Архитектор здравой мысли и простого столичного быта Григорий Андреевич Кравцов всю свою осознанно зрелую жизнь мечтал, по выходе на пенсию и до самой смерти, пожить простой деревенской жизнью. Для этого он построил дом в глухой, почти безлюдной деревне и отправил туда жену, которая вышла на пенсию раньше него. Сам же он, почти каждую субботу, на электричке мотался к жене, помогать осваивать «целину». Это мотание сильно не нравилось предпенсионеру. Во-первых, дорога, а во-вторых, и это самое главное, – спешка – толком ничего не успеваешь: баню истопил, попарились-помылись, поели, поспали, туда-сюда, глядишь, уже и в обратный путь собирайся.
- Как же мне это надоело! Это похоже на службу перед дембелем! Впрочем, тебе этого не понять… – сокрушался Григорий Андреевич.
- Потерпи, недолго осталось… – успокаивала жена.
- Кур заведём, обязательно!
- Заведём, заведём…
- И собаку заведём!
- И собаку заведём…
- Ты какую хотела бы? Я – овчарку.
- Нет, только не овчарку!
- Почему? Хорошая собака…
- Мне овчарки не нравятся.
- А какие нравятся?
- Не знаю…
- Ну, хорошо, время ещё есть – подумаем…
- Если собака нам действительно нужна, Бог пошлёт какую-нибудь…
- Согласен.
И вот долгожданно-желаемое случилось – уволился. Старинный друг, при участии сына, перевёз его и весь его нехитрый скарб из города в деревню. В основном, это спортинвентарь: гири, гантели, велосипеды, боксёрские груши-перчатки, кроссовки и прочее... По дороге разговаривали.
- Ты уверен, что не сойдёшь там с ума? Болеть, сыпаться ведь начнёшь, помрёшь раньше срока! Что, мало таких примеров?
- От чего?
- Что от чего?
- С ума сойду от чего?
- От скуки и однообразия… Там же нет никого – тайга кругом…
- Ну, не совсем тайга… И потом, с ума сходят от скуки люди, не умеющие организовать себе интересы…
- А ты умеешь?
- А я умею.
- Ладно, посмотрим.
- Увидишь. Приезжай через годик.
- Обязательно приеду… если время будет – столько дел, Боже мой, сколько ещё надо успеть!..
Была пятница. Банный день у Кравцовых. А почему пятница, а не суббота, как у всех, спросите вы? И Григорий Андреевич вам ответит: потому, что в субботу вечерняя служба в храме – суетно два таких дела совмещать… к тому же, снегу может навалить по горло.
Так и случилось – снегу навалило по горло.
- Пойду двор лопатить. – сухо и коротко огласил муж.
- Что и не поешь даже?
- Потом. А ты не выходи – дома трудись: печку топи, кашу вари и всё такое.
- Слушаюсь и повинуюсь… – счастливо улыбнулась жена.
Григорий Андреевич не спешил. Смаковал каждое движение, каждый вдох. Часто останавливался, оглядывался, вглядывался в окружающую красоту. Душа радовалась, тело сладостно подпевало душе. Дошёл до ворот, вышел на улицу, огляделся, видит, сосед тоже работает.
- Здорово, Иваныч! Эх, погодка хороша! – крикнул Кравцов и помахал рукой. Сосед остановился, отставил лопату и, шаркая валенками по снегу, направился к нему.
Краткое сведение о соседе: полное имя – Дорохов Иван Иванович, рост – примерно 158 см, вес – примерно 58 кг, возраст – 90 лет точно. При этом снеговая лопата в полтора раза шире и глубже, чем у Кравцова. Но Кравцова это не смущало – он предпочитал полегче и почаще – спину берёг.
- Здорово. – тихо сказал старик-старик.
- Здорово. – чуть громче ответил старик.
Сняли рукавицы, пожали руки. Дрожащим, глухим голосом Дорохов произнёс:
- Гриня, у меня беда… горе у меня, Гриша…
- Что случилось?
- Хорёк, мать его, семь кур задушил…
- И всех съел?
