Рабочий день близился к концу и я даже не успел заметить, как быстро пролетело время.
Уткнувшись в монитор компьютера, я стал вбивать данные бумаг, которые мне подогнал шеф и вникать в процесс. Дверь моего кабинета открывается и влетает Ирина. Дура, тебя стучаться не учили?
Делаю вид, что её нет, но как назло, девушка садится напротив меня, разводит руками и просит минуточку внимания. Я холоден, как никогда.
- Мне не дали возможности поговорить с твоим сыном! Его дед выпроводил меня!
Я усмехаюсь и снова смотрю в монитор. Любящий дедушка – всегда будет мстить тому, кто однажды посмел обидеть его внука. Так, где я остановился? Ах, вот…
- Эдик, ты меня слышишь? Или я со стенкой разговариваю? – поднимается со стула девушка, подходит к моему столу и садится на него.
- Э! Ты чё офигела? Слезь отсюда и вернись на прежнее место, бабьё, – оживляюсь я и отгоняю ненормальную.
- Неужели непонятно, что твой отец против этого общения? Вот зачем ты послал меня домой, если прекрасно знал, что из этого ничего хорошего не выйдет? Ответь, мне, Эдик… Чего ты добьешься, когда увидишь расстроенного ребенка, узнавшего правду? Что он побежит к тебе и станет благодарить за то, что ты привел мамочку? Да, он тебя возненавидит! А еще, я больше не собираюсь тратить время на пустые разговоры с тобой! Ты мерзкий тип, которого я знаю, приносящий одну только боль. Ты жалкий, бессердечный, эгоистичный мажор! Ты никого и никогда так сильно не любил, кроме меня! Я права? – с кокетством улыбнулась Ирина и поцеловала меня. - Признайся, что тебе не хватало меня и ты нарочно стал встречаться с готичкой, чтобы поскорее забыть меня и скрасить свое одиночество!
Я сглатываю, пытаясь подобрать слова:
- Ты с дуба рухнула? Как я могу тебя любить, если ты бросила нашего ребенка? Ты хоть думай, что говоришь! И, о какой готке идет речь?
- О той, чернухе, которая живет в твоем доме. Кажется, ей тут не по себе. Она такая растерянная, запутанная в себе. Ты бы спросил невесту, что её беспокоит. Может ей тоже в тягость жить под прицелом твоего папаши!
- Ты смешная, - улыбнулся я и потянулся. – Никакая она мне не невеста, а обычная няня. Папа мой, замечу, никаких претензий к этой барышне не имеет и относится к ней, как родной дочери. Что касается вашей с ним встречи, то скажу откровенно: после всего, что ты натворила, он не вправе тебя прощать. Всему есть предел.
- Это да, - съязвила Ира. – Как же ещё-то…
- Милая, ты же прекрасно знаешь, что твое оправдание насчет того, что тебя выперли из дому, как собаку – не даст никакой пользы. Я не отпущу тебя на родину, до тех пор, пока ты не поговоришь с Виталиком. Имей в виду, я не шучу и прекрасно вижу, в какую нелепую ситуацию ты попала. Но так уж и быть, утри слёзки, я тебе помогу. Мы вместе поедем на Рублевку и ты увидишься с сыном. Хорошо, мамаша? Или хочешь отказаться от этой затеи? Если «да», то придется тебе самой искать с мальчиком встречу. Выслеживать его, ждать, когда кто-нибудь из взрослых уйдет и найдется возможность с ним поговорить. Это унизительно, конечно, но что только не сделаешь ради билета в родной Париж.
- Вот уж нет! Спасибо! Для полного счастья, мне еще этого не хватало! Следить за ребенком… Господи, ты как что скажешь, так хоть стой, хоть соглашайся на все твои условия!
- Я тебя не заставляю, идти у меня на поводу, а просто предупреждаю, что рано или поздно, ты все ровно захочешь повидаться с ребенком, поговорить с ним, узнать, чем он дышит и как живет. К тому времени, Виталик уже будет подростком и кто знает, как обернется его судьба. Но одно я знаю точно, его мнение о тебе навсегда поменяется. И я даже знаю в чём, оно будет заключаться. Лучше сейчас воспользуйся попыткой, пока мальчик мал и наивен.
