной экспедиции в Чечне. Я получил наследство от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, состоящую из ста казаков – разный сброд, волонтеры, татары и проч., это нечто вроде партизанского отряда…» Позднее их назовут «дикой сотней». Генерал Галафеев в своем донесении писал: «Невозможно было сделать выбора удачнее – всюду поручик Лермонтов! Во главе отряда оказывал самоотвержение выше всякой похвалы». Поэт оказался в самой гуще кровавых битв и был как будто заговоренный: пули и сабли его не брали. Боевой генерал дважды представлял поручика Лермонтова к награде, но каждый раз ему отказывали.
Вечером она решила устроить прощальный вечер. Зашла в ближайший к дому магазин. Подошла к полке с вином. На самом верху ее привлекла бутылка Мукузани. Снять ее было нереально, продавцов в торговом зале не замечалось. Неожиданно, увидев ее беспомощность, к ней подошел незнакомец и снял бутылку. Это был высокий, светловолосый, улыбчивый мужчина. Его звали Алексеем. Удивительно, но разговор здесь, в магазине, в винном отделе был о Лермонтове. Оказалось, Алексей знал реальное место дуэли Лермонтова, а не то, которое было обозначено памятной доской у подножия Машука. Они вышли на улицу. Накрапывал дождь. Еще немного поговорили о дуэли, постояли под весенним дождем, но скоро он усилился, пришлось попрощаться.
Когда Лика вбежала в подъезд, разразилась гроза и начался ливень. «Как во время дуэли», - подумала она. Было приятно наблюдать за стихией через окно. Вино было прохладное, терпкое на вкус. Она вспомнила рассказ Алексея о «красной рубашке» Лермонтова. Скорее, это была легенда, которую и десятилетия спустя рассказывали местные горцы. Якобы, завидев воина в красной рубахе, они понимали, что это Лермонтов – поэт, поэтому они в него не стреляли, считали за грех убивать стихотворца… Этот образ отчаянного рубаки совсем не вязался с тем хрупким и болезненным поэтом, которого Лика жалела в юности. Нет, только не жалость, восхищение!
После короткого отпуска в Петербурге в апреле 1841 года Лермонтов вновь возвращался на Кавказ. Впервые он ехал с чувством беспокойства. Предчувствие?
Он хотел уйти в отставку и наконец заняться исключительно литературным трудом.
"Вчера я приехал в Пятигорск, нанял квартиру на краю города, на самом высоком месте, у подошвы Машука", - писал поэт друзьям. Рядом находился дом генерала Петра Семеновича Верзилина и Лермонтов стал завсегдатаем в этом гостеприимном семействе, в котором было три дочери. Молодежь веселилась, музицировала, флиртовала. Вечером 13 июля в гостиной появился Николай Мартынов, бывший соученик Лермонтова по школе гвардейских прапорщиков. Теперь он был в отставке и носил одежду местных жителей и кинжал впридачу. Поэт, острый на язык, указывая на Мартынова, с усмешкой сказал своим собеседникам: "Будьте осторожны с этим горцем!" Присутствовавшие рассмеялись, не придав значения этой шутке. Мартынов же был взбешен и долго не мог успокоиться.Когда гости расходились, Мартынов вызвал Лермонтова на дуэль.
Она шла по Тверской. Неожиданно небо потемнело, упали редкие тяжелые капли дождя. Она ускорила шаг и оказалась в книжном магазине. За окном бушевала гроза. Среди книжных полок было уютно. Когда она пролистывала сборник рассказов, почувствовала чье-то дыхание рядом с собой. Она резко повернулась. Это был Алексей. «Вот так встреча, - пронеслось в голове. – И опять идет дождь…»
Москва, июнь 2022