http://proza.ru/2022/10/07/242
На дворе начало 17 века, период колонизации края и начала его освоения русскими переселенцами.
Ойка с Ващкой не спеша поднялись на угор, поросший лесом. Сосны, как и много лет назад, торчали по склону коричневыми стволами с зелёными шапками сосновой хвои, помогая пришельцам подниматься вверх, служа для них опорой при движении. Земля была усеяна сухими шишками, раскрывшими свою чешую. Грибы семейками грелись, блестя жёлтыми шапочками, а маленькие маслятки, покрытые молочной слизью, пробивались из-под травинок к светящему где – то высоко за кронами деревьев солнышку.
Прибывшие остановились на небольшой площадке, на верху, после подъема от реки. Ойка с жадностью оглядел стоящие сосёнки, посмотрел вниз на реку, блестевшую серебром. Вон там, у островка, у них стояла запруда для рыбы, и держась за руки с Эви, они бежали по полю, ощущая радость прикосновения друг к другу и оглашая окрестности счастливым смехом молодости.
Всё как будто было вчера. Эви умерла несколько месяцев назад и только он, уже пожилой вогул, оставался таким же сухопарым и достаточно крепким, несмотря на уже большой достаточно возраст.
– Пошли, Василий, посмотришь где жили твои предки. – Так Ващку звали уже давно на славянский лад, так было удобней и понятней в общении с окружающими.
Деревья сменились небольшими кустарниками и взору путников предстала заброшенная вогульская деревня.
– Это и есть наш пауль, Василий, здесь и жили твои предки. Верней всё, что от него осталось.
Вокруг стояли деревянные домишки. В целом время не сильно тронуло их, правда некоторые перекосились от прогнившего дерева. Немногочисленные окошки зияли пустотами и веяло от них какой – то тоской, которая возникает, наверное, только на кладбищах. А это и было кладбище, только кладбище прошлой жизни, жизни Ойки и его семьи.
Манси давно уже снялись с насиженного места и ушли за Камень (Урал), уходя от прибывающих в эти места переселенцев, которых не останавливали никакие трудности неизвестной жизни, ни нападения местных аборигенов. Они прибывали и прибывали, распахивали землю, сеяли зерно, искали соль, руду, занимались охотой. И манси становилось здесь тесно несмотря на то, что правительство и верхотурский воевода, заинтересованные в сборе ясака, запрещали крестьянам ставить деревни и разрабатывать пашню в «вогульских улусах».
– Вот это мой дом, Василий, здесь мы жили, здесь бывали праздники по убитому медведю, когда удавалось его добыть! Хорошо было!
Ойка посмотрел на Ващку, глаза его сверкнули при воспоминании о детстве. А Василий увидел, как шрам, пересекавший лицо деда, побелел, видимо отхлынула от воспоминаний от головы кровь. Да, дед с юности был призван в Пелымское царство на службу, стал победителем соревнований среди лучших отыров (воинов), был в личной охране великого князя Кихека и воевал, воевал, после пленения перешёл на службу к русскому царю и за подвиги во благо русского царя и Отечества, был награждён почетным знаком, который с гордостью носил на шапке.
Так получилось, что Василий был его единственным внуком и дед много времени уделял его воспитанию. Вот и сейчас привёз его, чтобы показать, где жили его предки, чтобы гордился своим народом.
Пройдёт ещё сто лет, когда потомки Ойки будут заниматься поиском руды на Урале для Демидовых.
Продолжение следует. http://proza.ru/2022/10/18/284
Книга опубликована в Литресе