Наш ленинградский мясокомбинат имени С.М. Кирова, теперь это «Самсон», затеял какие-то плановые реконструктивно – ремонтные мероприятия. Для этого нужно было выполнить проектирование, а проектировать можно только на изыскательских материалах - топографических планах, геологических разрезах, потом все это объединяется. Моё задание было составить топоплан. Там много всяких телодвижений и одно из них установка теодолита над точкой, с высокой точностью, нужно сцентрировать прибор установленный на треноге до миллиметра, отнивелировать до микрона, сориентировать, так что бы, как в тире в десятку. И все это на морозе, ветре, непогоде,на заледеневшей дороге. Для тщательности выполнялись подготовительные работы не одетыми руками. В перчатках не та чувствительность.
Тогда я только начинал работать самостоятельно, выйдя из стажерского ранга. Все это отнимало немало времени, и было достаточно трудоемко, навыки были еще невелики. Ну, все против меня - зима, декабрь, да еще эти коровы.
Установиться требовалось на проходе, шириной около пяти метров, для прогона скота из пришедшего эшелона до бойни. Прежде, чем начать работы, я поинтересовался:
- Стадо здесь не погонят?
Меня уверили в безопасности, мол, спокойно работайте. Проходом пользоваться не будут.
Только я установил прибор. Выполнил пару отсчетов. Слышу сзади лязг сцепки вагонов, скрежет тормозов, грохот отодвигаемых дверей и звуки подгоняемого для установки деревянного трапа – помоста, для выгрузки бедняжек. А по соседнему коридору с топотом прогнали быка - провокатора, что бы тот стал во главе привезенных и выгнанных из вагона коров. Он лидирует только до ворот, а при входе резко уходит в сторону, предоставляя остальным, уверено влетать в помещения, ожидающие их для дальнейшей технологической обработки. И пойдет сейчас это поголовье на меня.
Ума то нет. С таким трудом установленный прибор, лень убирать. Рабочим командую, чуть, что хватайте прибор, и в сторону, я буду регулировать движение этой скотской толпы, охваченной ужасом, предстоящего. Даже сейчас помню мычание, рев, налитые страхом глаза, всех вместе и каждой в отдельности.
И вот, когда все удачно миновало, остается одна, последняя коровка, да еще и измазанная следами жизнедеятельности, покрывавших всех их во время этого не самого комфортабельного, и несчастливого для нее пути, она, даже не бегущая, а бредущая по ледяной дорожке. У самой треноги она поскальзывается (корова на льду) и резко наклоняется, что бы рухнуть на прибор. Горжусь, своей реакцией, я успеваю встать на пути ее падения, пытаясь придержать. Но слишком велика эта тушка в сравнении со мной. Корова все-таки падает, на этого помогателя, не очень мягко придавив его ко льду. Когда я очнулся, лежу распластанный, прибор убран, расторопным рабочим. Коровы нет. Мне не встать. Я вроде бы размазан, такой вот ушиб случился. Производственная травма. Только вот такого пункта, в охране труда - попал под корову - нет.
Ну что, меня бережно соскребли, собрали, оказали первую помощь и отвезли, отлеживаться домой. Последствия, моего подвига, все таки последовали. Впереди должна была состояться свадьба, дней десять оставалось. Бракосочетание подвинули, жених-то самостоятельно не ходячий. Невеста меня выходила, поставила на ноги, стала женой, и вместе мы протопали более пятидесяти лет.
И как бы там всякие коровы не старались.