8.
Ночь для Корня прошла тревожно.
Вспоминая рассказ Алёны скрипел зубами – жаль себя, ведь сам свою судьбу выстроил. Как всё в исходное вернуть? Никак. Не вернёшь никак. Что было, то было, висит клеймо – ВОР! И при огромном желании его не смоешь.
Старушку жаль. Вот если бы он здесь жил…
Да не жил он здесь! Хаты брал, людей грабил, кутил, пьянствовал, забот не знал – ни о старушках, ни о родителях. И никаких дум. А думать стоило.
Алёнка... Такая девка… Такая… Вкалывает с утра до позднего вечера, старикам сопли подтирает, обхаживает, они для неё родные и она им не чужая. А вот если бы он здесь жил, то она с ним была, это точно.
Размечтался…
Кому нужен фраер дешёвый…
Закемарил Корень лишь под утро. Очнулся часов в одиннадцать. Голова болела, перед глазами туман. В памяти обрывочные картинки ночных переживаний и только.
А если от них избавится? Просто попытаться о них забыть. Что останется?
Встал с кровати, попытался размяться: руки вверх, руки вниз, головой повертел. Не идёт. Лень и апатия… Сел к столу, взял бутылку с минералкой, глотнул из горлышка. Чуть полегчало. Грохнул руками по столу.
Да пошло оно всё…!!!
И себе вслух…
– Мудак! Последний идиот. Надо идти к старухе, всё ей рассказать, а там будь что будет!
Вечером Корень был у дома Антонины Митрофановны. Прошёлся туда – сюда, на лавочке посидел. Тяжело вздохнул и к двери.
Старушка долго не открывала, терпеливо ждал, знал, она дома. Как и в первый раз щеколда звякнула, дверь открылась. Старушка мельком глянула на него, кивнула здороваясь и развернувшись засеменила в комнату.
Послышалось.
– Дверь прикрой, дом застудишь.
Аккуратно прикрыл входную дверь. Скинул пальто, руки потянулись к вешалке.
Опять сами потянулись…
Выдохнул, как штангист перед помостом, вошёл в комнату и от двери громко выпалил.
– Не Павел я. Меня зовут Сергей, Сергей Коренев. Родился здесь, в этом доме, в шестнадцать лет сюда приезжал…
Сделал несколько шагов к креслу, перевёл взгляд на лицо старушки и осёкся. Антонина Митрофановна была бледна как простыня. Руки с напряжением сжимали подлокотник, пыталась вздохнуть, но только хватала воздух ртом. Правая рука тянулась к тумбочке с лекарствами. Серёга понял надо помогать. Упал на колени, принялся судорожно хватать пузырьки с жидкостями, блистеры с таблетками. Увидел флакончик с валерьянкой, взял, накапал в стакан с водой десяток капель и буквально всунул в немощную холодную руку. Старушка сделала несколько глотков, попыталась поставить стакан на место, чуть не уронила. Прикрыла глаза, откинула голову на спинку кресла.
Серёга стоял на коленях боясь шевельнуться, в голове крутилось – зачем он так, прямо с порога…
Сколько времени прошло сказать трудно. Но вот Антонина Митрофановна открыла глаза, увидев стоящего на коленях Сергея попыталась улыбнуться.
– Что Павлуша, внучком захотел стать?
Слава Богу, пришла в себя.
– Да не Павел я, Сергей, хотите верьте, хотите нет – рождён Кореневым и точка.
Встал с коленей, присел к столу.
– Антонина Митрофановна, простите что я так вот, прямо с порога во внуки подался. Но всё действительно так. Моё признание ни к чему не обязывает. Не хотите верить, не надо, однако выслушать вы меня должны, а уж потом выводы делайте.
Говорил, а сам думал – попрёт старушка, точно, попрёт. Однако к удивлению предложение старушка приняла.
– Рассказывай… внучок…
И Сергей начал рассказ.
Говорил поначалу сбивчиво, непоследовательно, что память подсказывала о том и говорил. Удивительно, но многое вспомнил. Вспомнил себя трёхлетним, сандалики вспомнил, от которых болели ножки, но красивыми они были, яркими. В памяти остался высокий приставной детский стульчик, с которого раскачиваясь однажды грохнулся, долго потом плакал на руках матери. Ну и более последователен был вспоминая детский дом, своё далеко не детское детство в нём. С горечью и болью поведал об ощущениях после первой ходки в тюрьму, мытарствах на воле. Он и о своём нынешнем положении рассказал, всё как на духу, и что в банде состоял, людей грабил, и что от сообщников убежал, что ищут его, о том что с деньгами ушёл не сказал.
Долго длилась исповедь Корня. Горло пересохло, голос осип, а он всё говорил, говорил и лишь стук входной двери остановил монолог.