– Хорошо, я согласна и готова прямо сейчас ехать, чтобы потом не унижаться перед сыном, когда ему минет шестнадцать. Только отвали от меня со своими нравоучениями! Мне итак не по себе от того, что я снова увижу грозную рожу Романа и твоего отца. Раньше, ваш охранник и рта боялся открыть, а теперь гляньте-ка на него! Понесся. Шпарит, как гуманитарное общество! Черти, что развели. А разве Алик не уволился?
- Он здесь. Просто к родственникам обещал заехать. Ты забыла сказать о Виталике, - наигранно погрустнел я и выключил компьютер.
- А что мне про него говорить? Русоволосый, худой и внешне похож на своего папочку?!
- Ну, а как же иначе? – улыбаюсь я. - Ты даже мужу не соизволила признаться, что у тебя есть ребенок. Это же надо быть такой бессердечной и дышать полной грудью, когда о твоём поступке не знает тот, кого ты любишь! У меня бы сердце разорвалось на части, если бы я променял своего кроху, на фифу с пятым размером груди и классной задницей! Ладно, не буду тебе заливать. Пойдем. Мне надо кабинет закрывать.
Попрощавшись со всеми, я взял за запястье свою бывшую пассию и потащил за собой. В машине, мы вели себя тихо, только Ира нервно постукивала пальцами по коленке и сверлила меня недовольным взглядом. Я не выдержал:
- Что?
- Да, ничего. Просто удивительный ты человек, Эдик. Нравишься всем бабам, живешь в свое удовольствие и даже не замечаешь, что каждая вторая девушка, мечтает о таком мужчине как ты. Вон секретарша твоя заикается, когда разговаривает с тобой… Это не с бухты-барахты у неё и не психологическая травма вовсе, она явно испытывает к тебе чувства.
- Все молодые девушки, попадающие впервые на работу немного неуверенны в себе и в своих действиях. Жалко, что тебе этого никогда не понять. Ты же всё время сидела дома!
- Предположим, что это так. Но, а Вика твоя! По-моему она по уши влюблена в тебя, раз возится с твоим сыном, чтобы показать тебе свой статус добропорядочной матери! Она как бы намекает, чтобы ты взял её в жёны.
- Что ты несешь, родная? Не попуталась ли ты часом? А может быть, в тебе заиграла ревность?
Ирка громко смеется и вытирает пальцем слезу:
- Ох, ты уморил, фруктовый мой! Ещё никто так меня не смешил, как ты! Шуточки дурацкие. Конечно, нет. У меня есть муж, которого я могу прижучить. А ревновать тебя к кому-то – это дело последнее. Мне не по карману.
- Это верно. Ты слишком самоуверенна в своем мнении. Впредь, держи язык за зубами. И не называй мою фамилию фруктовой, а то меня раздражает.
- Хорошо, не буду, - улыбается Ира.
В такие тупые моменты, приходиться молчать и слушать только тишину. Когда человек не знает, как дальше начать с тобой конкретный разговор, он мелит ерунду, которая приходит ему в голову или если он шутканет над тобой, то все будет - зашибись и вы найдете общий язык. Нет. Я жесть, как ненавижу, когда меня называют «персиком» и злоупотребляют этим, думая, что мне это нравится. Оскорбительно как-то и даже улыбаться не хочется.
Слишком много парируешь, Ирочка, пора бы тебе остыть и задуматься над тем, что ты будешь говорить сыну!
Конечно, между нами когда-то были недопонимания, но это не повод садиться мне на шею и использовать мою доброту, чтобы потом вытереть об меня ноги. Это всего лишь помощь, не более.
Женщина, которую я так любил – возвысилась, прыгнула выше головы и стала настоящим дерьмом. Так и хочется резким движением сбросить её корону с головы и посмотреть на неё другую.
Жду не дождусь того времени, чтобы стерва поскорее исчезла из моей жизни и больше не появлялась в ней никогда!
