(Документальный рассказ)
Дашичев не вошёл в убийственную (в прямом и в переносном смысле этого слова) статистику генерала Тодорского, опубликованную многими центральными изданиями. По этим данным незадолго до войны было репрессировано:
- из 5 Маршалов Советского Союза – 3;
- из 2 армейских командиров первого ранга – 2;
- из 4 командиров первого ранга – 2;
- из 12 командармов второго ранга – 12;
- из 2 флагманов флота первого ранга – 2;
- из 15 армейских комиссаров второго ранга – 15;
- из 67 комкоров – 60.
Ему «повезло», так как в отличие от этих невинно погибших собратьев по воинскому ремеслу удалось бить врага, держать оборону Родины. Правда, недолго – меньше года. Остальные тяжкие дни, месяцы и годы войны этот опытнейший военачальник провёл в лагерях. И День Победы он встретил в неволе. Десять лет заключения – вот награда за все его подвиги.
3 января 1897 года в семье крестьянина деревни Тимоновки Фёдора Дашичева родился четвёртый сын, которого нарекли, не мудрствуя, Иваном. Из всех братьев лишь ему одному удалось получить образование, по тем временам немалое: в 1915 году он окончил Брянское семиклассное техническое училище.
…В разгаре Первая мировая война. Юного Ваню Дашичева забирают в армию и отправляют учиться в Чугуевское военное училище, после окончания которого он служит заведующим оружием и адъютантом 4-го полка особой пограничной дивизии.
В конце 1917 – начале 1918 годов старая армия перестаёт существовать, проходит массовая демобилизация. Иван приезжает домой, к отцу. Много передумал за полгода домашнего сидения бывший младший офицер царской армии. А события в стране заставляли думать: началась Гражданская война, иностранная интервенция. Англичане и французы – в Мурманске, румыны – в Кишинёве, японцы и американцы – во Владивостоке. И, наконец, в мае 1918 года – чехословацкий мятеж.
И вот решение принято. Надо защищать молодую Советскую республику, свою Родину. В июне 1918 года он добровольцем вступает в 1-й Брянский советский полк, вместе с полком прибывает под Казань. Полк вошёл в состав левобережной группы войск Восточного фронта, впоследствии 27-й стрелковой дивизии.
В рядах этой дивизии Иван Дашичев воевал на Восточном фронте с июля 1918 года по март 1920 года. Был помощником начальника штаба, а затем начальником штаба бригады, воевал под Казанью, Бугульмой, Челябинском, Курганом, Петропавловском.
А затем был Западный фронт. Вот выписка из приказа Реввоенсовета РСФСР от 5 февраля 1921 года:
«Утверждается присуждение на основании приказов РВСР 1919 года за № 311 и 2322 Реввоенсоветом 16-й армии ордена Красного Знамени начальнику штаба (80-й бригады 27-й стрелковой дивизии) тов. Дашичеву Ивану Фёдоровичу за то, что в течение двух суток находился на наблюдательном пункте у пос. Дрогичин во время Бугских боёв под действительным ружейным, пулемётным и артиллерийским огнём в ночном бою у деревни Долубово, где бригада выходила из кольца противника, собрав команду ординарцев и сотрудников полевого штаба бригады, рассыпал их в лаву, чем заставил рассеяться конные части противника на правом фланге перекатов наших частей. В бою под Чарна-Большая тов. Дашичев энергично способствовал выходу штаба из расположения противника, лично проникая в деревню для опроса жителей, рискуя быть обнаруженным и захваченным противником».
Однако надо заметить, что риск этот не был лихачеством. Смелые, решительные действия И.Ф. Дашичева всегда были хорошо продуманы, взвешены. Это было свойство его характера, не раз выручавшее в критические минуты.
За проявленные стойкость и доблесть в боях на подступах к Варшаве и в последующих затем арьергардных боях начальник штаба 80-й бригады И.Ф. Дашичев был вторично награждён орденом Красного Знамени.
