4
Володя достал салфетку и вытер вспотевший лоб. Самыми внимательными его слушателями была четвёрка цвергов, сидевшая на полу. Остальные, казалось, были заняты какими-то своими мыслями, но Лещенко знал, что его слушают и обдумывают каждое сказанное им слово.
– В Загорном около дома Кивиных на горе была круглая полянка с травой, помните? – спросил он. Ханни и Зет согласно кивнули. Собаки дружно вильнули хвостиками: они выросли на той полянке, а память у собак хорошая, они ничего не забывают. – Так вот, трава на той полянке была не совсем травой. То есть, основа у неё была травяная, самая естественная, но мы выяснили, что она поверх покрыта некоей тончайшей плёнкой, как лаком. Были разные версии, откуда она взялась, основная версия, что в процессе мутации трава выделила сок, который высох и застыл, как плёнка. Приходить и опрыскивать полянку было некому, дождей таких не выпадало, а мутация была. По всей видимости, так действовала активность кристаллической «мозаики».Мы пытались по химической формуле синтезировать такой сок в лаборатории, получался очень нестабильный раствор, который на воздухе терял всякую эластичность.
– А та трава и не была особенно мягкой, – вспомнил Зет.
– Верно. Но наш раствор вообще превращал растение в камень. Мы повозились с ним и прекратили эти опыты. А тут я вижу нечто очень похожее на то, что некогда было на круглой полянке. Только действует оно не так. Полянка отражала и усиливала способности, на ней мыслеречь была доступна без всяких обручей. А здесь я наблюдаю избирательное поглощение с передачей резонансных образов на различные интерфейсы, например, окно, часы. Это биокибернетическая система, но не в привычном нам понимании этого термина. «Био» тут нет, его роль выполняет внешний объект, который захватывается для контакта. В самой же системе роль биологической составляющей играет… – Володя запнулся, подбирая нужный термин. – Да, объект неживой природы, скажем так. В нашем случае это – окно, книга, плёнка. Так, плёнка, наложенная на карту избирательно прозрачна для треугольников на ней, поэтому каждый увидел разное: Патрик – одно, Зет – другое... Я думаю, что в капсуле найдётся еще много интересных примеров такого симбиоза…
– Инопланетную версию не рассматриваем? – спросил его Зет.
– Легче всего всё свалить на инопланетян, – пожал плечами Лещенко.
– А кому он понадобился в этой банке? – недоумевала Ханни. – Откуда?..
– Ну, если это реалити, то весьма оригинальное решение для реквизита, – задумчиво произнёс Зет. – Он как бы сам подстраивается под участников шоу.
– Да, – согласился с ним Володя, – но не только подстраивается, он помогает отобрать участников шоу. Из всех нас он отобрал, как я понимаю, Аалу. Из этого следует, что мы все сможем покинуть капсулу, кроме Аалы, – подытожил он свои соображения, прекрасно понимая, что никто не побежит из капсулы вон, оставив тут Аалу одну с неким неведомым разумным или псевдоразумным субъектом, который уже обнаружил своё присутствие. Если уходить, так всем.
– А карта с книгой что-нибудь показали твоему сканеру? – спросил Патрик.
– Это точно не муляжи из биомассы нашей мозаики, – ответил ему Володя, – но внутри них материал, который сканер не определил. Портативный прибор слишком слаб для такой диагностики. Заметь: у твоей книги по виду есть обложки и листовой блок, но раскрыть её невозможно, как всё слиплось, верно? Думаю, что даже реставраторы не справятся. Это нечто единое целое или модифицированное в целое. На Земле есть такие «слоёные пироги» – композиты, могу допустить, что когда-то это была книга с обложкой, корешком, листами внутри, а теперь просто кирпич. Что могло так подействовать?.. Возраст я определить не смог. Мой сканер показал что-то невразумительное в световых годах.
Наступила тишина. В ней было хорошо слышно сопение собак, рокот и булькание кондиционера.