- Зачем, они их не едят – только кровь сосут: придушит, стервец, кровь высосет и давай другую душить… Проснулся, выхожу во двор, слышу петух орёт не свойски, захожу в сарай, смотрю, а они лежат на земле, потрогал – тёплые ещё… Семь штук! Только одна уцелела, да петух…
Кравцов молча внимал потерпевшему – он не знал, что сказать – с хорьками он ещё не сталкивался, а гнать сочувственную бессмыслицу, тряся седой бородой, не хотелось. Только подумал: «…вот тебе и куры – возьмёшь цыплят, выкормишь, выходишь, а придёт хорёк-кровосос и поминай, как звали…»
- Надо его изловить… – продолжал Дорохов. – Взять собаку, любую, хотя бы и маленького, Бантика, по следу пустить, он его быстро найдёт и лаять будет – сигналить, мол, здесь… ага, зафиксировали место, потом пришли туда с большим и тут уже он пусть работает, роет…
Иван Иванович сделал паузу. Григорий Андреевич молча терпел пронзительный взгляд соседа. Наконец тот продолжил.
- Но ему помогать надо…
- Кому? Хорьку? – улыбнулся Кравцов.
- Кобелю! Если хорёк под корнями залёг, то корни рубить придётся, а мне одному уже тяжеловато… снег вон – почти по колено…
- Сложная схема… – посочувствовал Кравцов.
- Лёньке что ль, племяннику позвонить?.. не знаю, сможет приехать или нет?..
И тут до Кравцова дошло – у него пособия просят.
- Уж не помочь ли тебе, сосед? Могу помочь. Только давай не сразу – снег доуберём, позавтракаем, а потом уж и в погоню…
- Да, не сразу, – согласился Иван Иванович, – никуда он не денется, а мне ещё в глаза надо закапать...
- Через час, нормально?
- Отлично! – в глазах старика-старика сверкнуло веселье охотника.
- Аня! Анна! Да где ты там! – кричал с порога муж.
- Никак пожар? – отозвалась жена из кухни, откуда струились запахи вкусной еды.
- Пожар не пожар, а дело серьёзное – хорёк!
- Что хорёк?
- У Иван Иваныча хорёк семь кур задушил! И ни одной не съел, представляешь?
- Зачем же тогда он их душил?
- Чтобы кровь высосать… Оказывается, эти хорьки – вампиры… А мы кур собрались разводить… Короче, покорми меня и я пойду…
- Куда?
- Вампира ловить. – не без гордости ответил муж. – Сосед просит помочь.
- Да как же ты его поймаешь? – недоумевала жена.
- Разумеется, не голыми руками… К тому же, я не один пойду, а с Иван Иванычем, а он собак своих возьмёт… Представляешь, какое приключение?!
- Значит, бани сегодня не будет?
- Завтра попаримся! – в глазах мужа сверкало веселье охотника.
Уплетая за обе щеки любимую кашу, Кравцов фантазировал себе, как всё это будет: собаки бегут по следу злодея, старики-охотники за собаками… тяжело, трудно – снега местами по пояс, кусты, бурелом… наконец большой пёс залился, звенящим на весь лес, лаем – нашёл! Нашёл! Нашёл!.. Подбегают, смотрят, так и есть – зарылся окаянный под корни… берутся за топоры…
- Всё! Спасибо! Я побежал!
- Ты же сказал, через час… и не доел…
- Потом, всё потом!
Старик-старик встретил старика спокойно, загадочно улыбаясь.
- Чему это ты улыбаешься, Иван Иваныч?
- Радуюсь, глядя на тебя…
- Спасибо. Взаимно.
- А ты, говорят, спортсмен – бегаешь, руками машешь…
- Вроде того.
- Знал я одного спортсмена – тоже так вот бегал, бегал, а потом раз и отбегался…
Не уловить подковыр было невозможно. Кравцов парировал:
- Когда умирает бегун, говорят, отбегался… когда умирает пахарь, говорят, отпахался… когда умирает…
- Да не обижайся ты – это я так, для радости предприятия – вижу, что справишься.
- С чем?
- С лыжами…
Кравцов опешил.
- Хочешь сказать, я один пойду?
- Зачем один – с Бантиком.
- А он пойдёт со мной?
- Пойдёт. Я вот тебе сахарку дам для него. – Дорохов взял щипчики и стал колоть рафинад, как в старину. «Ну, дела…» – подумал Кравцов, но возражать не стал, как говорится, взялся за гуж, не говори, не дюж.