25 января 1921 года части 27 дивизии сосредоточились на востоке Гомельской губернии, в частности, 80-я бригада в районе Найтоповичи-Кулаги-Лопатни-Клинцы-Селище. Вероятно, в это время Дашичев получает кратковременный отпуск на родину, так как по бригаде был издан приказ:
«№ 14
пос.Клинцы 29 января 1921 года
По части строевой
§ 2
Сего числа бригада и, в частности, штабриг расстаётся со своим старым боевым наштабригом т. Дашичевым, который в тяжёлых моментах прошлых боевых операций переживал все тягости и лишения и своим невозмутимым спокойствием воодушевлял ещё других, за что в знак своих подвигов награждён от лица пролетариата орденом Красного Знамени.
Тов. Дашичев был не только начальником, но и лучшим другом своих подчинённых.
За сознательную службу тов. Дашичеву от лица службы объявляю благодарность с занесением в послужной список.
Командующий 80 бригадой Сокк»
Третий орден Красного Знамени И.Ф. Дашичев получил за взятие Кронштадта в марте 1921 года.
В 1927 году Иван Фёдорович окончил военную академию им. Фрунзе. В 1926 году был принят кандидатом и в 1929 году, уже в зрелом возрасте, стал членом ВКП(б).
Но наступил 1937 год. В служебно-партийных характеристиках появляются тревожные записи: «К подчинённым недостаточно требователен… Недостаточно твёрдо ставит вопросы о ликвидации последствий вредительства». 1938 год: «В вопросе ликвидации последствий вредительства вплотную не подошёл…». 1939 год: «Долго работал с бывшим комкором, врагом народа Кутяковым…».
Не суждено ли было этим записям потом сыграть свою зловещую роль?
В Советско-финляндскую войну 1939-1940 года комбриг И.Ф. Дашичев командует корпусом 9-й армии, которая занимала позиции в центральной части Карелии. Трудно сейчас сказать, что произошло в тот период. Известно лишь, что он в январе 1940 года был понижен в звании до полковника. Но уже в начале февраля военный совет Северо-Западного фронта, разобравшись с его делом, ходатайствует перед наркомом обороны К. Ворошиловым о восстановлении Дашичева в прежнем звании, а в июне 1940 года это ходатайство будет удовлетворено.
В сентябре 1940 года военный совет Одесского военного округа, куда была переброшена 9-я армия, представит его на присвоение звания генерал-майора, однако это представление будет отклонено. Возможно, из-за тех записей в личном деле, помните: «Недостаточно твёрдо ставит вопросы о ликвидации последствий вредительства».
Великую Отечественную войну комбриг Дашичев начал командиром 35-го стрелкового корпуса. Он был из тех, кто в начальный период войны не поддался панике. Помогли ему такие черты характера, как хладнокровие, спокойная распорядительность и умение быстро ориентироваться в обстановке. Поведение командира укрепляло веру подчинённых ему людей, заставляло их так же действовать рассудительно, без паники. За первый месяц войны корпус Дашичева уничтожил более трёх полков противника, взял большое количество военных трофеев, отошёл с боями от границы лишь на 70-80 километров (для сравнения: на северном и центральном направлениях в Прибалтике и Белоруссии немцы за это время продвинулись более чем на 400 км).
Генерал армии И.В. Тюленев, командующий Южным фронтом, вновь представляет И.Ф. Дашичева к званию генерал-майора. И 24 июля 1941 года Совет Народных Комиссаров СССР присваивает ему генеральское звание. Это, безусловно, укрепляло веру в свои силы, однако, и ко многому обязывало.
…Красная Армия продолжала отходить. И.Ф. Дашичев участвует в выходе наших войск из окружения под Николаевом, обороне Днепровского рубежа, обороне Крыма, отходе на Таманский полуостров, а с 29 декабря 1941 года – в Керченско-Феодосийской десантной операции в качестве командира корпуса 44-й армии. Именно эта армия вместе с 51-й должна была, согласно приказу, освободить Крым.
В середине дня 28 декабря 1941 года в Новороссийске на боевые крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым» (на котором находился Иван Дашичев), входившие в состав отряда высадки «А», погрузился первый эшелон десанта 44-й армии. Подойдя к Феодосии, корабли в 3 часа 50 минут 29 декабря открыли огонь по городу и порту. Дашичев находился в Феодосии с первого же дня её освобождения и до прибытия в Крым оперативной группы штаба армии (а она с запозданием высадилась только 2 января 1942 года), вынужден был объединять действия всех частей армии в районе города.