– Ну, хорошо, пусть по-твоему, – первым прервал наступившее молчание Зет. – Будем считать, что найденный Патриком мешок с артефактами и сами артефакты – естественного происхождения. Положим, часы, плёнка, покрытия видео-окон и стен имеют следы некоего искусственного интеллекта, для шоу он или чего-то иного – другой вопрос. Вылезти наружу нам придётся хотя бы потому, что один твой сканер для такого случая – всё равно, что палка-копалка для супермозга. Феномен слишком сложен для портативного аппаратика, как ты сам признал. Ты лучше всех сможешь аккуратно объяснить, что нужно из оборудования, и заодно успокоишь там всех, что мы задерживаемся, сидим в тепле и уюте с таблетками бутербродов с колбасой во рту и манговым соком в стаканчиках. Поэтому, друг мой, вылези наружу один, труби там сбор и всё такое, но без паники. Советую не поднимать бурю и готовиться тихо. Я почему-то убежден, что эта штука здесь не любит шума.
– Тише едешь – дальше будешь, – согласился с ним Патрик. – От себя я добавлю вот что. Уже длительное время я замечал, что затонувшие мегалиты «Города» ведут себя несколько странно. На удалении от них несколько раз я фиксировал повышенный энергетический фон, который исчезал, когда я на катере пересекал некую границу. Сама граница при этом была подвижна, мне никак не удавалось зафиксировать её координаты. Фон исчезал при моём приближении, это совершенно точно, потому что друзья-дельфины плавали к центру с датчиками и регистрировали его, как ни в чём ни бывало. Я предполагаю, что настигшая нас буря была вызвана затонувшим городом.
– А ему-то что нужно? – снова спросила Ханни. – Он мог реагировать на твой катер. Дельфины – это жители моря, свои, на них реакции нет. А ты – чужак, при приближении которого лучше затаиться, спрятаться в раковину.
– Возможно, – кивнул ей Зет. – Так что, друзья, отпускаем профессора Лещенко из нашей тёплой компании наружу?
Никто не возразил. Володя всех обнял и полез наверх. Все замерли в ожидании и заметно расслабились, когда гулко грохнула наружная дверь. Ханни с Аалой присели на диван, Патрик принялся изучать меню на незакрытой дверце питателя. Петерс подошёл к окну, «приворожившему» Аалу, внимательно его осмотрел, поддел ногтем облицовочную рамку и принялся отделять её от стены. Она поддалась, но с трудом. После этого Зет поманил пальцем Патрика.
– Посмотри-ка внимательно, тебе это ничего не напоминает? – спросил он. – Очень интересный рисунок клея, однако…
Вся поверхность под рамкой была исчерчена маленькими треугольниками, как на обложке найденной в мешке книги. Патрик несколько мгновений тупо смотрел на них, потом словно очнулся, схватил со стола книгу и прижал её обложкой с треугольниками к краю окна. Тоскливый лунный пейзаж сразу исчез, появились переливающиеся разноцветные пятна и возник вид какого-то иного мира.
Было впечатление, что он находится в толще воды, пронизанной светом. Полупрозрачные спиральные раковины-здания, а это были, несомненно, постройки, окружали тонкие бирюзовые ленты каких-то вьющихся растений, которые светились, как северное сияние в полярных широтах Земли. Они располагались достаточно густо, под ними можно было заметить в стенах темнеющие узкие треугольные отверстия – окна или проходы, что именно, понять было сложно. Верх зданий скрывало световое марево. Зато низ можно было рассмотреть достаточно подробно: толстая, мощная с виду, лента металлического цвета покоилась на выступающих из неё чёрных треугольных плитах. Между постройками находилось что-то вроде дороги, хотя было очень сложно назвать дорогой широкую полосу из появляющихся и исчезающих треугольных сегментов. По бокам её было нечто студенистое, из которого торчали какие-то острые иглы.
– Не пугайтесь, – вдруг заговорила Аала. – Я, кажется, могу объяснить… Это очень похоже на Триград, сказочный город за водопадом, который я себе придумала в детстве. Однажды я его почти так нарисовала и победила на конкурсе. Значит, окно прочитало мои мысли? Откуда ещё оно его знает?
– А ты, что, смотрела на Луну и думала об этом… как его?... Триграде? – обернулся к ней Зет.
– Нет, я не думала о Триграде, даже ни одной мысли не было. Я не знаю, как эта моя детская фантазия попала в окно.
– Попробуй вспомнить, как тебе пришла идея такого города? – попросил Зет.
