Туровский был выдающимся областным писателем. Он даже фигурировал в президиумах юбилейных собраний и был дежурным пересказчиком для городских телевизионщиков.
Именно телекамера из далёкого года, когда молодой прозаик прогремел в Юности трилогией коротких рассказов о доярках и скотниках, стала причиной его коллекции галстуков. Ведь негоже появляться на экране в одном и том же галстуке.
Галстуков было тридцать два, они, в календарном ранжире, располагались в предмете гордости Туровского – двухстворчатом шкафе из карельской берёзы. Тридцать второй, Особенный, из золотой парчи, купленный у официанта в ресторане Московского дома литераторов, был для своеобразных случаев, к примеру, похороны Г. Расулова – выскочки, умудрившегося пристроить свои стихотворные сказки в «Спокойной ночи малыши». Пятисекундное появление Туровского в траурном репортаже программы «Время» (!!!) с десятью гвоздиками (не поскупился), дымчатых очках (образ был подсмотрен у Бондарчука) и в «жёлтом дьяволе» обсуждалось в президиуме местного союза писателей в течение квартала.
Сегодня пятнадцатое, зарплата, следовательно, на факультете будет строгий серый с тонкой фиолетовой диагональю, купленный в Баку. Ещё из Баку было привезено занятное знание, что дюшес не только лимонад, но и сорт груши. После Азербайджана была блистательная передовица в областной учительской многотиражке о межнациональной дружбе и взаимопроникновении народных культур.
Пф, ещё бы костюмов дополнительно с дюжину, но второй шкаф из карельской берёзы он сейчас не потянет, а на меньшее и не согласен. Хотя если попробовать в приёмную комиссию, но проректор с муженьком его туда не подпускают, спекулянты скупые, кооператив дочке строят.
До занятий была уйма времени, и Туровский, выпив кефир и съев яблоко, сел за работу. Внимательным взглядом читал вчерашние центральные газеты, коих было не менее двух десятков, записывал интересные обороты, особенно из фельетонов, подмечал стилистические нюансы, искал новые тенденции в публицистике. Кефир с яблоком будоражили фантазию, и была сделана запись в дневнике: Замечательный творческий день! Писал, писал и писал!!! Столько тем, столько свершений! Счастлив безмерно, что живу в родной стране!!! Туровский надеялся, что и после смерти его таланту найдётся применение в паре издательств. Ведь в возрасте около пятидесяти он узнал, что в Минске у него есть сын, известный волейболист. Может и внуки будут, пусть радуются, что неизвестный для них дед был очень известным писателем.
Пора, Туровский вышел за дверь, обитую шикарным дерматином бордового цвета с серебряной искоркой. Самолично привёз отрез искусственной кожи из поездки в Киров, на межрегиональную конференцию философов «Грани будущего, через призму современной педагогики в высшей школе». Кстати, можно галстук поискать подобной расцветки, а что: смелое, молодёжное, несколько пикантное. Тем более что двадцать второй слегка поистрепался.
Выход из подъезда на улицу в рабочие дни сопровождался неизменным всепогодным ритуалом – шляпа слегка налево, незажжённая сигарета (он не курил) в правой руке, три пальца поджаты, рука слега согнута, если было позволительно для пальто или плаща, то поднятый воротник. Трёхминутная задержка около районной Доски почёта, перед собственной фотографией – умный взгляд совсем немного вверх, губы поджаты мыслями, неспешный поворот в сквер перед институтом. Сигарету аккуратно обратно в пачку.
Фотография для Доски почёта была некой платой проректора, когда она его вышибла из Приёмной комиссии, слегка подсуетилась в райкоме. Но со временем Туровскому это даже начало нравиться – недалеко от дома, на глазах соседей и сослуживцев, фотография служила явным признаком общественного успеха. И ведь хорошо совпало – и областная премия за успехи в сельском хозяйстве с формулировкой «За многолетний упорный труд в сфере литературы», и разрыв шашней с проректором (хорошо, что про лаборантку не всплыло). И, третий год висит фотография, и не выцветает. Он хотел было поменять фотографию (за свой счёт) – негоже в одном и том же галстуке для третьего числа постоянно висеть, но Жуковский, скотина эдакая, лауреатский значок больше не даёт.
Жуковский (но то ведь все знают, что Лёшка - Жуков?), его однокурсник по Литинституту, умудрился написать сценарий к фильму для Свердловской киностудии, а он вдруг получил Государственную премию. Эх, надо было эту ерунду философскую, всучить опальному режиссёру! А тот, от простоя долгого, такой шедевр (так говорят, да и премия, премия!!!) сотворил на провинциальной кинофабрике. И вот перед торжественным фотографированием (договорился с лучшим фотографом областной Правды), понял, что ведь можно и графически выразить свою премию. На такси поехал на элеватор, где, всё пропивший Жуковский, работал кочегаром. Тот долго не понимал, чего от него хочет Туровский («Турайкин, ты что ли?»), потом согласился дать попользовать до вечера значок за пять пачек Примы и литр Столичной. Ещё и слово глупое сказал: – Бартер, надо в словарь заглянуть.
Возвращал значок с фотографом, и родилась идея сделать серию репортажей для его Правды, с работниками элеватора «Сотворение муки». А чего, месяца на три хватило, прямо до октябрьских.
Туровский неспешно зашёл в кабинет, прикрыл дверь (жалко дерматина бордового сюда не хватило), выпил воды. Табличку надо протереть, пыльная неделю уже висит «Заведующий кафедры русского языка и литературы товарищ Туровский Х.З.» Не успел попить чаю: - Харитон Захарович, вас к ректору вызывают! Причесался (так как, костюм светло-серый и перхоти на нём не видно, не стал накидывать марлю на плечи), поправил галстук, надел дымчатые очки, поднялся на этаж. Перед большой дверью выдохнул: – Ну, не подведи!
Сидели все, кроме ректора. Тот глядя в окно, поздоровался с Туровским.
- Дело такое, Харитон Захарович… Проректора Авенесян, точнее её мужа, арестовали сегодня утром, что-то хозяйственное. В райкоме рекомендуют её уволить, или хотя бы в преподаватели обратно вернуть. Да мы с райкомом и согласны полностью, линию партии на очищение рядов, как не поддержать? Так вот – мы посовещались (все закивали), назначаем тебя проректором, пока и.о. конечно, вдруг к осени пришлют кого из центра, а самое главное – вводим в Приёмную комиссию на её место, скоро абитуриенты попрут, а ты человек с опытом (взгляд – понял ли? Понял). Не против?
Не дыша, медленно кивнул, пожал руку ректору, вышел, дошёл до лестницы, где вздохнул со всхлипом.
Первым делом надо позвонить Зайчику, пусть срочно бегает по комиссионкам ищет шкаф! Он паренёк безотказный, за десятку всё сделает. Нет, нет, нет! Первым делом очерк в уже завтрашнюю малотиражку сельхозинститута организовать, с фотографией (жаль чёрно-белая газета, Особенного не надеть!): – И.О. проректора товарищ Туровский передаёт свой литературный опыт будущим зоотехникам и агрономам. Пусть подавится Жуковский своей премией!