Цитадель на порубежье.
Глава 1.
«Перезрелый» лейтенант.
Лето в лесистых горах Аммаро всегда запаздывало. Зима? Та – нет. Та всегда сюда спешила, будто ей здесь мёдом было намазано. А лето – изведёшься весь, пока его дождёшься. Весна – время года почти всюду воспеваемая поэтами – тут теплом и красками не баловала. Всегда ветрено с частыми холодными дождями. Мокро, сыро, скользко, противно. И всё серо. Серые скальные уступы, изредка выпирающие откуда-то из самого нутра земли Серые холмы – здесь их царство. Сумрачно-серые леса. Вода в стремительных горных речках и та – серая. Такая вот пора пробуждения природы, цветения и любви. Но лето – это всё-таки лето. Даже тёмные хвойные леса, покрывающие древние кручи, как-то преображались, краски наполнялись неким подобием сочности. Цветочки кое-где вылезали: мелкие, но поразительно яркие в этом мире сумрака. Они глаз радовали и намекали, что чёрт его дери, жить можно даже здесь среди неласковых и негостеприимных гор – или всё-таки высоких холмов? - Аммаро.
Но сейчас, - слава Богу – здесь наступило лето. Хотя – какое там наступило? – подкралось кое-как; ещё и озерцо возле крепости толком не прогрелось. Искупаться бы, да холодно и чин не дозволяет. Чин у Нонта Тламма был так себе – лейтенантский. И должность не шибко высокая – исполняющий обязанности коменданта крепости «Порубежье». Уж более четверти века он в армии, и, считай восемнадцать лет как «и. о.», иной раз даже подташнивало от подобной головокружительной карьеры. Впрочем, подобные эмоциональные выверты у лейтенанта случались нечасто. А с годами – уж сорок восемь стукнуло – и вовсе сошли на нет. Не носить ему золотых капитанских звёзд. О майорских же молниях на плечах и вовсе мечтать не приходилось. До них лейтенанту, как до двух лун – не допрыгнуть. Уйдёт он на обшид, до коего всего год и семь месяцев, всё в том же незавидном чине. Полгода назад, правда, сверкнула слабенькая искорка надежды на повышение; очередной комендант, запойный дебошир и забулдыга в подполковничьем чине, не дождавшись повышения, отдал богу душу, утонув в грязной луже рядом с отдыхавшей там свиньёй.
Лейтенант, тут же направил в столицу магическую депешу о скорбной кончине бравого солдафона, опустив, ради чести мундира и корпоративной солидарности, некоторые моменты того печального происшествия. И стал ждать, если уж не заслуженного годами беспорочной службы капитанства, так хотя бы официального назначения в должность коменданта. Ответ, к его огорчению оказался стандартен: лейтенант Нонт Тламм в который уже раз назначался временно исполняющим обязанности бла-бла-бла, оставаясь при своём звании. Добро, хоть денежное содержание увеличивалось согласно должности. Хотя, как раз в деньгах Тламм особой нужды не испытывал. Более того – лейтенанта уже можно было считать человеком зажиточным. За долгие годы жизни на порубежье у него скопилось небольшое состояние. Жалованье, которое, собственно, особо и тратить было некуда, особенно в первые годы службы,- и пара табачных лавок, были основой его финансового успеха. Сказать по чести, лейтенант вполне уверенно смотрел в будущее. Его даже посещали мысли, после выхода в отставку перебраться в Ломар – столицу республики. Шиковать там ему бы, конечно, не представилось возможным. Но вести сытенькую жизнь рантье: почему бы и нет? Во всяком случае, коммерцией он более заниматься не желал, собираясь, хотя бы несколько лет, посвятить совершенно заслуженному безделью. Другое дело – Клосса, его нынешняя пассия. Та против столицы ничего не имела. Но вряд ли бы удовлетворилась блаженным ничегонеделаньем. Не такой у дамы характер – умна, деловита, энергична. Собственно, дела в лавках вела именно она, всё чаще заговаривая, что было бы неплохо прикупить ещё и ферму: разводить лошадей для нужд гарнизона и на продажу жителям городка, незаметно выросшего в тылу цитадели.
Ферма… Да, Нонт Тламм, тоже иногда обдумывал и этот вариант, находя его довольно соблазнительным. Но у него – у варианта – был один существенный недостаток: на ферме нужно работать самому, даже при наличии наёмных рабочих и толкового управляющего. И это обстоятельство чрезвычайно его угнетало. Работать он не любил никогда. Именно по этой и ещё по паре причин, о которых Нонт не любил распространяться, юный некогда Тламм и завербовался в армию.
Вообще-то тяги к насилию будущий комендант Порубежья не испытывал никогда. Однако к службе относился добросовестно, не сказать ревностно. Качество это было отмечено начальством, и через три года службы рядовой Тламм стал сержантом. Наверное, на этом его карьерный рост должен был закончиться: у выходцев из социальных низов не так много шансов выбиться в офицеры, став частью республиканской элиты. Общество республики Валлония, офицеров уважало, было за что. Но об этом после.