– Легко! – улыбнулась Аала. – Я ничего не забыла! Мы проходили треугольники, их геометрические свойства там, расчеты всякие. Мне было жутко скучно. Я взяла и стала себе придумывать мир из треугольников, что сама я – треугольная, живу в треугольном доме, ем треугольные таблетки треугольной ложкой… Детская фантазия, понимаете? Мне так понравилось, что я всё представила и нарисовала картину.
– И долго продолжалось твоё придумывание? Стандартные фигуры по геометрии вроде пара уроков и всё, это начальные годы обучения, – продолжал допытываться Петерс.
- Зет, это же всё было в подземелье на Кере-Ньяга, а не на Кубе, – вклинился в разговор Патрик, которому очень не понравилось, что его Аалу могут в чём-то подозревать. – Потом, какая связь?..
– Связь очень простая, – поднял руку Зет. – Нечто, присутствующее здесь, как я понимаю, из будущего, распознало в Аале носителя родственных образов и пытается вступить в контакт. Учитывая, что это реалити, можно предположить наличие некоего сценария киношников, а не пришельца из будущего. Но есть какая-то связь и с твоим затонувшим городом, Патрик. Эх, был бы доступен Вебсик, он бы мигом раскрутил.
Патрик убрал книгу от окна, и на нём опять появился лунный пейзаж.
– Мне интересно, есть ли какая связь между треугольниками на карте и на книге? – спросил он и зачем-то понюхал корешок. – Признаюсь, меня несколько озадачила разница в обложках на этой книге, кажется, теперь я её понимаю… – С этими словами Патрик подошёл к столу и положил книгу на старую карту. На окне тотчас сменилось изображение. Возникла какая-то полуразвалившаяся хижина, вплотную прижавшаяся к гладкому отвесному горному склону, по которому и опытный альпинист взобрался бы с трудом.
Петерс при её появлении нахмурился и машинально потёр подбородок.
– Хм, – оглянулся на друзей Патрик, – а лачуга вроде знакомая….
– Не эту ли хижину на горной тропе мы тогда нашли по пути на старую военную базу? – вспомнила Ханни.
– Похоже на неё, – кивнул Патрик, – но я не знаю всех деталей связанной нею истории. Кажется, из неё исчез некий магистр масонской ложи? Тогда понятны символы на одной из обложек…
Зет молча взял книгу и переложил её в другое место карты. Изображение срезу сменилось. Теперь окно показало вид окрестностей из какого-то каменного сооружения. Перед ними открылась большая цветущая долина с горным хребтом на горизонте. Часть стены около окна тоже изменилась: на ней возник объёмный рисунок каменной кладки.
– Занятно, – пробормотал он. – Смена декораций…
– Декораций ли? – услышал его Патрик.
– А ты что предполагаешь?
Мбаа вместо ответа показал мешок, в котором принёс снизу карту и книгу.
– Они лежали вместе и это не случайно. Эх, забыли попросить Володю сбросить нам сканер археологов. Мешок очень старый.
– Во-первых, лагерь археологов буря разнесла, – напомнил ему Зет. – Володя при всём желании не нашёл бы тебе сканер. Во-вторых, почему ты уверен, что он «старый»?
– А ты посмотри, чем он прошит, – предложил другу Патрик, – это даже не нитки, это жилы. И прошит вручную, шов неровный.
– А треугольников на мешке ты не заметил? – спросил Зет. – Сделай одолжение, выверни мешок наизнанку…
Мбаа уже знал, что наблюдательность Петерса была в разы выше его собственной и просто так Зет ничего не советует. Но мешок он внимательно рассмотрел ещё внизу, его изнанка по виду и наощупь не вызывала сомнений – грубая, толстая, серая ткань. Никаких треугольников на ней не было. На всякий случай, Патрик приказал ближайшему плафону увеличить яркость и рассмотрел внутренности мешка ещё раз при сильном свете.
– Нет там ничего, – сказал он Зету. – Выворачивать?
Петерс утвердительно мотнул головой. Всунув руку внутрь мешка, Патрик осторожно вывернул его наизнанку. Некоторое время ничего не происходило, потом грубая «ткань» начала исчезать, уступая место гладкой зеркальной поверхности.