Старушка привстала в кресле.
– Алёнушка пришла.
Да это действительно была Алёнка. Она вошла, а с ней будто солнышко в дом заглянуло: улыбка на лице, глаза светятся и, как и прошлый раз смущение.
– Ой! Гости у нас. Сейчас чай будем пить…
И выскочила на кухню.
Сергей подался в сторону хозяйки дома.
– Антонина Митрофановна, я не хочу чтобы Алёна что-то знала, можно я пока Павлом останусь.
Старушка неопределённо пожала плечами.
Чай пили молча. Алёна пыталась расшевелить хозяйку и гостя. Не получилось. Потом успокоилась – нет, так нет. Затем померила старушке давление, оно зашкаливало, покачала головой, порылась в кучке лекарств на тумбочке, нашла нужны и подала старушке.
– Выпейте немедленно и в постель, давление и пульс высокие.
Антонина Митрофановна как бы соглашаясь качнула головой.
– Хорошо. Но сначала просьба у меня к вам.
Сергей и Алёна переглянулись, мол к кому относиться это «к вам».
Старушка продолжила.
– К обоим просьба. Речь будет о моём внуке. К тебе обращаюсь, Алёнушка, не чужой ты мне человек, сроднились уж. Павел знал Сергея, думаю и он согласится помочь.
Откинула голову на подголовник, прикрыла глаза. Молодые люди застыли в ожидании.
– Ну так вот. Сначала о главном секрете моей семьи. Об этом не только можно сейчас говорить, уверена нужно – годы идут, скоро в мир иной. Очень скоро. Алёнушка ты отчасти знаешь эту историю. Сынок без моего благословения женился, было это более трех десятков лет назад. Сопротивлялась женитьбе как могла. Но расписались. Детишек всё хотели. Год ждали, Мария никак не могла забеременеть. Долго по врачам ходили, в конце концов дали специалисты заключение – бесплодна она. Трагедия. Да ещё я подзуживала сына, мол не на той женился. И решились они на усыновление. Уж не знаю, кто помог, как они нашли роженицу, но спустя какое-то время появился в нашем доме мальчик, Серёжей назвали. Для соседей, знакомых это событие новостью не стало, тайком Петр и Мария к усыновлению готовились. Мария женщина крупная, как говорят в теле, так что и на седьмом, восьмом месяце не поймёшь, беременна ли. А за два месяца до родов, Маша вообще дома сидела. Я в эту историю не вмешивалась, да и не доверялись они мне, плохо мы тогда жили с сыном. А то что меня не посвящали в это дело, сейчас понимаю, правильно – я для них врагом была, могла всё испортить. Когда появился малец, я была в шоке, вновь скандал устроила. А дальше зарылась в свою конуру и жила своим мирком. Сын попытался было помириться. Мальчику в это время было месяца три-четыре. Разговор у нас с ним получился, может быть и мир наступил, но вмешалась Мария. На ровном месте устроила скандал, почему мол, муж шепчется за её спиной? И ко мне: «Вы меня ненавидите, со свету сживаете», и так далее. Я хотела мира, но слова Маши взорвали. Опять пошла ругань. Пётр сперва между двух огней находился, пытался примирить, потом махнул рукой и сторону жены занял. И я решила уйти из дому. Собрала документы, вещи и уехала, адрес не оставила – злоба душила. Как жила, где жила сейчас не важно – жила. И вспоминать о тех годах не хочу. Лишь лет пятнадцать назад сюда приехала. В дом зашла, а семьи нет… Это Божье наказание, иначе не скажешь. Тяжело те дни пережила. Но сейчас не об этом разговор. В тот день, когда сын пришел ко мне с миром, он поделился историей усыновления, про биологическую мать Серёжи рассказал, адрес роженицы оставил.
Антонина Митрофановна повернулась к Алёне.
– Сходи-ка, девочка, в спальную комнату, там в моей корзиночке, на тумбочке у кровати, кисет, синий такой – мужа кисет, принеси сюда.
Алёна вышла из гостиной.
Сергея словно кто приковал к стулу. Был он бледен, по телу струился пот, на лице испарина.
Вот это поворот…
Девушка принесла небольшой холщовый пакетик, уже явно не синего цвета.
Старушка покопавшись в нём, достала пачку вчетверо сложенных бумаг.
– Вот адрес родной матери Серёжи, её фамилия, имя и отчество. Прошу вас, сходите к этой женщине, знаю она жива и здорова, мужа правда давно нет, умер ещё до рождения детей. Если пожелает, обо всём сама расскажет. А теперь пожалуйста, оставьте меня, мне надо побыть одной…
Продолжение следует.
http://proza.ru/2022/12/05/422