… Мой отец был изначально против того, чтобы Ирка разговаривала с ребёнком и просил меня вывести её отсюда или же он вызовет охрану. Но я стоял на своём и твердил о том, что мальчику необходимо увидеться с матерью. Папа смотрел на меня в упор, затем махнул рукой и повел ненормальную в зал.
Ирка садится рядом с Виталиком и видит, как он счастлив от того, что мама, наконец, вернулась, теперь она расскажет, почему ее так долгого не было. Некоторое время Ира молчит и смотрит на довольного мальчика, затем берёт его на руки и крепко обнимает:
- Я должна сказать тебе кое-что важное, мой дорогой. Мы с папой очень любим тебя и гордимся тем, что ты такой уже большой мальчик и понимаешь многие вещи, но как видишь, меня долгое время не было дома и я не могла с этим ничего подделать. Прости меня, за то, что не смогла позаботиться о тебе, когда тебе это действительно было нужно, но я хочу сказать тебе одно, - запнулась она и взяла себя в руки: - Мы с твоим папой больше не можем быть вместе. Наши пути разошлись и больше никогда не пересекутся, поэтому мама выбрала другой город и исчезла, никому нечего, не сказав. Но ты не печалься, все будет хорошо, - улыбнулась она, как ни в чём небывало и встала с места. – Но я обещаю, что буду тебя навещать.
- Мамочка, стой! Мамочка, ты куда? Не уходи, - вцепился в её руку сын.
- Мне надо идти, - на глазах Ирины появляются слезы. Ну, надо же всё-таки у неё есть сердце! Как же я её недооценивал.
- Мамочка! – выпаливает малой и крепко её обнимает. Та не остается равнодушной и отвечает взаимностью, продолжая давиться от горя слезами.
Какое счастье! Ты посмотри на неё! А сама-то: «Ой, не буду с ним общаться! Глупая затея у тебя, Эдик. Лучше бы я тогда сделала аборт, чем рожала его на свет».
- Обычный спектакль! – машет рукой отец. – Прекращай придуриваться, а то…
- Тихо, - толкаю его в бок я и наблюдаю за картиной, как моя Ирочка вытирает своё личико и отстраняется от сына со словами:
- Мне пора… Прости.
Мальчик зарыдал во весь голос и побежал вслед за ней, но я вовремя успел схватить ребенка и передать его деду, а затем, вывел бывшую из дома и прижал ее к стенке:
- Как ты могла ляпнуть, что будешь приезжать к нему и посвящать все свое время? Ты в своём уме, а? Не могла нормально всё объяснить? Обязательно надо было сказать так, как тебе нравится, да? Что, не смогла вытянуть из себя правду, да? Струсила?
- Почему это сразу-то «струсила»? Нет, дорогой. Это совсем не так, - вытирает слезу Ирка и тяжело вздыхает. - Просто не хотела говорить, что вышла замуж и начала новую жизнь. То-то и всего. По-моему это было правильное решение сказать мальчику только то, что пришло на ум. Мне не о чем жалеть. Что сделано – того не вернёшь. И лучше от тебя услышать, что я сука и не благодарная мать, чем смотреть на то, как мучается Виталик! – отталкивает меня девушка и просит Романа открыть ворота.
Тяжело задышав, я постарался взять себя в руки и вытащил из пачки сигарету.
- Эдик, - отвлекает меня от «важного занятия» Алик. О, он все-таки приехал! – Там тебя шеф зовёт. Ты бы не мог зайти к нему?
- Да-да, хорошо, - киваю я и бросаю незажженную сигарету на землю.
Виталик сидел на коленях у отца и тихо плакал, тот пытался хоть как-то его успокоить, но мальчик, либо не слышал, либо не хотел обращать внимания.
- О, а вот и наш папа пришёл! Легок, как на помине. Персиков, где тебя черти носили? Я уже не знаю, что с ним делать! И Вика, как назло куда-то пропала! Говорил ей, чтобы меньше общалась с Аликом и занималась больше делами, чем язык свой чесала, с кем попало. Так нет же! Ну, лентяйка! Найду – придушу, - фыркнул батя и удалился в свой кабинет.
Прижав к себе Виталика, я погладил его по голове и прошептал:
- Пожалуйста, не плач, пожалуйста, - чуть ли не слезно умолял его я, так как самому было не по себе от всей этой ситуации.
