Глава 8
- Так значит, ты уезжаешь завтра? – повторила она.
Она лежала на кровати Жиля, одетая, с задумчивым видом. Он рассказал ей о своём повышении, счастливый играть в её глазах роль амбициозного победителя, которая снимала с него клеймо неврастеника. Увлечённый, он даже с некоторым лиризмом описал ей важность своего нового назначения, моральную ответственность, которая включала в себя диалог с читателями, страстный интерес к зарубежной политике – короче говоря, он пылал перед ней энтузиазмом, который должен был проявить при телефонном разговоре с Жаном. Возможно, из-за того, что он разочаровал его, он так старался ослепить свою любовницу, говорил он себе с лёгкой иронией. Но она казалась какой угодно, только не ослеплённой. Просто немного вялой.
- Я уезжаю на неделю, - сказал он. – Или на две. И вернусь. Я начну работать только в октябре.
- Как школьники, - ответила она рассеянно.
Он немного рассердился. По мере того, как он говорил, он, в конце концов, пришёл к выводу о важности этого поста, он сердился того, что мог потерять его, когда проводил день с ней. Но он не осмелился ей этого сказать. А она сказала ему:
- Если это так важно, почему ты не сел в поезд сегодня?
- У нас было свидание.
У него было чувство, словно он лжёт, но он говорил чистую правду. Она внимательно посмотрела на него:
- Возможно, ты подумал, что нельзя бросать женщину, даже если знаешь её только 2 недели, оставив ей записку?
Она говорила спокойным тоном, и он поймал себя на том, что тряс головой, почти покраснел, как лжец. Может быть, она была права, и он не вернётся? Париж захватит его со своим летом, с друзьями, с морем, с путешествиями, а она останется лишь двухнедельным воспоминанием Лиможа.
Внезапно под взглядом этой женщины он увидел себя свободным, решительным, вновь обрёл лёгкость и силу, которые не покидали его всю жизнь. Его охватила огромная нежность, и он не знал, было ли это оттого, что он нашёл в ком-то это весёлое забытое отражение себя самого или он просто знал, что не вернётся. Он наклонился к ней:
- А если бы я не вернулся, что бы ты сделала?
- Поехала бы за тобой, - сказала она без вызова. – Обними меня.
Он обнял её, тут же забыв Париж и свою политику. Вначале он грубо подумал о том, что ему будет не хватать такой любовницы, затем забыл обо всём и остался надолго лежать неподвижно на её плече, боясь мысли оставить её хотя бы на неделю. Она гладила его волосы, затылок и молчала. Солнце садилось, наполняя комнату светом, и он внезапно подумал, что никогда не забудет это мгновение. Что бы ни случилось.
- Завтра я отвезу тебя на вокзал, - сказала она. – Не в Лиможе, а во Вьерзоне. И приеду встречать тебя, когда ты вернёшься.
В её голосе было странное спокойствие, похожее на спокойствие отчаяния.