18
Мигель Ричи открыл глаза. Где он? В памяти был какой-то провал. Последнее, что он запомнил – это круглый проход со странным орнаментом на стенах, в который открылись перед его креслом двери лифта после подъема наверх. Потом было движение, только осталось непонятным, что именно двигалось: он сам в кресле по проходу или проход наехал на него. Так или иначе, от этого движения Ричи заснул и больше ничего не помнил. Теперь он лежал на чём-то упругом, в теле ничего не болело. Над головой было чистое голубое небо, веял легкий ветерок. Мигель попробовал сжать пальцы и ощутил, что в руке что-то есть. Почти сразу раздался голос сына:
– Папа, как дела?
Ричи медленно повернул голову. Около него стояли какой-то незнакомый врач в салатовом комбинезоне и шапочке на голове, Марианна, Денис и Даша. Денис и Даша уже тут? Значит, они дошли до автостанции и дождались Зета… Как долго он провалялся?
– Папа, привет! – повторил сын. – Тебе помочь встать?
– Я сам, – слабым голосом отозвался Мигель, – вот только пойму, где я, и что…
– Вы в медицинском центре Института времени, в палате интенсивной хронотерапии, – ответил ему врач, забирая из руки Мигеля продолговатый предмет. – Лечебный хроносеанс закончен, ваш перелом сросся нормально, можете двигаться без ограничений. Вставайте, я вам помогу! – по его знаку Денис и девушки отошли в сторону.
– Спасибо, – поблагодарил его Ричи. – Даже не знал, что есть такое лечение.
– Это экспериментальная медицина, – пояснил врач. – Мы рады, что помогло. Вот ваш халат.
Мигель встал, накинул поданный врачом халат и осмотрелся. Его ложе выглядело каким-то сложным прибором, а палата на самом деле была открытой террасой с балконом. Сделав пару гимнастических упражнений, Ричи окончательно убедился, что ничего не больше не болит. Ложе тем временем уехало в открывшийся в стене проход, который почти сразу снова закрылся, выпустив наружу какую-то ширму.
– Выход там, – показал врач рукой на балкон. – По наружному спуску. У нас так, иначе не получается создать хронокомпрессию. Принцип почти такой же, как в вашей установке дальневидения: создание фокусированной аномалии. Всего вам доброго, директор! Ваши личные вещи сложены за ширмой. – Врач показал рукой в сторону стены.
Шлёпая босыми ногами по полу, Мигель прошёл к стене. За перегородкой стоял стул со сложенными стопкой вещами. Тут же была его обувь. Переодевшись, Мигель вышел к поджидающим его девушкам и сыну.
– Директор, – придержал его врач, – если вы заметите что-то странное с собой, то дайте знать.
– Что именно может быть?
– Переход к текущему времени у каждого индивидуален, – пояснил врач. – Мы уже не обращаем на него внимания, да и весь персонал проходит определённый отбор и подготовку. Пациенты могут испытывать некоторые сложности после сеанса: головокружения, трудности в ориентации, им некоторое время запрещено управлять транспортными средствами. У вас есть сопровождающие, они проинструктированы, одного бы мы вас так сразу не отпустили.
– Да, я понял, – кивнул Мигель. – Хорошо, доктор, спасибо, если что – просигналю.
Балкон оказался лифтом, который медленно спустил вниз всех четверых.
– Я долго провалялся? – спросил Мигель у сына, ощутив ладонью многодневную щетину на щеках и подбородке.
– По текущему времени – одну ночь, – ответил Денис, – а по-ихнему – я не знаю. Судя по внешности, несколько суток. Да они дадут выписку, и всё сам прочтёшь. Папа, мы сейчас направляемся на пристань, доплывём на катамаране до Пуэрто-Атардекера, а оттуда доедем на каре на «Стоянку неолита» к маме.
Услышав про пристань, Мигель вспомнил про Зета и коптер.
– А где Петерс? – спросил он сына.
Денис украдкой переглянулся с Дашей: Зет ещё не вернулся из Мехико, но просил быть осторожнее и не волновать Мигеля никакими подробностями.
– Он срочно улетел по каким-то своим делам, а нас просил всех собраться на «Стоянке неолита», – ответил он на вопрос отца. – Тебе не комфортно будет плыть морем? Тогда надо вызвать через мэрию что-то наземное, но ехать по суше гораздо дольше. Море сейчас очень спокойное, подумай…
– Нет, просто я помню, что он меня привёз сюда вместе с Марианной и ничего не говорил про какие-то дела, кроме того, что должен был привезти вас с Дашей. Мне надо вернуться в Дальневид. Ты восстановил свои способности общения с животными?
– Кажется, да, – кивнул Денис.
– Со змеями справишься?
