Предыдущая глава: http://proza.ru/2022/07/11/892
Выхожу из палаты в смятении чувств! Этот странный измождённый великан всю душу мне перевернул! Что с ним не так? Да нет, что со мной не так? Это ж бомж! Да мало ли их таких, которые и всплакнуть готовы, и руки перецеловать, и на жалось придавить так умеют, что отдашь последнюю рубаху! Когда меня это трогало? Разве что в самом начале работы, лет пять тому назад, да нет, лет девять, когда санитаркой начинала. А тут так повело, что вот ухожу сейчас от него, а душа там остаётся!..
***
- Ну, что? Устроила своего подопечного, Татьяна? – это, конечно же, Никитична.
- Устроила, - отвечаю, а сама в думах. Следующая смена через трое суток. Как он без меня?
- И чем он тебя приворожил? Охламон этот. Сама не своя девка! – с горячностью добавляет, - не связывайся! Помяни моё слово, хлебнёшь горя с этим немтырём!..
Потом нам привозят подряд несколько пациентов: молодую девицу с подозрением на аппендицит, дедушку в предынфарктном состоянии, слесаря с производственной травмой и пальцы его левой руки в пакетике со льдом. Так что ночь перестаёт быть томной и романтичной, не замечаю, как нас с Никитичной застаёт рассвет, и уже не до пирожков…
Пересменка сегодня длиться, как назло, довольно долго, пока передали все дела, пока поздравили санитарку Веру из другой смены с днём Рождения, а потом ещё выясняли, почему график отпусков не соответствует нашим пожеланиям, словом, вместо восьми часов утра, я освобождаюсь почти в девять.
Торопливо поднимаюсь на третий этаж без лифта, он в дневное время на буднях, является самым неуловимым стационарным транспортом. Влетаю в триста третью, не обращая внимания на удивлённый взгляд постовой медсестры, но не увидев на койке у окна моего бомжа, сникаю. Зато, замечаю, что на его постели свежее бельё в цветочек и дополнительное одеяло, видимо, понимают, что одного полуторного такому великану маловато.
Дедуля, завидев меня, заводит пластинку о том, как ему надоело лежать, я отбиваюсь несколькими сочувственными фразами, которых он всё равно, не услышит, с таким же успехом ему можно декламировать Пушкина или таблицу умножения, и удаляюсь.
Не успев задать вопроса постовой медсестре Антонине, только запоздалое,
- Привет! – получаю ответ,
- Твоего морного викинга отвезли в смотровой – интересно, с чего она взяла, что викинг? Хотя и вправду, похож! Но спрашиваю совсем другое,
- Моего?
- Ник Ив, - это у нас так Николая Иваныча сокращённо величают позаглаза, - сказал, что твой родственник или знакомый, и надо о нём позаботиться. Чего ж ты родственника, - с особым нажимом на последнее, - довела до дистрофии и обмороженных ног?
Вот как! Старый док туда же, куда и санитарка! С чего они взяли, что он мой? Но лучше подтвердить, когда знакомые или родственники ложатся, к ним само собой, отношение подушевней и повнимательней, поэтому, подтверждаю,
- Ага! Только он сам довёлся, - и, не ожидая лишних вопросов, добавляю, - если что, он – Константин. Давно увезли-то?
- Да вот только что, разминулась парой минут, - сбивается, как я и хотела, Антонина, - ждать будешь?
А я понимаю, что если ещё задержусь минут на десять, то опоздаю на автобус в посёлок, а следующего ждать до полудня, или ехать с пересадками, да потом ещё топать пару километров по морозу. И здравый смысл побеждает,
- Нет, побегу. Через три дня загляну.
- Может, передать чего? – беспокоится медсестра.
- Да нет, я ж его видела.
- Ну, покеда! – и я торопливо мчусь по ступенькам, потом переодеваюсь так, что позавидует бывалый строевик, привычный вскакивать по тревоге и одеваться за сорок пять секунд. На ходу застёгиваю пальто и наматываю шарф до самых глаз, а потом, между боязнью поскользнуться и упасть или опоздать на автобус, выбираю всё-таки автобус и, чудом не перевалявшись, и не заработав травм, несовместимых с жизнью, долетаю до остановки. В автобус вскакиваю последней. Сразу за моей спиной раздаётся жалобный скрип старой гармошечной двери и, дребезжа всеми своими внутренностями, ржавый ПАЗик увозит меня и ещё нескольких счастливцев в посёлок…
Следующая глава: http://proza.ru/2022/07/13/591