Писатель Огуречкин творил. Он выдумал двух положительных героев и одного отрицательного. Последний всячески вредил двум первым, просто таки сживал их с белого света. При этом положительные герои получились у Огуречкина какими то уж очень страдающими, а отрицательный персонаж деятельным и даже очаровательным. Это не устроило писателя Огуречкина — получалось, что плохой, вредный человек способен очаровывать, а положительные герои только морщится и робко вытирать слёзы. Огуречкин остановился на главе, в которой положительные шли обнявшись, а отрицательный устроил на них засаду. Что могли хорошие против энергичного, умелого злодея? Ничего. Если бы они его победили, куда-нибудь сбросили — читатель в такое бы не поверил. А Огуречкин хотел написать реалистическое, достоверное произведение. Но делать победителем плохого тоже не хотел. И тогда писатель решил высмеять плохого персонажа, опозорить! Сделать писателю это оказалось очень просто — по его воле отрицательный персонаж неожиданно захотел в туалет. Негодяй выскочил из засады, пробежал мимо обнявшихся положительных героев и укрылся в ближайшем туалете. Там он просидел очень долго, а положительные герои громко посмеялись над таким негодяйским конфузом. На этом писатель Огуречкин закончил книгу. И сам ещё раз обрадовался тому, как удачно он завершил свой труд! Хорошим людям он подарил смех, а плохому позор. Отрицательный герой моментально потерял всё своё очарование, когда вылетел из засады и засел в ближайшей будке. Огуречкин ещё раз перечитал написанное, поднялся с табуретки и стоя принялся аплодировать самому себе. Такое иногда бывает с писателями, когда они придумывают нечто гениальное. Огуречкин такое придумал! Он тут же стал размышлять, проецировать, как в дальнейшем можно использовать найденный ход. Вот, например , киллер готовится кого то ухлопать, но не успевает нажать на кнопочку, ему необходимо в туалет, а такового поблизости нет! Он кое как пристраивается за углом и тут его обнаруживают положительные сыщики и журналисты. Киллер убит позором, нелепостью своего положения! Или ещё — некая дама делает всем гадости. Но во время совершения самой большой гадости ей нестерпимо хочется в туалет… Тут Огуречкин остановился. Любящая гадости дама, по его замыслу, была молодой и привлекательной. Её можно было сбросить с крыши, но нельзя унижать. Тем более, таким образом. Пусть это смешно и, в какой то мере, справедливо, но с дамами так нельзя….
- А почему, собственно говоря, нельзя? — аж вслух воскликнул Огуречкин.
- Нельзя…
Это Огуречкину кто то внутри него самого ответил. Писатель несколько опечалился, стал вспоминать, что и до него, другие авторы, чтобы подчеркнуть нелепость или мерзость плохого персонажа, отправляли его в туалет, зачастую надолго. В одном фильме роскошный негодяй заперся в туалете будучи одетым в дорогущий японский халат с узорами-иероглифами. В другом фильме генерал-фашист, сидя на очке деревенского сортира, отдавал приказы другим фашистам… Почему то в книгах и фильмах в туалет ходили только отрицательные герои, а положительные не посещали отхожее место вообще никогда. Поэтому, в своём завершённом романе писатель Огуречкин оказался не оригинален, даже использовал поднадоевшее клише. Тут то писателя и осенило — теперь он будет писать о том, как в туалет ходят исключительно положительные персонажи! А почему бы и нет!? Что в этом такого!? Например, очень положительный герой, прежде чем полететь в космос, идёт в туалет. Положительная героиня отправляется в кусты, около водоёма, в котором тонет ребёнок. Заслышав его крики, она спасает ребёнка, а потом снова уединяется в кустах… Писатель стал представлять всё это в подробностях, но быстро сморщился и понял, что совсем не хочет такого писать. Получалась неинтересная какая то ерунда. Тогда почему же про отрицательных пишут так часто и это вовсе не выглядит ерундой? И писатель сообразил, что это образное сравнение, гипербола — на страницах книг негодяи гадят хорошим людям в каждой главе, поэтому, когда они оказываются на очке в самом прямом смысле, то это очень органично. А положительные герои никому не гадят, поэтому вполне могут сходить в туалет за пределами книжных глав… Тут писателю представилась уже не роман, не повесть, а целая пьеса, точнее уже спектакль. На сцене, почти в самом центре, стоит деревянная будка с сердечком. Как только из за кулис появляется отрицательный герой, он тут же идёт в туалет. Много отрицательных героев — целая очередь. А положительные за декорационными кустиками…. По ходу действия отрицательных героев надо куда то девать — прекрасный выход запирать их в туалете, а потом опускать занавес. Положительным героям туалет на сцене не нужен, а отрицательные пусть ругаются из за запертого сортира, из за очереди в него. Аллегорично, что скажете? Они хотят даже нагадить вне очереди! Но будут позорно заперты!
От творческих раздумий Огуречкина оторвал звонок в дверь. Его посетила знакомая женщина, очень положительная и очаровательная. Она приехала издалека, поэтому сразу отправилась в писательский туалет. Писателю стало чуть не по себе. Главным образом от того, что он не представлял как описать встречу с любимой женщиной, начинающуюся таким образом. Нет, можно опустить происходящие сейчас подробности… а если не опускать? Они ведь есть в реальности, какими словами их изобразить на страницах книги?
Огуречкин так и не нашёл ни одной фразы, потому что женщина вышла из туалета и сказала:
- У тебя плохо работает слив.
- Да, извини, — кивнул писатель.
- К следующему моему приезду исправь, а то больше не приеду!
Женщина произнесла это и улыбнулась. Писатель виновато закивал. В этом момент он понял, что не надо искать никаких слов, вообще ничего не надо писать на эту тему. Потому что жизнь всё таки ОЧЕНЬ отличается от литературы... А вот слив необходимо починить в самое ближайшее время!