У меня никогда не было своей собаки. Мои родители не могли позволить себе собаку, потому что вечно жили в "нечеловеческих" условиях - в лучшем случае, пятнадцатиметровая комнатка на троих в коммуналке, хорошо хоть, ребенку (мне то есть) какое-никакое место есть, куда уж тут собаку. Да и сама я, когда вышла замуж, жила ненамного лучше, квартирой мы обзавелись, когда уже двоих детей родили, не до собаки было. Но однажды мне всё же довелось пожить в одной квартире с собакой.
Мне было 7 лет, когда у нас появились новые соседи по коммунальной квартире: доктор Сердечный (такая у него была фамилия, как его звали - я не помню, никто его по имени не называл) со старенькой мамой Амалией Павловной. Сердечный был хирург, ему в нашей квартире выделили две смежные комнаты: в маленькой задней жила Амалия Павловна, в большой проходной - он сам с собакой Бэлкой. Бэлка была охотничьей собакой (Сердечный был охотником), чудесным рыжевато-коричневым спаниелем. Сердечный спал на диване, а у Бэлки была свой личный топчан. Жизнь Бэлки была любимой темой для пересудов на коммунальной кухне: в те времена, когда жилья не хватало просто катастрофически, собака спала не на коврике, а на собственной кровати. Да еще и по коридорам носилась: ей, как любой охотничьей собаке, нужен был простор, а гулять её выводил только Сердечный - вечерами, когда возвращался с работы.
Бэлка была умнющая собака, она виртуозно ловила мух, выполняла кучу команд, но имела одну страсть, которую не могла побороть: обожала залезать женщинам (сама будучи сукой) под юбки, за что часто бывала бита мамой Сердечного. Амалия Павловна ругалась очень изощренно, в нашей простой среде так не ругался никто. Я очень хорошо запомнила эти выражения. "Ах ты, старая перечница, ах ты, статская советница!", — кричала Амалия Павловна, гоняясь за собакой с полотенцем, когда Бэлка, улучив момент, засовывала свой нос, а то и всю голову под юбку какой-нибудь приятельницы Амалии, забредшей впервые на нашу коммунальную кухню и не знакомой с причудами спаниелихи. Мне под юбку она не лазала, должно быть, отличала настоящих женщин от девочек, но любила уткнуться головой в колени, чтобы я трепала её за длинные кудрявые уши - она это обожала.
Где-то через год к доктору Сердечному приехала сестра из Алма-Аты, Роза, бывшая балерина, с сыном Игорем. Выйдя на пенсию, хотя ей не было и 40 лет, Роза решила перебраться поближе к родным. Её взяли на работу в наш клуб - руководить танцевальным коллективом. Но квартиру, само собой, дали не сразу, какое-то время она жила у матери, им с Игорем Сердечные отдали маленькую комнату, в которой раньше спала мать доктора. Бэлке пришлось временно уступить Амалии свое спальное место.
Роза мне нравилась, она была неплохая тетка, но уж очень деятельная. Она тут же взялась за меня. "Как она ходит, ваша дочка", - сказала она моим родителям. "Это же ужас, какой-то, а не походка. А руки, она же совсем не умеет держать руки, она не знает, куда их девать. Вы должны отдать её ко мне, в танцевальный кружок, я из нее человека сделаю." И мои родители согласились. Роза стала брать меня на занятия и учить танцам. Но продолжалось это недолго - занятия танцами мне категорически не понравились, надо было упорно заниматься, у меня мало что получалась, я была совсем негибкая, двигалась рывками, не плавно, плохо слушала музыку, да и особого рвения не проявляла. Все эти занятия казались мне совершенно бесполезной тратой времени, которое можно было потратить с куда большей пользой, например, почитать или порисовать. В общем, через какое-то время я взбунтовалась, родители разрешили мне больше не ходить на танцы, и мы обе вздохнули с облегчением - и я, и Роза, которая в моем случае явно проявила неоправданный оптимизм, считая, что со временем можно научить танцевать даже медведя.
Кстати, о медведях. Как-то раз доктор Сердечный с компанией других охотников убил медведицу, осталось три медвежонка. Одного он временно взял к себе. Племянник Игорь за ним ухаживал, кормил его из соски, гулял с ним на поводке, как с собакой. А Бэлка взяла на себя роль матери. Вернее сказать, медвежонок навязал ей эту роль: он ходил за Бэлкой по квартире, как привязанный, и спать хотел только с ней. Бэлке сначала сопротивлялась, гоняла его, но потом привыкла к медвежонку у себя под боком и даже искала его, когда Сердечный наконец-то пристроил его в зоопарк.
***
Бэлка оставила след в моей памяти, но мысль о собственной собаке никогда не приходила мне в голову. Муж, дети, работа, больная мама - до собаки ли мне было... Может быть, живи мы в доме с участком, мы бы и рискнули завести щенка, тем более, что старший сын очень этого хотел. Но нас было слишком много на том пятачке, где проходила наша жизнь, и мы не рискнули.
Со временем наши жилищные условия улучшились, мы уже могли позволить себе держать в доме собаку - места было полно, да и нас осталось немного: не стало моей мамы, которая жила с нами последние пятнадцать лет своей жизни после смерти отца, дети выросли, выучились, разъехались кто куда, завели свои семьи. Мы остались вдвоём с мужем в пятикомнатной квартире, где у каждого из нас своя спальня, есть спальня для гостей, она же - детская, где периодически обитают внучки, дочки младшего сына, приходящие к нам с ночевкой; у мужа есть даже свой личный кабинет. Забот стало тоже явно меньше, зато стало ухудшаться здоровье и снова вернулись мысли о собаке.
Одно время муж говорил: "Выйду на пенсию, заведём собаку. Собаку надо каждый день выгуливать, невзирая на погоду, это полезно для здоровья, держит в тонусе." Но с некоторых пор эта идея была отброшена как нежизнеспособная. Дело в том, что один из его приятелей завел себе собаку. Кошка у них с женой уже была - чудесная кошка, британская, песни пела и человеческим языком разговаривала, так мало им было - завели еще и собаку. И мужнин приятель Михаэль узнал, что такое щенок в доме: то у него понос, то рвота, то живот болит, то он не может спать и требует чтобы с ним вышли на улицу посреди ночи (и это - чуть не каждую ночь!), то ему плохо от таблетки, которую ему ветеринар дал, то он хочет к хозяину в спальню - на жизнь пожаловаться, а кошка не пускает... А на улице норовит сожрать какую-нибудь гадость, схватит, челюсти сожмет - и ни за что не отдает... В общем, намучились они с этим Редом, пока он повзрослел. Михаэль нам часто звонил в то время и каждый раз рассказывал, что еще Ред учинил.
Так что подумал мой муж, подумал и решил: да ну его, не дай бог, попадется такой Ред, полгода из жизни вычеркнуть придется, да и нет у него столько терпения, как у Михаэля. Лучше уж он будет будет жену (меня то есть) выгуливать в любую погоду. И слово держит - выгуливает.