– Договорюсь, – снова кивнул юноша. – С животным миром человек должен договариваться, а не справляться. С растениями тоже, как старый Бусто. Царь природы не тот, кто её покорит, а тот, кто внесёт гармонию и согласие.
– Ты знаешь, почему я упал на шоссе? – спросил Мигель и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Мне показалось, что оно вздыбилось передо мной. Вместо того, чтобы тянуться к горизонту, оно встало вертикально перед моим взором, и я потерял равновесие. А вот тебе кусочек из дневника Орсер, который я запомнил, но долго не мог объяснить: «В некоторых местах дорога поднималась вертикально. Я закрывала глаза и стояла, пока ощущение не исчезало». Понятно? Она описала то, что увидел я. Искажённое время – искажённый мир. Я сомневаюсь, что мне поездка на побережье пошла на пользу, – медленно произнёс Мигель. – После того, что случилось в Дальневиде, мне нужно было сменить сферу деятельности.
– Папа, давай не будем спешить с решениям, – предложил Денис. Ему хотелось увести разговор с этой темы, помня предостережение врача и Петерса. Ричи-старший молча согласился. За всё время пути к пристани и плавания он не произнёс ни слова. Денис видел печальное лицо отца, но мог только догадываться, о чём он размышлял. Юноша попытался установить ментальный контакт, но сразу получил отпор: Мигель закрылся ото всего. Но, как только катамаран отплыл от берега, Мигель заметно повеселел. Морская прогулка ему явно нравилась, он с удовольствием рассматривал открывающиеся взору бухточки с маленькими пляжами. Почти перед самым Пуэрто-Атардекером он всё-таки заговорил и попросил сына отклониться от курса и подплыть к двум совершенно одинаковым скалам. Просьба была выполнена, но приблизившись к скалам и что-то рассмотрев на них, Мигель снова потерял всякий интерес к окружающему и опять погрузился в свои размышления. На шестиместном каре, который повёз их от пристани к «Стоянке неолита», Мигель сам сел один сзади. Марианна и Даша разместились в центре.
– Тебя не укачает сзади? – поинтересовался у отца Денис. – Садись со мною вперёд, легче будет ехать. Мне придётся вести кар за пределами поселения, а то бы сел к тебе.
Мигель отрицательно помотал головой.
– Сын, я в полном порядке, просто кое над чем размышляю, – твёрдо сказал он.
Мигель давно воспринимал наблюдаемые аномалии как следствия «разумности» вызывающих их причин. «Разумная роща», которую они с Тамарой в своё время оберегали в Санатории Космофлота была первым камешком в убеждении, что любые чуждые формы разума на Земле могут существовать только в симбиозе с чем-то земным. Правда, разделённые Вебсиком разумы отцов-основателей фирмы «MAS», которые приняла в себя «Разумная роща», нельзя было назвать чуждыми, но Мигель их воспринимал, как чужаков: им нужны для бытия памятные диски, деревья, дальше – клонированные тела… Это чуждое Земле бытие. Земля просто слишком гуманна и не разрушает то, что ей чуждо, а изолирует его, если такое возможно. В голове у Мигеля уже давно бродила идея, что кристаллические структуры с их временными аномалиями – это некие резервации для проникшего на Землю «чужого». Ричи не допускал мысли, что на его собственный разум кто-то может посягнуть и заменить другим. Если такое случится, то это будет уже не поэт Мигель Ричи, он утратит свою идентичность.
После катастрофы со своими сенситивами в Дальневиде, Мигель начал сомневаться в том, что сам существует в только одной ипостаси. Прочитанный несколько раз и почти вызубренный назубок дневник Жанны Орсер добавил уверенности в том, что внутри каждого что-то сидит такое, что способно подвигнуть на совершенно непредсказуемые действия. После падения на шоссе Ричи решил отпустить поводья и дать коню собственной судьбы дойти туда, куда он хочет. «Конь» и дошёл: Мигель оказался в филиале Института Времени, правда, в роли пациента.
Кар тем временем миновал набережную и свернул на ободную дорогу, ведущую к шоссе. Даша с Марианной, сидевшие впереди, о чём-то тихо переговаривались, так тихо, что до него ничего не долетало. Настраиваться на мыслеречь Ричи не хотелось, пользоваться общей связью, встроенной в подголовники на спинке дивана, тоже. Подвеска была очень мягкая, машина слегка покачивалась, как катамаран на море, а шелест шин заглушал двигатели. На повороте с набережной Мигель успел заметить на боковом проезде какое-то скопление техники и, как ему показалось, знакомый коптер Зета, но спрашивать не стал. Кар нырнул в зелёный тоннель и довольно долго ехал по нему, прежде чем выбрался на шоссе. Ричи вернулся к своим размышлениям.
