Глава 2 Зазеркалье
Вокруг них колыхались, дрожали, переливались десятки, сотни, тысячи зеркал. Они отражались друг в друге, множились, создавая зыбкое, непрерывно меняющееся пространство, границы которого терялись где-то в невообразимой туманной глубине.
– Что ты сделал?! – воскликнула Герда.
От этой разбегающейся во все стороны бесконечности, повторяющейся в себе самой, кружилась голова, и Герда зажмурилась, вцепившись в руку брата. Кай оглядывался в растерянности.
– Не знаю… Мы должны были попасть в мою лабораторию, и я уже почти был там, но когда захлопнулась дверь…
– Захлопнулась! Ты нарочно хлопнул посильнее, чтобы разбить зеркало, через которое протащил меня! Я знаю, ты заманил меня сюда, чтобы помешать моей свадьбе! А она всё равно будет! Я люблю Христиана, он найдёт и спасёт меня!
– Замолчи! – сердито крикнул Кай… или это был Каин?
Герда впервые осознала, что совершенно не представляет себе, кого же – Каина или Кая – называет братом, и это заставило её задуматься. Ида говорила, что когда Каин и Рыцарь поймут и примут друг друга, они объединятся, и останется только Кай, сын Шута. А до тех пор Рыцарь, пожертвовавший жизнью ради спасения Мира и Королевства, и Каин, воспитанный Дьяволом в ненависти к Хранителю, чтобы стать его убийцей, будут жить в душе Кая как его светлая и тёмная половины.
Ида и все остальные считают Дьявола – её Христиана! – врагом. Все, но только не она! А раз так, то и Каин, сын Христиана, ей не враг! И, если подумать, он же не собирался причинить вред ей, своей внезапно обретённой и любимой сестре – разве можно желать зла тому, кого любишь? И пусть Ида говорит, что хочет, но Каин не «тёмная половина»! Он решил расстроить её свадьбу из боязни, что приёмный отец и она, Герда, забудут, бросят его. Нужно, чтоб Каин понял: он всегда останется дорог им обоим!
Герда подумала, что не должна сердиться на брата. Надо быть терпеливой, очень терпеливой с ним, что бы он ни говорил и ни делал. Она не какая-то перепуганная девчонка, она – дочь цыганки и Старшего Аркана, невеста Дьявола, и она сумеет всё исправить!
– Извини меня, – сказала Герда и погладила брата по руке, – я была неправа.
Он посмотрел на неё. Герда видела, что его гнев ещё не остыл, но притворилась, что не замечает этого.
– Знаешь, даже интересно, что мы сюда попали. Папа рассказывал, как однажды он оказался в этом месте – по ошибке, когда хотел через зеркало прийти к Иде. Он выбрался отсюда – и мы тоже сможем! Идём.
– Куда?
Герда огляделась.
Туманные коридоры, образованные отражениями бесчисленных зеркал, казалось, находились в постоянном движении. Они возникали и пропадали, снова появлялись и вновь исчезали, менялись, вытягивались в бесконечную прямую, закручивались в спираль… Отражения манили к себе, затягивали в свою зыбкую глубину… Зеркала внезапно рассыпались осколками, из которых, как в калейдоскопе, складывались сложные мерцающие узоры, тут же застывавшие и становившееся новыми зеркалами, и тогда всё повторялось с начала. Герда с трудом отвела взгляд от этой одурманивающей игры, посмотрела на брата.
– Я думаю, не имеет значения, в какую сторону идти. Здесь нет ни сторон, ни направлений. Но если мы будем стоять на месте, то в конце концов эта круговерть просто сведёт нас с ума. Давай закроем глаза, чтобы не видеть этих бредовых метаморфоз, и пойдём, положившись на везение. Держи меня покрепче за руку, я боюсь потеряться!
Они взялись за руки и, закрыв глаза, медленно и осторожно пошли вперёд.
Герда продолжала думать о Кае, каково ему жить, постоянно ощущая присутствие этих двоих, ведущих бесконечные споры. Что должно произойти, чтобы они наконец слились с ним в одну личность? И как это – в одну личность? Кай будет помнить жизнь Рыцаря, жизнь Каина и свою собственную, начавшуюся в тот момент, когда две змейки вновь соединились в Уробороса? Но они, Рыцарь, Каин и Кай, такие разные! Им трудно будет понять и принять друг друга! Вот если бы они могли собраться вместе как три отдельных человека, тогда, возможно, им легче было бы договориться! И Герда невольно размечталась об этой гипотетической встрече трёх Я своего брата.
Внезапно ударилась лбом обо что-то твёрдое, резко остановилась и открыла глаза. Рядом Кай тоже потирал ушибленный лоб. Герда порадовалась, что шли они медленно: их путь перегородила стена, непонятно каким образом возникшая в этом бредовом мире зеркал. Обычная кирпичная стена, небрежно оштукатуренная и выкрашенная серой краской. И в ней дверь – самая простая белая деревянная дверь, довольно старая, потому что краска местами успела облупиться. Ручку заменяла какая-то ржавая железная скоба, кое-как приколоченная единственным кривым гвоздём.
Кай и Герда переглянулись.
– И что теперь? – спросил Кай.
– Попробуй её открыть, – предложила Герда, – только не оторви ручку, она еле-еле держится.
Кай осторожно потянул на себя ржавую железяку, и дверь медленно отворилась. Они вошли и огляделись.
Небольшая комната. Стены, оклеенные выцветшими бумажными обоями, крашеный суриком дощатый пол, невысокий белёный потолок, с которого на коротком витом проводе свисала тусклая лампочка-сороковка. В комнате не было ничего, только дверь и три зеркала, по одному на каждой стене.
Кай стоял на пороге, оглядываясь по сторонам, а Герда, заинтересовавшись зеркалами, подошла поближе. Полюбовавшись на своё отражение в зеркале на стене напротив двери, повернулась налево. Там тоже, разумеется, отражалась она сама. И всё же что-то было не так. Но не с ней. С её отражением всё было в порядке, впрочем, как и обычно: Герда пребывала в том счастливом возрасте, когда зеркала редко являются источником огорчений. Но вот Кай… В этом зеркале он отражался одетым во всё чёрное и почему-то черноволосым… Что за фокусы? Герда посмотрела в центральное зеркало – нет, всё как обычно: рыжий Кай в синих джинсах и яркой футболке. Кривое зеркало? Но вроде бы кривые зеркала искажают только саму фигуру, а не цвет… Ерунда какая-то. Повернулась к зеркалу на правой стене – и увидела отражение незнакомого молодого человека, светло-русого, в белых рыцарских доспехах. Это ещё что за шутки?
Мигнула, на мгновение погаснув и загоревшись снова, тусклая лампочка под потолком. Герда вздрогнула от неожиданности, оглянулась на Кая – и застыла, едва сдержав вскрик. Рядом с Каем стояли ещё двое: один – его точная копия, но черноволосый и одетый в чёрное, и второй – незнакомый, светло-русый, облачённый в белые доспехи…
Продолжение http://proza.ru/2022/11/09/247