В зале появляется Вика, убирает назад волосы и тут же вздрагивает при виде меня:
- Напугали… Я могу Вам чем-нибудь помочь?
- Уже не надо. Иди, - киваю я, давая ей понять, что сам справлюсь.
- Вы так считаете?
- Господи, да свали ты уже! – не выдержал я и тут же прикусил язык.
Ревность это или нет, но когда отец сказал, что девушка успела познакомиться с нашим старым охранником, мне вдруг стало ещё хуже. Мало того, что я за сына переживал, так теперь еще и эта… Кокетливая натура, которая ещё не знает, к чему может привести флирт с мужиками бандитской внешности! Рома, тот еще мерзавец, а Алик вообще не русский и может воспользоваться красавицей, как проституткой. А мне не нужны такие проблемы! Или может быть, мне так кажется, что она подкатывает ко всем, а на самом-то деле пытается проявить дружелюбие?
Вика ничего не отвечает, покидает зал и оставляет меня наедине с сыном. Тот всё продолжал плакать и искать маму. Мне нечего не оставалось делать, как подойти к окну, отдернуть штору и отвлечь его:
- Смотри, Буля, а вон дядя Алик вернулся! Помаши ему, - пытался приободрить его я, но мальчик никак не отреагировал и уткнулся в мое плечо. Не хочет любоваться, на сей курящего охранника, который в упор не видел нас или тупо не хотел оборачиваться.
Опустившись на диван, я обнимаю Виталика и начинаю качать. Вскоре, мои мучения были закончены. Он уснул. Положив мальчика на подушку, я с облегчением вздыхаю и сдуваю непослушную чёлку.
- Ты уверен, что это было правильно с твоей стороны пригласить сюда Ирину? – неожиданно спрашивает меня Виктория и садится напротив меня.
Я невольно мог услышать, как отец ругал её за то, что она не соблюдает нормы рабочего времени. Ходит, где попало и тратит время на болтовню. Только какой в этом толк, если девочка резко изменилась и перестала быть скромницей, какой была раньше? Уже ничего не изменишь. Наше тесное общение сделало её сильней, уверенней и дало почувствовать себя раскрепощенной.
Хорошо конечно, когда тебе дают подзатыльник и заставляют что-то делать, но срываться каждый день на человека и принуждать его к чему-то, приводя его в отчаяние – тоже нехорошо.
Вика была спокойна, но я-то видел, что ей не по себе и девушка нервничала. Конечно, как же тут не быть собой, если пять минут назад тебя послал Эдик, а за ним еще и папка подхватил и отсчитал бедняжку.
Мне хотелось быть с ней немного искренним, излечить ту душевную боль, что связала меня по рукам и ногам, посоветоваться с ней и получить совет. Её мнение вдруг, стало для меня очень важным, и я открылся:
- Не совсем… Но у меня не было другого выхода. Я хотел, чтобы мальчик узнал правду и больше никогда не спрашивал меня о своей маме.
Вика, будто не придает моим словам особого значения, а только спрашивает:
- Можно я заберу ребенка?
- Не стоит. Он только-только уснул. Разбудишь ещё. А мне это стоило большого труда уложить его спать.
- Хорошо…
- Вик? – появляется в зале отец. – Почему ты не выполняешь свои обязанности? Мы же только, что об этом говорили! Какого чёрта ты продолжаешь дальше чесать свой язык и гонять балду? Я тебе, что сейчас сказал сделать?
- Но Ваш сын ответил, что не стоит будить ма…
- Здесь даю указания я, а не мой сын! Быстро уложила парнишку спать и приступила к следующей работе. Давай, время не ждёт! Не точи лясы! – бросает ей папа, а затем, когда Вика забирает Виталика, то обращается ко мне: - Ну, что доволен? Хорошо, когда другие плачут, а тебе спокойно?
- Я не понимаю о чем ты? – устало спрашиваю я.
- Не понимаешь? А я напомню! – хватает меня за ворот рубашки он и притягивает к себе так, что мои глаза встречаются с его голубыми. - Я тебе говорил не встречаться с этой тварью??? Говорил или нет???