Сержант Тламм, после семи лет, в течение которых, он исправно тянул армейскую лямку, уже подумывал бросить это поднадоевшее дело, и по истечении контракта, рвануть куда-нибудь на вольные хлеба, но тут случился небольшой казус, переменивший его настроение и жизнь в целом.
Нонт сидел в каптёрке казармы, давно ставшей ему роднее собственного дома, и с удовольствием пересчитывал сэкономленную часть жалованья. Выходило совсем неплохо. Да уж, теперь-то лейтенант мог с чистой совестью посмеяться над теми грошами, кои он в ту пору, абсолютно серьёзно полагал большими деньгами. Но – это было давно. Тогда же – в каптёрке – приятное занятие сержанта было прервано самым грубейшим образом. Горнист, чтоб ему вовек геморрой не излечить, протрубил сигнал тревоги. Боевой тревоги.
Вот те на!.. Республика ведь уже лет пятнадцать ни с кем не воевала. Но дело солдатское выполнять приказы начальства. Начальство, в лице полковника Омберли Пацца, в тот день само некрепко держащееся на ногах, по причине национального праздника Усекновения главы последнего монарха, сказало, удивлённо пялясь, в полученную депешу: - «На нас напали… Охренеть! Это, с какого перепугу?..» Бумага, само собой, высокомерно промолчала. – « Ладно, разберёмся». И он лихо вскочил в седло, закреплённое на спине двухголового ящера. Чтоб такое большое начальство, да унизилось до езды на простых лошадках. Ага, ещё чего? Может, прикажете полковнику на войну и без личного самогонного аппарата ехать? Если так, то ждите бунта. Тут уж никакая присяга не остановит храбрейшего из всех офицеров республики. К счастью, никому в голову не пришло отдать самому храброму из полковников такой безумный приказ. Его просто отправили к Порубежью, отражать атаку орд заявившихся с Бесконечных южных болот. Вместе с ним на битву выдвинулись пятьсот стрелков при восьми полевых пушках, и, само собой, - сержант Тламм, не успевший дать дёру на «гражданку».
Осада цитадели продолжалась без малого четыре месяца. Наступление чудовищ было отбито. Полковник обвешался орденами, получил генерала и был переведён в гвардию за героические действия, в основном, выражавшиеся в том, что, будучи под хмельком, он не мешал командованию младших офицеров. А вот им, бедолагам, не так повезло. Отвратные монстры изрядно подсократили их число, выкосив офицерский состав более чем на две трети. То есть, когда подразделению было приказано, оставив в Порубежье малый гарнизон, возвращаться в расположение части, назначить коменданта, хотя бы и временного, оказалось не из кого. Генерал погрустнел до того, что обвис всей своей бульдожьей мордой и вообще, всеми телесами. Был кликнут единственный выживший майор:
- Остаёшься тут за коменданта, - было ему объявлено.
Майор, с похвальной готовностью, тут же впал в объяснимую депрессию.
- Господин генерал, - жалостливо заныл он.
- Что, господин генерал!? Неужели прикажешь мне тут оставаться и обрастать плесенью.
- Нет, конечно. Но есть решение.
- Излагай.
- Вы имеете право, в случае оперативной необходимости, присвоить звание временного лейтенанта одному из сержантов.
- Имею?
- Имеете, - закивал майор – едва башка не отвалилась.
- Точно – имею. Хорошо. Значит, так… Я присваиваю звание временного лейтенанта… Кому я его присваиваю?
- Сержанту Тламму. Достойный солдат, на которого можно свесить всё это дерьмо… Э-э, в смысле, доверить этот ответственный пост.
- Да – ему. И назначаю, этого неудачника исполняющим обязанности… Ты, чего замер? Хватай бумагу. Пиши приказ. Мне, что ли пальцы чернилами марать?
Так Тламм стал офицером. Сначала временным. А чуть позже из Ломара пришло и полное его утверждение в звании. Но не в должности. Так он и остался и. о. Тогда это его ничуть не огорчило. Шутка ли, какие перспективы открывались перед выходцем из самых низов? Но время шло, а он по-прежнему оставался лейтенантом. Затем последовала череда «настоящих» комендантов, которые, выслужив необходимый ценз отбывали в метрополию, чтобы и дальше вершить свой карьер на непыльных штабных должностях. Так годы и текли.
Лейтенант почесал кончик носа, сильно смахивающего на картофелину. О, чуйка заработала. Она его николи не подводила. Значит, скоро прибудет очередной столичный хлыщ. А стало быть, нужно представить ему «Порубежье» в наилучшем виде. Значит…
Значит сегодня ему предстоит инспекция передового форпоста. Э-эх, служба, службишка. Подавив тяжёлый вздох, Тламм отодвинул от себя чашку остывшего кофе и тихонько чертыхаясь, вышел из дому седлать конягу.