К рассказу Дианы Серебряковой "Ответ на статью о маргиналах России" http://proza.ru/comments.html?2023/01/20/960
Однажды зимой я шла прогуляться в парк, который находится через дом от нашего. И в узком проулочке между автостоянкой и одноэтажным строением прямо передо мной упала откуда-то сбоку, из сугроба, чья-то рука. Там был какой-то мусор, и вот оттуда выпала рука. Женщины меня поймут. У меня случился шок. Попыталась рассмотреть эту кучу и догадаться, чья это конечность? В снегу сквозь полиэтилен среди мусора я рассмотрела женщину, которая копошилась во всём этом. Я ей протянула свои перчатки, на кроличьем меху, чтобы не мёрзла эта рука, и побежала к нашему участковому.
Я рассказала ему эту странную историю. Участковый сначала немного напрягся, а потом с облегчением ответил:
- Ой, так это не мой участок!
- А чей, куда идти?
Мне объяснили.
Другой участковый сразу закрылся внутренней бронёй и на мои эмоциональные речи, бьющие на жалось, отреагировал следующим образом:
- С ней ничего не сделаешь. Мы уже замучились. Несколько раз увозили, проводили разъяснительные беседы, не помогает. А предъявить ей нечего. Выпускали. И она возвращалась обратно. Даже в другом район её отвозили – подальше от нашего. Но она опять возвращается сюда. Ничего поделать не можем.
Да, понятно, ничего поделать они не могут. Но что же нам, соседям, делать – любоваться этим? А что я скажу внучке, если она это увидит? Как я объясню ей, почему эта бабушка живёт в сугробе? Мне невозможно было даже представить такое.
И я стала разруливать эту историю.
От соседей я узнала подробности истории пребывания в нашем дворе этой женщины.
Когда-то по своим делам она приехала в Москву из Магнитогорска. Пошла в церковь помолиться и, вероятно, позавидовала безбедной жизни наших нищих у храма.
Я сама как-то удивилась такой картине: ящичек в виде столика с водочной закуской (вялые солёные огурцы, ещё что-то), миска, полная денежек, а самой нищенки нет – отошла куда-то. Только записка от неё. Пошла, типа, на базу. А сердобольные люди, выходя из Божьего дома, привычно бросают денежку сирым и убогим. Вот наша старушка и встала рядом с ними.
Надо описать её внешность. Это была женщина лет 50-60, не старше. Обычная, среднего роста, поджарая, с овальным лицом, с зеленовато-серыми глазами, лоб узкий, нос прямой, волосы русые с проседью. Ой, это я уже как для милиции (так, наверное, и не привыкну её «полицией» называть). Но не во внешних чертах женщины было дело. А в её взгляде.
Я вспомнила, что уже встречала её у своего дома. Какое-то время продуктовый магазин в нашем доме выставлял у заднего входа столик с простроченными продуктами, хлебом. А на земле оставляли кости — вероятно, для собак. Если акция магазина со столиком ещё могла показалось гуманной, то разбросанные кости меня сильно напрягли – полчища крыс нам обеспечены. И, действительно, как-то вечером иду мимо и вижу, недалеко возится с чем-то вкусным такая «красавица». Я спросила у рядом идущего мужчины (у нас в доме много военных):
- У вас, случайно, нет пистолета?
- Зачем? – Усмехнулся мужчина.
- Пристрелить эту, – я кивнула в сторону крысы, спокойно копошащуюся в полшага от нас.
Пистолета не оказалось. Жаль. Не голыми же руками идти на неё. Но у меня генетическая ненависть к этим серым тварям. Можете меня не переубеждать, что они милые пушистики.
Так вот, тут я и увидела эту женщину. Она внимательно (почему?) на меня посмотрела. Взгляд такой, от которого идут мурашки по телу – колючий, зверино холодный, оценивающий. Самое первое впечатление – взгляд неприятный, второе – умный. Я потом такую характеристику ещё не раз слышала – женщина, мол, умная. Да простят меня психологи (я к ним не отношусь), но мне она показалась шизофреничкой.
Кстати, свой столик магазин вскоре перестал выставлять, а также и кости разбрасывать. Наверное, не одна я такая впечатлительная оказалась.
Вот, что мне ещё рассказали соседи. У церкви эта женщина познакомилась с молодым человеком – из нашего дома. Он был немного странный. Почему «странный»? Ну, вот, к примеру, еду я в метро, читаю книгу. А рядом этот юноша (я с ним не была знакома) тоже стал её читать, да ещё и комментировать только что прочитанное. В другой раз, при выходе из автобуса, он стал подавать всем женщинам руку. Это лишнее, мы все тут эмансипэ. Да и побаиваешься, если видишь в лице человека некоторую странность.
Пожалел наш общительный юноша эту женщину и поселил её у себя в однокомнатной квартире. Он, всё равно, больше жил у отца с матерью, квартира которых была в нашем доме. А его квартира, купленная ему родителями, была в доме напротив.
Гостья эту квартиру быстро захламила, натаскав с помойки всяких «богатств». Молодой человек безуспешно возражал против этого. Родители вмешались и выставили эту женщину с её барахлом за дверь.
Теперь уже соседи в холле стали страдать от вони и вида всякой гадости с помойки. Но, добрые же, терпели до поры, до времени. Но когда одна молодая мамаша просто не смогла открыть свою дверь, чтобы вывезти коляску с ребёнком, потому что неуёмная барахольщица бесцеремонно забаррикадировала своими пожитками её дверь, тут уж вмешались гневные папаши. Они вынесли из их тёплого уютного холла на улицу весь хлам приживалки и скинули его у крыльца.
