- Мужайся, мой мальчик! - успел сказать старый Морис Фернелю перед тем, как того первым грубо втолкнули в помещение трибунала. Это была довольно большая комната, освещаемая факелами, прикрепленными к двум противоположным стенам. Помещение также освещали свечи, стоявшие на столе председателя трибунала. Кристиан Фернель почувствовал, как на него устремились откровенно враждебные взгляды. Люди в красных колпаках и весьма развязного вида стояли у стены, недалеко от стола председателя трибунала. По бокам от Фереля были те же самые охранники, которые привели его из камеры.
- Подойди ближе! - услышал Фернель грозный голос председателя трибунала и вздрогнул, пытаясь выглядеть спокойным. Но сердце неистово билось где-то в горле. На ватных ногах он сделал несколько шагов вперед и остановился, подняв глаза на того, кто собирался его судить. Это был молодой, лет тридцати, человек, одетый в скромный серый камзол с приколотой к нему трехцветной кокардой. Черты его лица его были грубыми, но довольно приятными. Тяжелый взгляд карих глаз уставился на Фернеля с роковой усталостью "ангела смерти", исполнителя, перед котором прошли уже до того более двухсот арестантов.
- Имя, фамилия, возраст, род деятельности? - услышал Фернель.
- Жан Кристиан Фернель, - торопливо начал Фернель. - Тридцать четыре года. На данный момент безработный, прежде работал помощником нотариуса в Париже.
- На тебя поступил донос. Тебя обвиняют в сочувствии монархии и активных роялистских настроениях, - сузив глаза, проговорил Станислав Майяр. - Что ты можешь сказать в своё оправдание, Фернель?
Фернель сглотнул, пытаясь собраться с духом и мыслями. Но получалось это плохо. Он ужасно нервничал, и это не ускользнуло от насмешливых глаз Майяра.
- Ну так что же? - повторил он свой вопрос. - Фернель, отвечай. Иначе мы быстро разберемся с тобой и без твоих показаний, как с врагом нации.
- Гражданин председатель... - выдохнул Фернель, рассеянно проведя рукой по лицу. - Я догадываюсь, что на меня поступил донос от моей квартирной хозяйки. Это мадам Луиза Отранж. Я виновен лишь в том, что уже более трех месяцев жил на её квартире в долг. Будучи крайне стесненным в средствах, я не имел возможности вовремя оплатить жилье. И мадам Отранж давала мне всё это время отстрочку, но...
- И что же? - резко перебил его Майяр. - Терпение твоей квартирной хозяйки лопнуло?
Фернель активно закивал головой.
- Хорошо, - кратко сказал Майяр. - А как ты объяснишь это?
И он извлек из кармана небольшой блестящий предмет, который чётким движением положил на стол. - Это нашли при досмотре твоих личных вещей.
Ламбертина, стоявшая за столом за спиной Майяра, подошла ближе и посмотрела на этот небольшой предмет, блестевший на столе в пламени свечи. Золотой перстень, довольно большой и с крупным красным камнем.
- Станис, можно я посмотрю? - тихо спросила она, склонившись к Майяру.
Тот великодушно кивнул, и молодая женщина взяла в руки перстень.
Он был крупным и красивым. Четко ограненный алый рубин был заключен в оправу в виде обвивающей его розы с шипами, внизу под которой располагалась буква "L", пересеченная двумя скрещивающимися кинжалами.
- Тебе он будет великоват, любимая, - усмехнулся Майяр. - Да и мужской к тому же.
Но Ламбертина не слушала его. Расширившимися потемневшими глазами она смотрела на этот перстень, лежавший на её ладони. Затем, словно он жег ей кожу, резким движением положила его обратно на стол. Она узнала, кому он принадлежит и кто его владелец.
Но... неужели? Молодая женщина сделала шаг вперед и всмотрелась в арестанта. Бледное, заросшее щетиной лицо с тонкими чертами. Потухший взгляд. Глаза покрасневшие, вероятно, от бессонницы. Одет он был в поношенный камзол, выглядел испуганно и жалко. И... всё таки?
Кашлянув, Фернель заговорил. И сомнений у гражданки Мертенс больше не осталось. Это был голос Стена де Лоуви. Который приходил к ней иногда во снах... который она ненавидела и проклинала. И всё равно, хотела услышать его голос ещё хотя бы раз.