Ещё медитируя в своём каменном кресле на Гвианском нагорье Мигель часто задумывался над тем, что телепортация не является главной причиной интереса к кристаллическим аномалиям. Хроноудар после опыта в Церне выбросил в хорошо знакомый ему район Загорного и Соловья некие осколки происшедшего взрыва: «шарахи», муляжи, «хронокапли», которых при естественном состоянии на Земле быть не должно. Во вселенной существуют пространственно-временные тоннели, супруга Тамара как раз занималась их изучением. Вся хитроумная установка в Дальневиде была создана ради одной задачи: соединиться с пространственно-временным тоннелем и получить нечто, подобное опыту литературного героя-математика Бета Лона, красочно описанному в древней фантастике. Человек должен был увидеть невообразимо далёкие и прекрасные миры, и они должны были увидеть человека. А не может быть такого, что всё прекрасное далеко давным-давно находится под боком в тех самых кристаллических структурах-шестигранниках, которым им посчастливилось найти не без помощи Вебсика, а само появление Вебсика на Земле – это лишь подсказка правильного пути, размышлял Ричи, уставившись неподвижным взглядом в какую-то точку перед собой. Вдруг он ощутил, что кар тормозит, а Марианна с Дашей обернулись и с тревогой смотрят на него.
– Папа, ты как? – сказал подголовник голосом сына. – Тебе плохо?
– Вы что, ребята? – сразу стряхнул свою задумчивость Мигель. – У меня всё как раз нормально. Просто задумался. Но если вы решили остановиться, то хорошо.
Кар съехал на обочину и остановился. Девушки повернули свои кресла, а Денис перебрался на диван к отцу.
– Помните, я любил удаляться размышлять на вершину одной из ближайших к Дальневиду тепуи? – спросил Мигель, устраиваясь удобнее в своём углу дивана. – Я только сейчас понял, почему на тепуи в Дальневиде мне так хорошо думалось, приходили неожиданные образы и мысли. Полагаю, что мой личный резонанс, усиленный опытом контакта с Вебсиком и «разумной рощей» в Санатории Космофлота, о которой вы знаете, сыграл в этом роль. Я сам не заметил, как вошёл в контакт с чем-то «спящим». Не знаю, разум это, или что-то иное… По моим ощущениям, оно находилось в состоянии ожидания и могло ждать миллионы лет. Все аномалии со временем, которые там возникали, обслуживали этот «сон», были его хранителями...
Мигель обвёл взглядом своих внимательных слушателей и продолжил.
– Всю дорогу я еду и пытаюсь разобраться, что же такое произошло, что меня сильно изменило за какие-то земные сутки? Но перед этим была цепочка событий. Мы заселились первоначально в шале «Эдинбург», там был первый сигнал – нам увиделись змеи, и мы уехали из шале. Второй сигнал ¬– неожиданная буря в горах во время экспедиции и эвакуация. Третий сигнал – мой случай на шоссе, случившийся буквально на ровном месте. Мы с Денисом должны были перегнать автодом, но я повредил ногу в результате столкновения с какой-то психоделикой на шоссе и в итоге получил лечебный хроносеанс. Меня просто «остановили». А после лечебного хроносеанса меня не просто вылечили: поправили ногу, но и вытравили из сознания то, что во мне возникло на тепуи. Я теперь самый простой «сапиенс» без всяких претензий. Нам мягко сказали: не суйте любопытный нос.
– А кто мог создавать такую направленную последовательность воздействий? – усомнилась Марианна.
– Скорее не «кто», а «что»… «Мозаика» в Загорном проявляла себя аналогично. Но предостережение – это одна сторона медали. Есть и другая. Я могу представить, что в границах аномалии формируется некое подобие иной реальности, а которой мы действуем не так, как обычно. Похожий эффект в социуме возникает во время природных катаклизмов, войн: у организмов активизируются защитные механизмы реакции на стресс.
– Некоторые в раковины прячутся, – усмехнулся Денис.
– А то, что тут происходит, и есть «раковина», сынок, – посмотрел на него Мигель. – Армандо мне успел рассказать, как тут «ушли в себя», чтобы выжить. То, что они технику чинили и приспосабливали, – дело десятое. Бусто растениями занимался, так откуда он их так чувствовал? Он сам рассказывал, что составлял лекарственные сборы по наитию уже подростком, сам чувствовал, что растение «готово» для сбора, потом уже начал по собранным книгам учиться, да и далеко не все знания там находил. Короче, ребята, мне обязательно нужно самому сходить на озеро, посмотреть на застывший водопад и побывать у тамошних доменов. Но у меня есть ещё один вопрос: где наш Тибериус? С момента своего падения на шоссе я его не видел.