– Эй, эй! – спохватился Патрик, но было уже поздно. Когда метаморфоза закончилась, вместо «допотопного» мешка в руках Мбаа оказался аккуратный ранец с надписью «Галактические силы» на земном общепланетном и строчка из треугольников под нею. Патрик не удержался от повторного восклицания и показал надпись всем.
– Про «галактические силы» мы уже здесь видели, – сразу напомнила Ханни.
– А это кто? – вдруг спросила Аала, показывая рукой на окно.
Профессиональная память сразу подсказала Зету, где он мог видеть лицо с такими характерными аскетическими чертами: на стене старого замка в Загорном. Тогда он с братом и с Ростиславом Петровичем участвовали в натурных испытаниях прирученного Владой маленького разведчика. Сам Зет тогда сидел за «штурманской» консолью оборудованного в доме Кивиных операторского поста. Влада вела машину по земле на некотором расстоянии от стены башни замка так, чтобы вся ее поверхность, пусть снизу вверх, но была видна. Поверхность была сильно щербатой. Одна стена кончилась, потянулась другая, такая же щербатая. Машина доползла до ее конца, повернула обратно, и тут при косом освещении на стене возник портрет человека. Влада его зафиксировала, и на второй половине большого «звездолётного» экрана появился тонкий профиль молодого человека со строгими глазами, над которыми вразлёт расходились прямые густые брови. Его лицо, нос с небольшой горбинкой, решительно сжатые губы говорили о прямой и упрямой натуре.
- Вот ты каков, барон Фраймер, - узнал Ростислав Петрович. – Да, это точно, твой замок…
- Вы видели другие портреты? – спросил его Юра Кивин.
- Один портрет сохранился – гравюра, - кивнул ему Ростислав Петрович. Однако, у Юры возникли какие-то сомнения, и Ростислав Петрович даже назвал его «скептиком». Зет вспомнил, что он прикинул индекс случайности, который оказался ниже уровня математического доверия и предложил сменить ракурс обзора: поднять машину хотя бы на уровень роста. Изображение сразу пропало, было признано миражом, но распечатка осталась. Сомнений не было: сейчас на Петерса смотрело то же лицо, только уже сильно не молодое.
– Барон Фраймер, – произнёс вслух Зет. – Он же магистр одной из масонских лож и легендарный Кулэге, построивший в глубокой древности старый замок в Загорном. И, как выясняется, представитель неких «галактических сил», пишущих треугольниками.
– Он вечный? – спросила Аала.
– Не могу сказать, насколько он вечен, но со временем он, похоже, смог поладить, – отозвался Зет. – Патрик, что ты вцепился в этот ранец? Положи его на стол!
– Не могу! – признался Мбаа. – Не могу выпустить его из рук… Эй, не прикасайтесь! – остановил он порыв Ханни и Аалы. – Ещё не хватало всем тут за него держаться!
– Ну, на карту опусти, – посоветовал Зет. – Или на книгу. Она как раз масонской обложкой вверх лежит, может он сам отвалится. Дёрнуло же меня попросить вывернуть мешок…
– Мне кажется, что этот тип в окне губами шевелит, – сказала Ханни. – Посмотри сам. Или мне мерещится?
– Не мерещится, – проговорил Патрик. – Он у меня в голове щебетать пытается. Язык кенара прямо. Друзья, помолчите все, дайте я попытаюсь с ним разобраться сам. Зет, отойди от стола!
Патрик закинул голову и издал низкий горловой звук. За ним последовала череда других, выше по тону. От этих звуков все, казалось, оцепенели. В какой-то момент ноша сама выпала у Патрика из рук на пол, и он сразу схватился за голову. Портрет исчез, сменившись лунным пейзажем.
– Ммм, – простонал Патрик. – Тысяча и одна канарейка в башке одновременно… – Он медленно обвёл всех безумным взглядом и рухнул на пол. Первыми к нему бросились собаки. Дарти и Ами лапами резко оттолкнули ранец к стене и присоединились к братьям, вылизывающим лицо упавшего навзничь человека. Из людей первой очнулась от оцепенения Аала.
Общими усилиями Патрика перенесли на диван, но в себя он не приходил.
– Его надо вытащить наружу, – твёрдо заявила Аала. – И вы все вылезайте с ним. Если я не смогу с вами выйти, то я останусь, мне ничего не грозит.
Продолжение http://proza.ru/2022/10/17/1641