- Этот перстень оказался у меня по чистой случайности. Приобрел его по дешевке у одного ростовщика и держал у себя до лучших времен, думая продать более выгодно.
- Интересное объяснение, - резко бросил Майяр, скрестив под подбородком пальцы. Ему всё было уже предельно ясно, и этот допрос успел наскучить. Нужно было успеть решить участь еще пятнадцати человек.
- Почему же ты, гражданин Фернель, будучи в крайней бедности и не в состоянии оплатить за жилье, не продал его раньше? - усмехнулся он. - Все же были бы хоть какие-то деньги, а?
Фернель молчал, опустив голову.
- Может, потому... - продолжал Майяр, - что он тебе дорог, как принадлежность к твоему роду? Ты и сейчас станешь отрицать, что ты - один из "бывших", Фернель?
Фернель судорожно выдохнул. Хотел сказать что-то, но осекся. Он поднял взгляд, и его глаза встретились со взглядом Ламбертины. Гражданка Мертенс быстро сделала пару шагов назад, где полутьма скрадывала её лицо.
Я не знаю, что ещё сказать вам, гражданин председатель, - ответил Фернель. - Я не виноват в том, в чём меня обвиняют.
- Хорошо, - Маяйр сделал большой глоток из бутыли с вином и вытер губы. - У меня нет сомнений, что этот перстень твой. Ты - один из "бывших", дворянин, сочувствующий монархии. Подобные отправляются отсюда в тюрьму Ла Форс.
- В Ла Форс его! - отдал он приказание двум санкюлотам, стоящим по бокам от Фернеля.
В этот миг Станислав Майяр почувствовал, как Ламбертина судорожно схватила его за руку.
- Послушай, Станис, - быстро прошептала она. - Я знаю... знала раньше этого человека. Дай мне десять минут поговорить с ним. Только десять минут.
- Один из твоих бывших любовников? - усмехнулся Майяр, умело скрывая удивление. Это его ты искала в списках заключенных, да? Впрочем, почему бы вам и не поговорить. Умрёт на десять минут позже.
- Эй, стойте! - громко крикнул он охранникам, уже выводившим Фернеля за дверь. - Приведите его обратно.
- А ну давай, пшел обратно! - один из санкюлотов пнул Лоуви в спину. - Двигайся!
- Свяжи ему руки, Жак, - приказал Майяр санкюлоту, кивнув на арестованного.
И, поймав взгляд Ламбертины, пояснил:
- Так безопаснее. Не хочу, чтобы этот контрреволюционер причинил тебе какой-то вред.
Лоуви грубо завели руки за спину и связали их. Веревка больно впилась в кожу. Он почувствовал, как на глазах выступили слёзы.
"Может, это и к лучшему", - подумал он, вспомнив слова месье Мориса о том, что закрывающиеся руками от сабельных и кинжальных ударов лишь продлевают собственную предсмертную агонию. Но, к его удивлению, дальше его повели не во внутренний двор, где происходили расправы. А вывели в коридор и через несколько метров, остановили перед какой-то дверью.
- Жди пока, враг нации! - равнодушно бросил ему санкюлот.
Спустя пару минут, в коридоре показался Майяр, быстро шедший к ним. За ним спешила молодая женщина, темноволосая и стройная, в сине-красном жакете, к которому была приколота неизменная трехцветная кокарда. Майяр подошел к двери и, достав ключ, открыл ее. Кивнул охранникам, конвоирующим Лоуви. Арестанта втолкнули в комнату. Женщина, перед тем, как зайти следом, на мгновение остановилась, посмотрев на Майяра.
- Спасибо, Станис, - прошептала она.
- Видишь, любимая, я никогда ни в чём тебе не отказываю, - улыбнулся Майяр и, притянув гражданку Мертенс к себе, поцеловал в губы. - Но будь с ним осторожна. Приговоренный может пойти на что угодно. Терять ему нечего.
- Конечно, Станис... да... - как-то рассеянно ответила Ламбертина. - Я буду осторожна.
И, повернув ручку, она вошла в комнату.
Продолжение: http://proza.ru/2023/02/09/202