Глава 3
На следующее утро она проснулась с виноватым и удивлённым видом человека, который, несмотря на несколько лишних стаканчиков и лёгкого чувства вины, спал как камни и теперь чувствует себя свежим и отдохнувшим. Она украдкой посмотрела на него и не смогла удержаться от улыбки.
- Ну как? – спросил он. – Тебе снился Николя?
- Я обожаю Николя, - сказала она. – У него вид большого пса.
- Большого пса-алкоголика. Кстати, я не знал, что ты способна напиться.
Она посмотрела на него, поколебавшись:
- Это потому… - сказала она, - … это потому, что я боялась. Я никого не знала, а ты знал всех. У меня был такой глупый вид рядом со всеми этими девочками…
Жиль остолбенело смотрел на неё.
- Да, на мне было маленькое чёрное платье, жемчужное ожерелье, а они были все, как Дианы-охотницы. И у тебя был такой смущённый вид, когда ты представлял меня всем…
- Ну, это уже слишком, - сказал Жиль. – Ты правда думаешь, что я мог стыдиться тебя?
Он повернулся к кровати и притянул её к себе. Она испугалась вчера… Натали, которая ничего не боялась, которая бросила провинцию, бросила мужа, Натали испугалась клуба вежливых алкоголиков. У него было желание смеяться и плакать одновременно.
- Не стыдиться, - сказала она задумчивым голосом. – Не стыдиться, но ты мог скучать. Поэтому я так обрадовалась, когда Николя сел рядом с нами.
- Но был же ещё Жан. Он находит тебя чудесной.
- Во всяком случае, Жан, прежде всего, твой друг. Ты можешь сделать ему или мне всё, что угодно, и он тебя простит. Я даже спрашиваю себя, в каком-то смысле, не нравится ли ему, когда ты плохо себя ведёшь?
- Ты сумасшедшая, - сказал он.
Тем не менее, теперь он вспомнил все выражения ликования Жана, когда он сам находился в периоде кризиса и, несмотря на все глупости, оставался другом. Жан успокаивал его, увещевал, но с видом снисхождения, почти восхищённого снисхождения. Во всяком случае, никогда не знаешь, что думают о тебе твои друзья, которые часто сами этого не знают. Мысль о Жане, о славном Жане как о злом ангеле, была смешной. Он засмеялся:
- Ты всё ставишь под вопрос. Ты хочешь перевернуть всю мою жизнь таким образом?
- А мне не кажется, что ты очень упорядочил мою, - сказала она миролюбиво.
Она смотрела на него с улыбкой, с полузакрытыми глазами. Возможно, вчера она испугалась всех тех людей, но сегодня утром она его не боялась.
- Ты – жёсткая женщина, - сказал Жиль, - и жестокая. Ты ничего не боишься. Больше того, ты алкоголичка. И извращенка, - заключил он, обрушиваясь на неё. – Надо представить тебя Жильде.
- Кто это?
Он сейчас хотел её и не хотел говорить о Жильде. Тем не менее, он смущённо ответил:
- Одна извращенка.
- Да, - ответила она, - все женщины могут быть извращенками. Я тоже. Это слово ничего не значит… Удовольствие, если любишь кого-то…
- Замолчи, болтушка, - сказал он.
Завтракать они пошли к Липпу, очень поздно, и Жиль продолжил представлять Натали, но уже с большей лёгкостью. Через 3 дня он приступал к работе, его любовница была красива, она любила его, он был счастлив и спрашивал себя, как мог находиться в таком отчаянии 3 месяца назад. Тогда его ждала почти неминуемая катастрофа. А сегодня мир принадлежал ему. Ему хотелось шампанского. Конечно, шампанское с кислой капустой употребляют только идиоты, но они пили шампанское.
Затем они пошли смотреть глупый фильм, и Жиль весь сеанс шептал Натали на ухо разные шутки, а она сердилась, потому что перед каждым сеансом в ней было ожидание и серьёзность, как у ребёнка. Затем она 3 дня утомляла его уговорами сходить посмотреть интеллектуальную театральную постановку, очень красивую, как казалось, но от этой мысли у Жиля стыла кровь. Он уже много лет не был в театре, мысль о нём утомляла его заранее, и он смеялся над той, которую называл своей провинциальной подругой.
- У тебя ещё будет время, - говорил он. – Ты и недели ещё не пробыла в Париже. Ты не обязана всё увидеть за неделю и рассказать обо всём дамам из Красного Креста в Лиможе.
- Но мне нравится это, - говорила она. – Ты не понимаешь. И обсудить это я хотела бы именно с тобой.
- Вот веселье, - вздыхал он. – Я напоролся на интеллектуалку.
- Я никогда не скрывала этого от тебя, - говорила она серьёзно, и мысль о том, что Натали, его любовница с горячим телом преобразуется в интеллектуалку, заставляла его смеяться до слёз.
Однако, иногда, когда он отдавал себе отчёт в глубине и ширине культурной образованности Натали по сравнению с его, это немного его удивляло. Конечно, у неё было время читать за 30 лет в провинции, но она действительно любила всё это, и когда он от усталости говорил ей модные парадоксы или банальности, она раздражалась, словно в негодовании.
- Дорогая моя, - говорил он, хотя и был уверен в обратном, - я не слишком образованный человек. Ты должна это принять.
- Ты мог бы им быть, - холодно парировала она, - если бы не ограничивал использование своего образования только личной жизнью. Ты совершенно не любопытен. Я удивляюсь, как тебя держат ещё в газете.
- Потому что я очень работящий, потому что я – душка, и потому что я хорошо печатаю на машинке.
Она пожимала плечами и смеялась, но в этом смехе было некоторое злорадство. Впрочем, когда до этого доходило, Жиль был очарован. Он обожал, когда на него «ворчали». Конечно, всё это заканчивалось словами любви, жестами и в своём сладострастии Жиль спрашивал её отрывисто, нравились ли ей его глупости. Он находился в том периоде любви, когда обожают спорить и даже не могут представить себе, что эти темы нежных поединков могут быть предвестниками и причинами менее весёлых боёв.