Наколотый сахар Иван Иванович положил в пакетик и протянул Григорию Андреевичу. Взял клочок газеты и написал на полях номер своего телефона и тоже протянул Кравцову.
- А это ещё зачем? – удивился тот.
- Когда найдёте зверя, позвонишь – я приду с Цезарем. А пока займусь курами – надо их обработать…
- Затейливо, однако… Ладно, пошёл за телефоном…
- Погоди. Свой номер мне дай… Ну, для обратной связи…
Кравцов хлопнул соседской калиткой и направился к своему дому. Окружающей красоты он теперь не замечал – в уме было дело. Он только увидел, как Бантик влачится за Лаской, которая прибежала с другого конца деревни. Это было забавное зрелище – ухаживание карликового кобелька за огромной охотничьей сукой.
- Ну, что, брат, припекло? А ведь нам с тобой по следу бежать… Побежишь? Сомневаюсь… и сахар тут не поможет.
Кравцов сунул телефон в боковой карман куртки, застегнул молнию, вышел на улицу. Дорохов стоял с охотничьими лыжами в руках возле цепочки следов преступника. Следы тянулись от его забора через дорогу, по полю к речке, а там уж и лес.
- Нет, Иван Иваныч, уволь – я на беговых марафоны бегал, а на таких лыжах отродясь не стоял…
- Ничего страшного – встанешь… всё просто: ногу в ремень и пошёл…
- Нет, я лучше так. Бантик! Бантик, за мной! – крикнул Кравцов что есть мочи и шагнул в поле. Нога провалилась в снег и увязла, другая так же. Сделал ещё насколько мучительных движений и сдался. – Ладно, давай свои лыжи…
Кравцов шёл по следу пыхтя и сетуя на Бантика, который наглухо провалился в любовь: «…вот так, заведёшь щеночка-дружка, выкормишь его, выходишь, а он в трудную минуту шмыг в кусты, по зову плоти, и поминай, как звали…»
Широкие лыжи не проваливались, но ёрзали под ногами – ремни-стремена не давали жёсткого крепления. С непривычки, управлять такими лыжами было очень неудобно. Однако, постепенно ноги привыкали и идти становилось всё легче и легче. Зверь словно знал, что за ним непременно пойдут – хитрил, вертелся, забирался в такие дебри, где приходилось снимать лыжи и продираться, проваливаясь по колена в снегу. Старик выдержал всё и не сильно удивился, и даже обрадовался, кода след вывел его на его же лыжню. Петля. Браво, хорёк! Браво!
Старик-старик стоял на краю поля, откуда Кравцрв начал своё преследование.
- И чо?
- Ни чо, петлю сделал и встал на свою же лыжню… Обманул он меня.
- Ясно. Давай лыжи, я сам пойду.
- А я?
- А ты сиди на телефоне – найду зверя, позвоню.
- Ну, как охота? Поймал убийцу-вампира? – спросила жена, улыбаясь.
- Да. – серьёзно ответил муж.
- И где он? Хочу посмотреть!
- Тебе нельзя на такое смотреть…
- Почему?
- Иван Иваныч сдирает с него шкуру… с живого…
- Какой ужас! Это же издевательство! Садизм какой-то!
- Да шучу я, шучу… Ты вот что: я пойду, прилягу – уматался в лом, а ты, вот телефон, если он позвонит, разбуди меня…
Спал Кравцов, как тот разведчик, ровно сорок минут. Приснилось что-то странное, но хорошее.
- Не звонил?
- Нет.
- Сам позвоню…
- Ало! Иван Иваныч! Ну, что – как дела?
- Никак! Где-то напротив церкви ушёл под лёд… теперь его ни какими собаками не возьмёшь.
- Слава Богу!
- Что?
- Баню топить пошёл, говорю!
- А-а-а, ну давай, давай…
В субботу Григорий Андреевич проснулся рано, далеко затемно. Выглянул в окно. Мело. Невольно залюбовался тем, что попадало в сектор фонарного света: дорога, столб, забор, кусты, снежинки роились, неслись, гонимые ветром – покров становился всё выше. Жена спала. Подумал: «…надо пойти, семечек в кормушку насыпать и прочистить, хотя бы до туалета…»
17.12.2022