Отец Михаил по возвращении сестёр из Болдина собрал нас всех в храме как на чине прощения в монастыре в две шеренги вдоль дорожки. И заявил, что мы должны либо его слушаться, либо уезжать. Мы ответили, что тогда уедем. Ему показалось недостаточно этого ответа. Он начал каждую по очереди спрашивать, уедет она или останется. И каждая сестра, естественно, сказала, что уедет вместе со всеми. После этого мы целый вечер пили корвалол. Нам был дан месяц на сборы, несмотря на то, что сёстры просили подождать хотя бы до конца Великого поста. Отец Михаил пошёл на принцип.
Первые сёстры ин.Елена, ин.Варвара и п.Иулиания уехали в двадцатых числах марта с целой газелью вещей. Прихожане Кушнеревичи тоже раз съездили на газели с мон.Алевтиной, переправив в Болдино наш трактор и много нужного. Сёстры прислали нам с ними успокаивающее письмо. В нём ин.Елена с оптимизмом описывала житие в мужском монастыре. Сообщала, что живут они в домике на территории монастыря, кушают в братской трапезной и в монастырской бане даже есть женский день. Оценив хозяйским глазом обстановку, мать Елена просила привезти оставшиеся в Левоче после нас салаты в трёхлитровых банках, а то у братии закончилась за зиму вся консервация.
Мы паковали свои вещи в полипропиленовые мешки и коробочки. Сжигали хлам, накопившийся за время нашего пребывания. Всё отмывали. На сердце было неспокойно, нас накрыл всеобщий нервно-истерический подъём. Прихожане плакали и приходили к нам на огонёк по воскресеньям. Мы с ними мало общались и, конечно, не раскрывали им нелицеприятную правду о жадных и жестоких требованиях отца Михаила. Нам было совестно, что они всей душой нас жалеют и считают праведниками и мучениками.
Последнюю службу мы отслужили на Похвалу Пресвятой Богородицы (праздник Влахернской иконы – престол в Деденево). Отец Михаил устроил в храме скандал прямо во время Литургии после Евангелия. Он вышел на амвон и закричал на сестёр, что мы чёрные головешки, а не монахи, «самомученики», сектанты, «Шаталова пустынь». Громогласно, на весь храм он распекал нас при всех прихожанах. Грозил, что нас в лучшем случае расселят там по деревням по двое-трое, что мы нужны только на время строительства собора в Болдино. Почти все его обвинения были беспочвенны. В них не было ни любви, ни сострадания, одна ужаленная гордыня. И кричал он разрушительно и злобно.
Прихожане не выдержали его крика. Мужчины вступились за нас: «Сёстры и так уезжают! Что ж ты, батюшка, им ещё дракона вслед пускаешь?» С такими разборками чуть не была сорвана Литургия. Мы спрятались на полу клироса за перегородкой и дрожали. Минут двадцать длился этот ужас. Вдруг неожиданно он возгласил дальше: «Рцем вси от всея души, от всего помышления нашего рцем!» И Литургия продолжилась, как ни в чём не бывало. После службы отец Михаил исчез. А прихожане пошли вместе с нами дружною толпой на прощальную трапезу.
В понедельник приехал шофёр от Николая Андреевича. Во вторник мы выехали в семь часов утра. Это было 11 апреля 2006 года. Отец Михаил благословил нас, пытаясь напоследок изображать равнодушие. Было видно, что он раздражён. Лично мне он сказал на прощание, благословляя: «Приезжай, Надежда, мы ещё с тобой споём!»
Всю дорогу мне было жутковато. Я вспоминала слова отца В, что он лучше убьёт меня, чем пустит в Болдино. Я переживала, что же теперь будет. Когда к вечеру мы уже проехали Дорогобуж и проезжали мимо огромного химического завода, я даже заплакала от страха и уныния. Мне казалось чудовищным жить в мужском монастыре. Всё моё нутро сопротивлялось этой идее. Но на это было благословение матушки Ольги и отца А.
Когда мы уже затемно приехали в монастырь, злые, голодные и напряжённые, нас встретил со своей дружелюбной улыбкой настоятель отец А. Он, благословляя нас, ласково проговорил: «Что вы такие кислые? Вы приехали к своему батюшке! Будете теперь рядом с ним жить и ухаживать за его могилкой». От звука его доброго бархатного голоса потеплело на душе. Но всё равно мы чувствовали множество искушений впереди.
Болдинский монастырь был основан преподобным Герасимом в шестнадцатом веке. Это очень живописное и тихое место среди лесов и болот, где росло раньше множество дубов, то есть была дубрава. Название Болдино происходит от старославянского слова «болд», что значит дуб. От этого и произошло народное название балда, т.е. дубина, кусок дерева или тупой, непонятливый человек. В том месте проходила старая смоленская дорога и протекала речка Болдинка, впадающая в Днепр.
В монастыре все постройки имели белый известковый цвет, из-за этого казалось, что ты попал на пять столетий назад. Лишь в центре монастырской территории печально краснели пыльные руины собора, взорванного немцами при отступлении. Битый древний кирпич был аккуратно собран братьями в небольшие горки. На едва уцелевшем старом фундаменте уже началось возведение стен.
Кругом царили тишина и порядок. Изредка звонил колокол на службу двенадцать раз и на трапезу три раза. Клумб почти не было, но зато всюду было посажено множество маленьких елочек, которые добавляли простоты и сказочности всей обстановке. Казалось, что время здесь остановилось.
http://proza.ru/2022/11/28/488