- Говорил, - сглатываю я.
- Тогда какого черта ты не послушался меня и отнесся так неуважительно к своему мальчику? Он же маленький, за мамкой скучает, ждет не дождется дуру. А ты вместо того, чтобы развлечь его привел, эту курву сюда и устроил здесь трагическое шоу! Решил, что так будет лучше, да? Что Виталику жизненно необходимо узнать кто такая его мать? Было же множество способов, как помочь ему забыться. Ну почему ты не спросил у меня? Мы бы вместе все могли исправить, а теперь, - отпускает меня отец и садится рядом. - Уже поздно что-то предпринимать.
- Ничего бы не изменилось, если бы ты придумал новую для Виталика отмазку. Он бы по-прежнему звал маму и плакал за ней! А ты понимаешь, как мне всё это надоело слышать, как он ищет её, расспрашивает постоянно: «А мама придет?», «Где мама?» и от этого хочется скорее бежать. Впрочем, ты и сам был таким же. Боялся спугнуть ребенка, рыкнуть в его сторону, потому что, правда, было тяжело смотреть, как он страдает.
- А ты знаешь, почему он так долго не беспокоил тебя этими вопросами? Потому что я всё время обсуждал с ним эту тему! Мальчику после этого, как-то становилось спокойней и он ходил с улыбкой на лице. Я знал, что он ждал Ирку. Но я бы был последней скотиной, если бы сказал ему, что его мама - гулёна!
- Пойми, что твои душевные разговоры с ним - были каплей в море. Сколько ребенку не говори про мать, он всё ровно будет верить, что она придёт к нему, и они будут играть. Я знал, на, что шёл и понимал, что если Виталик поговорит с Ирой и узнает, почему она с ним так поступила, то это будет не очень приятно. Я не мог поступить иначе. Ну, когда до тебя это дойдёт? - в отчаянии спрашиваю я и удаляюсь из зала.
Проходя мимо комнаты сына, я услышал убаюкивающий голос Вики и покрылся мурашками. У меня такое бывает, когда песня действительно офигенна. Сколько нежности. Я прямо сейчас готов закрыть глаза и наслаждаться необычным чарующим звучанием.
Если бы у меня получилось помочь девушке осуществить её мечту по поводу вокала то, как бы она отреагировала? Поблагодарила бы меня или же выразилась бы, как мой папаня: «Я тебе говорила, что тема шоу-бизнеса для меня закрыта? Говорила или нет?».
Я улыбаюсь, иду в свою комнату, растираю руки, будто замерз и плюхаюсь на кровать.
Заснуть никак не получалось. Бесконечный поток обвиняющих мыслей не давал мне спать. Критика, нравоучение и полное осознание того, каким же я был дураком, когда нёс про себя чепуху Виктории. Мол, это неправильно, когда богатый парень общается с нянькой, делится своими переживаниями, секретничает. Каждый должен знать своё место и помнить кто он в этом доме. Но из-за всего, что произошло, я себя ещё больше возненавидел и стал думать, как наладить отношения с барышней, чтобы снова вернуться в тот круг, в котором мы чувствовали себя людьми. Как вовремя заткнуть себя, чтобы не наделать глупостей и окончательно не потерять брюнеточку из зоны своих лучших подружек? Женщину легко обидеть, но попросить прощение – гораздо сложнее. Гордыня, же.
Как же я любил, когда девушка убирала назад свои пышные волосы и смущенно улыбалась. А макияж? Для меня он был великолепен. Но груды косметики и злоупотребление тоналкой, подталкивало меня взять салфетку и стереть её стопроцентную «красоту». Папа терпеть не мог Викин мэйкап и говорил, что он слишком вульгарен, для молодой особы. К тому же, Викулькина подружка такая же любительница поэкспериментировать с внешностью. Уж помню я её длиннющие ресницы.
Что ни говори, но с кем поведешься, от того и наберёшься. Может быть девочкам виднее и им кажется, что такой макияж выделяет их из толпы? Если честно люблю неординарных со своей философией.
Продолжение: http://proza.ru/2022/12/30/1918