Здесь, соорудив под пожарной лестницей навес над своей хаткой, наша маргиналка и зажила, одолев первую зиму. Что приносила с помойки получше, то отсылала дочери – посылка за посылкой. Благо, почта недалеко, в нашем доме находится.
Люди, говорят, видели целые пачки денег у неё в руках. Откуда? Какие-то странные люди с ней общались. Жильцам того дома было неприятно такое соседство, они не раз безрезультатно жаловались в милицию. Однажды они объединились и оттащили пожитки бомжихи подальше от своего дома и поближе к нашему, к месту традиционного проживания её благодетеля-юноши, т.е. в начало того проулочка, где я её в сугробе и увидела.
Это была уже вторая её зима на улице. И весь наш двор стал переживать за неё и как-то пытаться ей помочь. Вы же знаете, что всех бездомных кошечек-собачек обязательно кто-нибудь сердобольный покормит. А тут – человек, да ещё и женщина. Стали носить ей винегретики, супчики. А она капризничала:
- Почему холодный?
- Остыл, пока несла, – оправдывалась принёсшая суп.
Я поговорила с этой маргиналкой:
- Почему вы не едете домой? Неужели вам нравится такая жизнь? Я могу купить вам билет до вашего Магнитогорска. Посажу вас в поезд.
- Я не поеду в Магнитогорск.
- Почему?
- Там заводы, грязно.
- Но у нас в Москве тоже есть фабрики и заводы, и воздух далеко не самый чистый.
- Я хочу жить здесь.
- Где – здесь? В сугробе жить нельзя. Вы замёрзнете.
- Я хочу жить в вашем доме.
- Каким образом?
- Вы же живёте здесь. Вот и я хочу.
- Кто же даст вам квартиру?
- Мне Лужков обещал.
- Но Лужкова давно нет.
На секунду задумалась и опять своё:
- Другой даст, кто его заменил.
Тупик. Что делать?
Позвонили на ТВ в программу «Пусть говорят». Пусть там обсудят нашу проблему. Может, потом этот вопрос как-нибудь разрешится. На телевидении сказали, что необходимо присутствие героини. Мы предложили ей съездить на ТВ. Наша героиня отказалась.
А куча хлама на углу продолжала расти.
Вдруг эта маргиналка повредила ногу, когда лазила по своим помойкам. Соседи вызвали скорую помощь, её увезли. Очень надеялись, что больше не увидим эту женщину в нашем дворе. Дворники разобрали кучу. Но через некоторое время эта женщина, подлечившись, опять здесь появилась, и возобновлённая куча хлама опять стала расти.
Напротив её странного жилища находился тогда оптовый магазин косметики. Хозяйка его страдала:
- К нам приезжают приличные люди, а тут – такое. Периодически в этот угол тянутся вереницы крыс. Ужас!
Какой-то работник, не сильно толерантный, как выпьет, так писает в эту кучу.
Ни на что эта женщина не обращала внимания.
Вызывали психушку. Но врачи нам объяснили, что теперь туда забирают только по желанию больного.
Да, от неё дождёшься такого желания! У неё одно желание:
- Вы здесь живёте, и я хочу здесь жить!
Просто неразрешимая ситуация.
Но однажды вечером случилась поворотная ситуация. Были морозы под 30. Из её сугроба вдруг стали раздаваться вопли:
- Помогите надеть мне юбку!
После того, как она сделала свой туалет, она не могла надеть юбку. Видимо, недавняя травма ноги сказывалась.
Кто же будет в этом всём её одевать?! Стали вызывать все возможные службы. Приехала одна, какая-то социальная. Женщина-врач осмотрела нашу несчастную, и, удивительно, эта служба решила увезти её к себе. Нам объяснили:
- Мы забираем людей тогда, когда они сами для себя становятся опасными.
Мы дружно согласились:
- Да, она сама для себя опасна!
Осчастливленная хозяйка оптового магазина, вы не поверите, вынесла со своими работниками целую гору товара, в качестве щедрого подарка для этой службы, – шампунчики всякие, мыло, ещё что-то. Правда! Гору размером полтора метра в кубе. Этакое сказочное богатство.
Ну, наконец-то. Мы были довольны таким разрешением вопроса.
Но не все. Пока женщину забирали, подъехала на крутой машине одна девушка и, приоткрыв дверцу, гневно стала кричать:
- Оставьте женщину в покое! Кому она мешает? Пусть живёт, как хочет! Это её выбор! Имеет право!
- Конечно, имеет, – сказала я, – но женщина просит, чтобы ей надели юбку, сама она не может, нога у неё больная. Хотите ей помочь?
Заступница прав человека сердито на секунду задумалась, ничего не стала отвечать, захлопнула дверцу и поехала дальше – к своему подъезду.
А нашу маргиналку отвезли куда-то. В тепло, где у неё будет чистая мягкая постель, трёхразовое питание с горячим супом и где её подлечат.
Она не сопротивлялась.
Дворники три дня разбирали гору мусора от этой женщины. Не одну машину (не КАМАЗы, конечно, поменьше) загрузили хламом.
А мы, соседи, ещё долго рефлекторно боялись – вдруг опять вернётся?
Нет, уже который год её нет. Но как иду мимо того угла, то так и кажется, что на меня выпадет её рука. Ужас, в общем.
P.S. Изображение взято из открытых источников.