Денис растерялся. Сенбернар-биомех давно был членом их семьи, он точно отправился вместе с ними в автодоме, но на шоссе, когда случилось несчастье, он сенбернара не видел, в транспортёре отец уехал без Тибериуса, а в филиале Института Времени пса и подавно не было. Где же он? Юноша постарался не выдать своего волнения, взял коммуникатор и связался с матерью.
– Тибериуса мы нашли на верхней площадке автодома, – сразу ответила Тамара. – Как понимаю, он там лежит и не намерен двигаться, пока не вернётся Мигель. Мы не стали настаивать, пусть лежит.
– Попроси Вику его проверить, для него такое поведение странно, – сразу отреагировал Денис. – Мы уже на подходе, скоро прибудем.
Закончив разговор, он сказал отцу только, что пёс нашелся и ждёт его. Мигель не стал расспрашивать, только кивнул и предложил продолжить поездку. Денис вернулся вперед и повёл машину, потому что зона работы автопилота уже почти закончилась. В самом деле, вскоре они миновали знак границы населённого пункта «Пуэрто-Атардекер». Казалось бы, обычный дорожный знак, но, миновав его, Ричи почувствовал себя легче. Почему-то вспомнились слова Бусто, что в пределах поселения собирать лекарственные травы бесполезно.
– Денис, – спросил он сына по громкой связи, – а про Бусто что-нибудь известно?
– Ничего, – честно отозвался тот. – У меня нет информации, кроме той, что ты сам ранее сообщил. Потерпи немного, скоро приедем, думаю, что наши в курсе событий.
Он свернул с шоссе на боковую дорогу к «Стоянке неолита» и вынужден был сразу резко сбросить скорость, потому что их маленький кар буквально запрыгал на каменистой дороге, а пассажиры вцепились в подлокотники.
– Останови, – попросил сына Мигель. – Я лучше пешком дойду, чем терпеть такую тряску.
– И мы тоже! – поддержали его Марианна и Даша.
– Пешком – это часа два, – предупредил Денис, останавливая машину, – более мили будет.
Но все пассажиры решительно покинули машину, и Денису ничего не оставалось, как принять волю большинства и отправить кар назад в Пуэрто-Атардекер. Не успела их маленькая группа войти в размеренный ходовой режим, знакомый всем по туристическим походам, как над их головами появился коптер Зета. Петерс опустился на дорогу. Четверых он подвезти не мог никак, первыми с ним улетели Марианна и Даша.
– Пошли, сынок, – сказал Мигель, когда смолк шум улетевшего аппарата. – Чуток ближе к цели будем, не сидеть же тут на камне. Вон, ящерица бежит, попробуй свои способности.
Денис повиновался. Присев, он положил руку на землю, и очень скоро изящная зелёная игуана с красными волосками по хребту подошла к ней и доверчиво смотрела на молодого егеря. Денис её погладил и отпустил. Мигель довольно улыбнулся, наблюдая эту сцену.
Идти не пришлось: Петерс прилетел за ними очень быстро. Мигель, сев рядом на место второго пилота, сразу спросил про Бусто.
– Обманывать не стану, – помрачнел Зет. – Спасти старика не смогли. Умер совсем, как только дисколёт пересёк границы посёлка. Тело уже вернули.
– А Леопольд? – поинтересовался Мигель судьбой откомандированного с Бусто доктора.
– А Леопольд остался у Ивина. Пусть учится.
– Пусть, – согласился Ричи. – И забери парня из Института времени. Хрономедик из него не выйдет.
– Заберём, – согласился Зет. – Не понравились тебе хрономедики? Вылечили же, ан нет?
– Ну, как сказать, – уклонился от ответа Мигель, – нога ходит, но дело не только в ноге. Мне нужно скорее попасть в Дальневид, чтобы понять, смогу ли я дальше быть директором проекта.
Зет кивнул и аккуратно посадил машину рядом с автодомом. Еще сверху Мигель успел заметить лежащего на верхней открытой площадке сен6ернара и двух женщин около него. Выпрыгнув первым из коптера, он быстро поднялся к верному другу.
– Тибо! – Мигель замер, не увидев привычной реакции своего биомеха. – Что с ним?
– Похоже, что не только ты один споткнулся на ровном месте, дорогой, – ответила Тамара, обнимая мужа. – Ну, тебя нам починили, и Тибериуса тоже починят.
– У него блокировка функций, – пояснила Вика. – Причина мне не совсем понятна, но, похоже, что он пытался сделать несколько операций сразу и заклинился, как по механике, так и по позитронике, после чего впал в спящий режим. Я уже поговорила с Лещенками насчёт него. Надо забирать в лабораторию. Исправим барбоса, не волнуйся, Мигель. Мы все знаем, что для тебя он больше, чем просто биомех.
– Да, это так, – прошептал Мигель Ричи.
Продолжение http://proza.ru/2022/07/22/1077.