К утру 30 декабря Феодосия была полностью освобождена от фашистских захватчиков. Войска 44-й армии развернули наступление частью сил в северо-восточном, а частью – в северном и северо-западном направлениях. К середине дня соединения армии продвинулись на несколько километров.
В первых числах января 1942 года Феодосию посетил корреспондент газеты «Красная звезда», поэт и писатель Константин Симонов. Сюда он прибыл с Таманского полуострова, куда прилетел из Москвы на бомбардировщике, сидя в отсеке для воздушного стрелка. «Все причалы, весь берег были загромождены ящиками с боеприпасами, еще какими-то ящиками и машинами, — описывал Симонов в дневнике представшую ему в Феодосии ранним утром 2 января картину. — Поодаль виднелись фантастические очертания вдребезги разбитых складов, взорванного железа, изогнутых и вздыбленных в небо крыш… Все это происходило между Рождеством и Новым годом. В квартиры, где жили немецкие офицеры, да и солдаты, было натащено съестное со всего Европейского континента. Французское шампанское и коньяк, датское сало, голландский сыр, норвежские селедки и так далее и тому подобное». Короче, видны были вояки, покорившие почти всю Европу. И вот теперь они хозяйничают в Крыму.
Выполнить приказ об освобождении Крыма не удалось: в первых числах января продвижение наших войск замедлилось.
И.Ф. Дашичев дважды докладывал командующему армией генерал-майору А.Н. Первушину о необходимости скорейшего наступления на врага, однако, этого сделать не удалось. Одна из причин – неготовность к наступательным операциям 51-й армии и плохая организация тыла.
Наш десант постоянно ощущал громадное преимущество противника в авиации. Беспрерывные атаки с воздуха по войскам, порту, городу наносили значительный урон в живой силе и технике. Наша авиация продолжала действовать с кавказского побережья и могла находиться в воздухе – из-за дальности перелёта – лишь 10-12 минут. Воздушное пространство было целиком в руках врага. Дневную выгрузку войск, техники пришлось прекратить. В частях начались большие трудности с огнеприпасами, транспортом, средствами связи. Наш флот понес большие потери: были потоплены в порту во время разгрузки корабли «Жан Жорес», «Ташкент», «Красногвардейск», получили повреждения «Курск», «Дмитров».
Положение усугублялось начавшейся оттепелью и непролазной грязью на дорогах. В этих тяжёлых условиях для наших войск противник, сосредоточив против 236-й и 63-й дивизий 44 армии четыре свои дивизии, с утра 15 января перешёл в наступление. Введение в бой резервной дивизии, не имеющей своей артиллерии, не спасло положения, войска продолжали отходить. 236-я дивизия, в результате атак с воздуха, потеряла всю свою артиллерию и миномёты, 63-я – половину. 16 января правое крыло армии продолжало отход.
Около 16 часов к Дашичеву пришли начальник штаба армии и начальник политотдела армии и, сильно волнуясь, сообщили, что в результате бомбёжки тяжело ранен А.Н. Первушин, и теперь ему, Дашичеву, необходимо вступить в командование армией. Иван Фёдорович принял командование.
Около 18 часов 16 января он был вызван к аппарату Морзе командующим Кавказским фронтом Д.Т. Козловым, который потребовал доложить обстановку и задал вопрос: «Есть ли уверенность, что 44-я армия удержит своё положение?». Поскольку все 4 дивизии армии отошли и продолжали отходить под непрерывным огнём противника с воздуха, Дашичев ответил, что такой уверенности нет. «Приказываю вам немедленно отойти на Акмонайские укреплённые позиции», - сказал Козлов.
Но как быть с артиллерией, которая не имеет транспорта? Если дивизиям отойти немедленно, артиллерия достанется врагу. Поэтому Дашичев решил отойти на Акмонайский рубеж (полоска земли шириной 15-17 км, соединяющая Керченский полуостров с Крымом) к ночи на 19 января с тем, чтобы перекатами в несколько рейсов на танках, автомашинах и двух имевшихся тракторах вывезти артиллерию. Разработал план отхода армии, учитывая отсутствие технических средств связи. Ночь с 16 на 17 января Иван Фёдорович пробыл в Феодосии. Днём 17 января, после оставления Феодосии, руководил боем из штаба, расположившегося в посёлке Дальние Камыши.
