Попробовал поставить себя на место мерзавцев.
И, должен сказать, стал лучше понимать их мерзости. Даже не ожидал, что и я на нечто подобное способен.
Легче всего далось – быть таким же продажным. Дело как никак с молодости знакомое. Правда, не в такой степени, не до такого остервенения. Но понял, что и я, если хорошенько припрет, тоже, как и они, мог бы скурвиться. А куда деваться в такой напряженной ситуации? На скудную пенсию, в тюрягу за вольнодумство или вообще с этого света?.. Нет уж.
И воровать с размахом, боюсь, тоже не отказался бы. Ну, может, малость покочевряжился, что-то совестливое забулькало, но быстренько сдался бы. Вороватость – это, надо признать, слабость общечеловеческая, поди, удержись, когда открывается такая возможность...
Гнобить, мучить других, унижать – и такой опыт в твоей ранней биографии имеется. Не те конечно, масштабы, не тот заряд подлости, но на ангелочка все равно не тянешь, до сих пор совесть гложет. По большому счету мог бы и себя в мерзавцы записать, не скромничать.
В общем, совсем уже по-другому взглянул на эту братию. Без прежнего резкого осуждения, негодования… Начал их вроде как оправдывать, даже жалеть…
У меня ведь еще, черт бы его побрал, и воображение чересчур активное. Поэтому так хорошо и вживаюсь в чужой образ, словно по системе Станиславского действую. Мерзкие мыслишки так и пляшут, заводят. Столько гадости в тебе самом с днища всплывает, что еще и отменным мерзавцам фору дам. Даже страшно за себя становится…
Поэтому быстренько прекратил этот дурной спектакль. И – уже попёр на себя. Чего ты, думаю, равняешь себя со всякой сволочью? Не надо тебе таких собратьев! Нет ничего между вами общего, это только твои больные фантазии.
И вообще, никакие люди не братья, как кто-то там из великих выдумал. Пора уже оставить все эти благодушные сопли. Во всяком случае, у меня ничего общего с этой публикой нет. Даже рядом стоять с ними поостерегся бы, несмотря на их громкие статусы и регалии. Да и им такой фраер на фиг сдался.
И слава Богу, что минула меня эта чаша.