Глава 2
- Я не сообщал новостей Элоизе, - сказал Жан, смеясь. – Я думаю, он рассказывал вам о бедной Элоизе?
Натали улыбнулась, покачала головой. Они были в маленьком ресторане на набережной. Казалось, Жан и Натали стали лучшими друзьями, и Жиль был очень доволен.
- Я был уверен, что он рассказывал вам о ней. Жиль абсолютно не умеет молчать. Единственный раз, когда он попытался молчать, был в случае с вами. Именно поэтому я понял, что он любит вас. И я заставил его сознаться в этом. Но, я думаю, он вам об этом не рассказывал?
- Хватит, Жан, - сказал Жиль.
Но он блаженно улыбался. Без сомнения, в этом было что-то от подросткового счастья, когда твой лучший друг и твоя любовница по-доброму смеются над тобой. Он чувствовал себя немного не в своей тарелке, как что-то странное, хрупкое, неуловимое. Закончится тем, что он будет чувствовать себя важным и любимым.
- Ну, так я тебя разочарую. Элоиза делает головокружительную карьеру: она – любовница фотографа №1 журнала «Вог». Смотрите на него, Натали, он разочарован. Он хотел бы, чтобы женщины оплакивали его всю жизнь.
- Да мне просто смешно, - сказал Жиль.
- На твоём месте мне тоже было бы смешно, - сказал Жан и, взяв руку Натали, поцеловал её. Она ему улыбнулась.
За ту неделю, что они прожили в Париже, который был пустоват в августе, за неделю, что они вместе спали в большой кровати на улице Дофина, она казалась совершенно счастливой. Они ни с кем не виделись, кроме Жана, вернувшегося накануне. Прежде чем он не приехал к ним 2 часа назад, она держалась в квартире как незнакомка, попавшая сюда случайно, и именно Жилю приходилось готовить стаканы, лёд и т.д. Надо было бы попозже спросить у неё, почему она так себя вела.
- Мне нужно в клуб, - сказал Жан. – Натали там уже была? Нет? Вам нужно пойти туда сегодня вечером и посмотреть, что ожидает Вас с этим негодяем.
Натали встала и вышла причесаться. Жан смотрел, как она уходит, и на его лице появилось выражение какой-то меланхолии.
- Она так потрясающе красива, - сказал он.
- Ты находишь?
Жиль говорил нежным мелодичным голосом, немного рассеянно, и они оба рассмеялись.
- Она – лучше тебя, - продолжал Жиль мечтательно, - намного лучше. Причём я не говорю о внешности.
- Спасибо, - сказал Жиль.
- Попытайся… - начал Жан, затем остановился и покачал головой.
- Я знаю, - весело ответил Жиль. – Попытайся не заставлять её страдать, хранить её такой, какая она есть, не быть эгоистом, вести себя как настоящий мужчина, и так далее.
- Да, - сказал Жан, - попытайся.
Они посмотрели друг на друга, затем одновременно отвели глаза. На какой-то момент Жиль возненавидел своё отражение в глазах Жана. Как только Натали вернулась, они встали и ушли.
В клубе было весело и полно народу. Словно для парижан не существовало августа. Их принимал загорелый Пьер, который прижал Жиля к груди и назвал его «своим сынком», совершенно забыв о том, что отдубасил его, когда видел в последний раз. Он бросил оценивающий и заинтригованный взгляд на Натали. Жиль замялся. Не важно, с кем он был, он должен был сказать «Натали, это Пьер», и всё: новую любовницу Жиля Лантье зовут Натали. Но он не мог. Он сказал, чуть ли не покраснев: «Могу ли я представить тебе Пьера Леру? Мадам Сильвене». И покраснел.
За вечер он повторил эту церемонию раз пятнадцать. Все хлопали его по плечу, девушки целовали его в соответствиями с традициями эпохи, и каждый раз он избавлялся от сильной или нежной руки – в зависимости от пола – и, повернувшись к Натали, представлял то одного, то другую мадам Сильвене. Было очевидно, что каждый раз его простая вежливость возбуждала любопытство, но он упорствовал под насмешливым взглядом Жана и под непроницаемым взглядом Натали. Естественно, его старый подвыпивший приятель Николя прибыл, в свою очередь, и, будучи представленным Натали, обратился к ней:
- Так это вы его похитили? Мы беспокоились, знаете ли. Заметьте, на его месте я бы не вернулся.
Он рассмеялся и спокойно сел за их столик.
- Вы предложите мне стаканчик, чтобы отпраздновать это дело?
- Мы ничего не празднуем, - сказал Жиль. – Мы праздновали покой, пока ты не пришёл.
- Бог мой! – сказал Николя, ничуть не смутившись и испытывая жажду. – Бог мой, да он ревнует!... Я уверен, что мадам будет счастлива, чтобы мы выпили за первый визит в клуб – потому что я никогда не видел вас здесь, не так ли? Если бы я вспомнил, я могу вам обещать…
Ласково улыбаясь Натали, он взял бутылку со стола и налил себе большой стакан виски. Жиль был взбешён; к тому же, он увидел, что Жан упорно смотрит в сторону, стараясь не рассмеяться. Натали рядом с ним молчала.
- Послушай, Николя, - сказал Жиль, - мы говорим о делах.
- Если вы говорите о делах, мадам скучает. Потанцуем?
Внезапно Натали и Жан расхохотались. Они больше не могли остановиться. Из-за естественной весёлости, наливая себе второй стакан, Николя тоже рассмеялся. Жиль остался один в своём негодовании, униженный и рассерженный.
- У… у… - икал Жан, - если бы ты видел своё лицо…
У Натали глаза были полны слёз от смеха, и Жиль улыбнулся через силу. У него было сильное желание бросить этих двоих идиотов и пойти выпить со старыми друзьями за соседний столик. Он давно не был в Париже, в конце концов. И если все усилия, которые он предпринимал для того, чтобы достойно представлять свою любовницу, вели к этому, ему больше ничего не оставалось делать. Это было легко.
- Почему бы тебе не потанцевать? – спросил он Натали.
- Я не умею танцевать под такую музыку, ты же знаешь, - сказала она. – Не сердитесь на меня, мсье, я из провинции, - обратилась она к Николя.
- Бог мой, - сказал тот, - откуда же именно?
- Из Лимузена.
- Из Лимузена? Я обожаю Лимузен. У меня там даже есть родственники. Тогда… Это надо спрыснуть. Жиль, выпьем за Лимузен.
Под оцепеневшим взглядом Жиля развернулась долгая беседа между Натали и Николя о прелестях деревни, о времени сбора урожая и винограда (последняя тема особенно понравилась Николя). Было 2 часа утра, когда Жан, сам немного навеселе, привёз их домой. Натали пошатывалась, а Жиль был злым как собака. Он приготовил несколько хлёстких фраз в ванной, но когда вернулся в спальню, Натали уже спала. Он растянулся рядом с ней и долго не мог заснуть.