В ночь на 19 января армия полностью отошла на указанный ей рубеж, сохранив и выведя всю имеющуюся технику. К этому времени в армию уже прибыл новый командарм генерал-майор Новиков, назначенный командованием фронта. А Дашичев был вызван в Керчь в распоряжение военного совета фронта. Прибыв в Керчь 21 января, он был арестован особым отделом фронта и 29 января самолётом переправлен в Бутырскую тюрьму.
20 февраля 1942 года И.Ф. Дашичев за проявленные «халатность и нерешительность, необеспечение планомерного отхода 44-й армии, что привело к большим потерям личного состава и материальной части», был лишён всех наград и понижен в воинском звании.
2 марта Дашичев пишет письмо:
«Народному комиссару обороны тов. Сталину.
Полутора суток я временно командовал 44-й армией. Вступил в командование после почти двухдневного отхода армии из-под Феодосии под натиском превосходящих сил противника (в силу тяжёлого ранения командарма).
С тяжёлыми боями, при угрозе окружения мне пришлось отводить армию на Акмонайские укреплённые позиции. Армию отвёл. Меня же обвинили в халатности и нерешительности при организации отхода, в результате чего 44-я армия понесла большие потери. Отвечать пришлось и за потери, которые армия понесла до моего командования.
За это меня лишают звания генерал-майора и трёх орденов Красного Знамени, и медали «ХХ лет РККА». Наказание чрезмерно сурово и больно.
Работал во время отхода без тени растерянности, твёрдо, спокойно, несмотря на тяжкую обстановку. Прошу оставить меня в армии, не лишать генеральского звания и орденов (и то и другое мне тяжело далось). Доверие оправдаю.
Дашичев. 2 марта 1942 года».
Дошёл ли этот крик души до Сталина? Вряд ли. Доподлинно известно лишь, что до помощника Генсека Поскрёбышева письмо это дошло. Но у Александра Николаевича была феноменальная память (за что его и держал при себе Сталин), он наверняка помнил приказ Ставки, подписанный Верховным Главнокомандующим Вооружёнными силами СССР:
«Командующему Кавфронтом т.Козлову.
…Немедленно арестовать исполняющего обязанности командующего 44-й армией генерал-майора Дашичева и направить его в Москву. Сейчас же принять меры к тому, чтобы немедленно привести войска 44-й армии в полный порядок, остановить дальнейшее наступление противника и удержать город Феодосия за собой…».
С марта по 7 мая 1942 года Дашичев находился в Москве в распоряжении главного управления кадров НКО СССР. 7 мая его зачисляют в распоряжение военного совета Калининского фронта, причём на руки выдают запечатанный конверт, который он обязан вручить начальнику отдела кадров фронта. Не в этом ли конверте запечатана была судьба Дашичева? Через два месяца на Калининском фронте его арестовывают органы НКВД. Без суда и следствия он был обвинён в антисоветской агитации. И долгих 10 лет Иван Фёдорович проведёт в лагерях…
Постановлением Президиума Верховного Совета СССР 12 декабря 1953 года И.Ф.Дашичев будет полностью реабилитирован, восстановлен в звании генерал-майора с возвращением ему трёх орденов Красного Знамени и медали «ХХ лет РККА». В 1954 году ему вручён орден Ленина. Последние годы жизни Ивана Фёдоровича прошли в Москве, умер он 24 апреля 1963 года.
Тогда же, в начале 60-х, судьбой земляка заинтересовался учитель истории Супоневской сельской средней школы в Брянской области Павел Максимович Воробьёв. Написал письмо сыну Дашичева Вячеславу Ивановичу (спустя несколько лет он станет доктором исторических наук). И получил вот такой ответ, датированный 16.05.1964 года:
«Наконец я смог кое-что собрать для Вашего музея из документов и фотографий отца. Всё это лишь крупицы. Как я Вам уже писал, почти весь личный архив нашей семьи пропал во время войны…».
К сожалению, многие документы И.Ф. Дашичева эта школа (после ухода на пенсию П.М. Воробьёва) сохранить не смогла. Я видел стенды с наклеенными на них фотографиями начала ХХ века, сплошь истыканные металлическими пульками от школьных рогаток… Впрочем, если они сохранились даже в таком виде, сейчас с помощью фотошопа их можно восстановить.