Отец А родился в Черниговской области в городе Прилуки. Он был последним ребёнком у своей матери, и она его очень любила. В детстве ему довелось общаться с городскими монахинями, которых в городе оставалось много в те годы. Некоторые из них были пострижены еще при царе Николае II. В Прилуках закрылось несколько монастырей, поэтому даже в 60-е годы монахи и монахини ходили по городу в форме, и это было обычным явлением.
Они водили его к себе домой. Ему всё было интересно, и он многое запоминал. Домашние иконостасы из больших икон в киотах до потолка, разную церковную утварь, кресты, лампады, обычаи, которые они хранили. Он даже запомнил, как у них была пошита монашеская одежда. Впоследствии он считал одним из предназначений монашества сохранение духовных и материальных ценностей церкви. Он считал, что монахини должны заниматься церковным искусством, хранением и реставрацией икон, а не коровниками, собаками, павлинами и страусами. Он с детства пел на клиросе. В 15 лет мог уже провести сам службу в качестве псаломщика(уставщика). Однажды в храме болящая крикнула, завидев его: «Архиерей идет!»
Его ругал и бил отец, чтобы он не ходил в храм, пугал его, что выгонит из дому. А сердобольные монахини обещали взять его к себе. Директор школы не хотел давать ему учиться, поэтому он окончил вечернюю школу. Потом отслужил в армии в строительном батальоне в Одессе. Он посещал богослужения в Одесском Свято-Успенском монастыре. Туда его и приняли после службы в армии 10 июня в 1978 году.
Он сразу поступил в семинарию. 31 декабря его постригли в рясофор, в феврале в мантию, 7 марта рукоположили в иеродиакона, а 11 сентября 1979 года в иеромонаха. То есть карьера пошла в гору, так быстро ещё никого не рукополагали. Он был просфорником, стриг кусты на территории монастыря, служил.
Потом случилось недоразумение с митрополитом Сергием. У митрополита в монастыре жила мать, игумения Феодора. Она управляла сестринской общиной, живущей при монастыре. Братья роптали, что на елеопомазание на всенощном бдении после священников сразу подходила мать владыки и за нею сёстры. А потом уже после сестёр шли простые монахи. Монахам такой расклад казался обидным, потому что мужской пол выше женского, и они тайком роптали. Отец А тоже это запомнил.
Кто-то написал неприятное анонимное послание архиерею, содержащее клевету на мать владыки. Владыка спросил у присутствующих, кто писал письмо. И стоящий в тот момент рядом преподаватель Литургики владыка Глеб подсказал митрополиту Сергию, что почерк вроде бы принадлежит иеромонаху А.
Владыка обиделся и, не разбираясь ни в чем, отправил отца А служить на приход. За 120 км от монастыря в с.Троицкое. И отец А тоже обиделся и не стал оправдываться. Хотя потом рассказывал, что жил на приходе прекрасно. Денег было много, доходы у него были большие, можно было ездить на автобусе в монастырь, там у него осталась келья.
Прослужив на подворье около года, батя попросился поехать в Псково-Печерский монастырь в отпуск. Митрополит его отпустил. Там его захотели оставить, потому что он был молод, здоров, имел хороший голос и слух. Батя не отказался, он не хотел служить на приходе, ему хотелось в монастырь. Митрополит Сергий отпустил его из Одесского монастыря, но сказал вслед: «Ну что ж, Антоний! Здесь у тебя были розы с шипами, там будут без шипов!»
В Псково-Печерском монастыре был тогда сердитый наместник отец Гавриил, о котором писал в своей книге «Несвятые святые» митрополит Тихон Шевкунов. Батя продержался в Псково-Печерском монастыре всего лишь полгода. Он примкнул к группировке бунтующих братьев. Там было пять иеромонахов, четыре иеродьякона и один инок. (Этот инок стал впоследствии иеромонахом Романом Матюшиным, его духовные песни под гитару мы с сестрой Юлей слушали в далекой Северной Африке.) Бате бунтовать было незачем, отношение начальства к нему было лучше не придумаешь, он просто из озорства поддержал заваруху.
Дело приняло серьёзный оборот. Дошло до патриарха. Всех десятерых выгнали. Батя много раз рассказывал эту историю в подробностях, но только братьям и гостям из Москвы. Мы с сёстрами всегда слышали урывками. Из Псково-Печерского монастыря батя отправился в Смоленскую разрушенную епархию. Там тогда управлял епископ Феодосий, а через год туда назначили Кирилла, нынешнего Патриарха.
Отец А был тогда фактически единственным монахом в Смоленской епархии. Кирилл сказал отцу А, что он очень похож на его духовного отца, митрополита Никодима Ротова, поэтому он его полюбил. Митрополит Никодим скончался 5 сентября 1978 года в день рождения отца А. Таким образом отец А оказался на особом счету у правящего архиерея. Переводили отца А ещё пять раз с прихода ни приход, он их отстраивал и ремонтировал один за другим. В 1991 году митрополит Кирилл благословил отцу А восстанавливать Болдинский монастырь и назначил его настоятелем.
Отец А любил рассказывать, как им тяжело жилось, как люди жертвовали деньги, как возводились стены, храмы. Но никогда он не рассказывал о душах людей. Души – это была не его тема. Их как бы не существовало для него. Он рассказывал, как дед во время шестопсалмия крикнул: "Всё! Не могу больше читать! Я пошёл в туалет!" Как во время Причастия на лжице повисла вставная челюсть одной бабульки. Отец А очень испугался и расстроился. Хвалился, как бабушки его защищали от старосты в Сычевке и ездили в Смоленск, а он отказывался служить пока эту старосту не снимут. Он занимал чаще всего пассивную и провоцирующую позицию по отношению к людям. Отец А оказался очень незрелым, обидчивым человеком, что и видно из его биографии.
А из-за матери митрополита батя затаил злость на всех монахинь и закрывал гештальт всю оставшуюся жизнь. Наверное из-за этого в Болдино к Причастию и ко Кресту подходили в следующем порядке: монахи по чину, мужчины, дети, женщины, монахини. Хотя в Апостольских постановлениях написано: "...Пусть причащается епископ, потом пресвитеры, диаконы, иподиаконы, чтецы, певцы, аскеты(монахи), а между женщинами - диакониссы, девственницы, вдовицы, потом дети, а затем весь народ по порядку, со стыдливостью и благоговением, без шума". И если мы спрашивали отца А об этом, он раздражался.
http://proza.ru/2022/12/31/1393
Фото из личного архива, автор неизвестен.