- Благословите, батюшка!
Мужчина в обычной одежде, к которому были обращены эти слова, обернулся и остановился, поджидая меня. Я, заранее сложив на уровне живота ладони лодочкой, подошел и склонил покорно голову. Отец Елеазар, настоятель нашей приходской церкви, совершил правой рукой некое крестообразное движение, означавшее, по видимости, благословение, но своей десницы на мои ладони не положил. Помедлив пару секунд, с недовольным видом произнес, не глядя на меня: "В храм не ходите, а благословения просите..."
- Батюшка, да я болею... В храм поэтому не хожу. Я стоять долго не могу, а сидеть во время службы в церкви не привык...
- Да ладно, сил нет. Вот, ходите же по своим делам, в магазине я вас видел...
- Ну так а кто ж вместо меня в магазин сходит? Жены нет, дочка с утра до ночи на работе, внук еще глупый. Вот и приходится самому. Стони не стони, а жить как-то надо... На Пасху приду, обязательно...
- Это что же, вроде как одолжение делаете? А до Пасхи никак нельзя? Ждать-то её еще долго...
- Что Вы, батюшка, что Вы, какое одолжение? Сам хочу, да боюсь, хватит ли здоровья... Простите, батюшка...
- Бог простит!
- Ну так я пойду? Благословите...
- С Богом!
Священник снова сделал крестообразное движение рукой над моей склоненной головой, потом повернулся на сто восемьдесят градусов и пошел по своим делам. А я поднял голову и посмотрел в пасмурное темное зимнее небо. Был конец февраля 2022 года...
....
...Перед Пасхальной ночью у нас обычно на небольшой площадке перед входом в церковь проводят освящение куличей, пасок, яиц и прочей снеди. Принес к церкви и я свою пасхальную еду, выставил вместе с другими прихожанами на приготовленные для обряда столы. Я пришел одним из первых, чтобы занять удобное место и разложить все не в спешке. Пока подходили припозднившиеся, то молился про себя, то перебрасывался подходящими к случаю словами с соседями. Наконец, появился настоятель и начал кропить принесенные яства святой водой. Когда он со служкой, державшим чашу с водой, приблизился к краю, где стоял я, я отчего-то заволновался, и, будто почуяв мое волнение, затрепетал огонек моей красной пасхальной свечки, воткнутой в середину вершины самого большого моего кулича. Батюшка наискось взмахнул кропилом, и добрая порция холодной влаги плеснула и на куличи, и на крашенные разноцветные яйца, и на мою лысину. Я поднял голову, собираясь взглянуть в лицо батюшки, но он уже шел дальше вдоль ряда столов, все взмахивая и взмахивая кропилом...
...За несколько минут до полуночи народ стал выходить из храма с зажженными свечами и лампадками, выстраиваясь в Крестный ход. Сразу заполночь из храма вышли с пением стихиры "Воскресение Твое, Христе Спасе..." батюшка и доверенные прихожане с иконами, запрестольным крестом и Евангелием. Они пошли во главе Крестного хода...
Апрельская ночь была темна и морозна. Подтаявшие днем под жарким весенним солнцем лужи и грязь снова замерзли, превратившись в ледяное скользкое препятствие. Люди шли медленно, осторожно, держась друг за друга, стараясь идти не по проезжей раздолбанной части улицы, а по плотному снежному насту обочины. То и дело кто-нибудь поскальзывался и нелепо взмахивал руками, стараясь удержать равновесие. Кто-то при этом, не удержавшись, невольно бормотал себе под нос что-то неразборчивое, вроде: "Вот зараза!"
Обойдя по ломаному кругу квартал вокруг церкви, Крестный ход подошел к храму и остановился около закрытых дверей главного входа. Те, кто шел впереди Хода, поднялись при этом на высокое крыльцо и повернулись лицами к остальным участникам процессии. А батюшка Елеазар начал негромко читать соответствующие моменту молитвы, возгласив: "Слава Святей, и Единосущней, и Животворящей, и Нераздельней Троице, всегда, ныне и присно, и во веки веков..."
Тут же певцы запели тропарь "Христос воскресе из мертвых", а потом снова вступил священник: "Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от Лица Его ненавидящии Его"...
...Я стоял в последних рядах Крестного хода и слушал молитвы, одновременно пытаясь понять то, что при этом происходило в моей душе. Я думал о том, что с каждым часом Пасхальное пение будет продвигаться все дальше и дальше на Запад, дойдет до Москвы и Киева. Там тоже люди будут петь о Воскресении Иисуса и расточении Его врагов, но какие разные они при этом будут испытывать чувства! И как быть мне? С кем быть, ведь и там и там мои братья во Христе?
...Силы мои были на исходе, болела поясница и ныли ноги. И я, потихоньку отойдя от людей, стоявших на площади у храма, не задувая свечи, отправился домой. Свечка, укрытая от ветра в пластиковом "фонаре", сделанном мною из бутылки от минералки, горела ровно, освещая мне путь к дому через дворы, потом по мостику через речку, вдоль заборов и чужих домов. Зайдя в свою квартиру, пришлось мне свечу на время притушить, чтобы освободить руки и развязать шнурки ботинок. Разувшись и пройдя к домашнему "иконостасу", поставил принесенную с Крестного хода свечу в подсвечник перед иконой Нерукотворного Спаса. Когда зажег свечку, её огонек отразился в стекле соседней иконы Владимирской Богоматери, в нимбе Пресвятой Приснодевы. Как всегда, Её лик был преисполнен спокойствия и нежной любви к Сыну. И, как всегда, я, принимая каплю этой любви на свой счет, попросил: "Пресвятая Богородице, моли Бога о нас!" А потом со спокойной душой пошел спать...