Неделю спустя…
Дома, когда Сева собрал свои вещи, то был уверен, что Карина спит и не заметит его отсутствия, рассчитывал, что я все скажу. Однако, девочка проснулась, так как по своему детскому расписанию, ходит в туалет и уже сама включает свет, садится на горшок и даже пытается убрать за собой, но вечно все выливает и виновато смотрит на меня, пока я успокаивающе не глажу по голове и не целую в макушку, говоря, что не буду ругаться.
Увидев, что Сева прощается со мной, заплакала и побежала к папе, который тут же взял ее на руки, поцеловал в щеку и объяснил, что ему нужно гастролировать, чтобы у малышки все было и пообещал поскорее вернуться. Только хотел передать мне и зашипел, когда дочка схватила его за волосы.
– Так, тише, тише. Ну, что ты? Все, мне надо ехать, - улыбается он, целует ее несколько раз и все-таки отдаёт мне со словами: - Иди к титькам.
Ахаю, забирая ребёнка и шепчу:
– Ты уже лет сто не произносил эту фразу!
– Когда вернусь буду говорить ее двадцать четыре на семь! - засмеялся он.
– Не надо! - и закрываю за ним дверь.
Эта фраза без конца звучала из его уст, пока Карине не исполнилось три. Стоит ей только заплакать у мужа на руках в свой год или два, сразу мне:
– Все иди к титькам.
Один раз мы выбрались в ТЦ, а потом зашли в супермаркет и малышка начала похныкивать от усталости. Не придумав ничего умного, муж сразу взял ее за ручку и положил мне на грудь:
– О! Проверено! Успокаивается моментально.
— Сева! - отдёргивала его я и чмокала свою годовалую дочку в щеку.
– Может, в комнату для мамочек пойдёшь? Вдруг она есть хочет.
– Ты сейчас серьезно? Она недавно с нами поела! Не чуди, пожалуйста, - вздыхала я, усаживала Карину в корзину и шла за продуктами.
Так после того, как папа показал ей, что если будет плохо, клади маме руку на грудь, то дочка без конца хлопала меня по ней, стоило мне только наклониться, чтобы положить продукты в корзину, так я сразу ощущала, как хватала меня за лифчик. А у меня всегда были кофты с декольте.
– Так, маленькая. Все дома. Не здесь, - говорила я и аккуратно убирала дочкины ручки. Из-за чего она снова стала хныкать, пока я не увидела мужа, не вытащила ребёнка из тележки и не дала ему на руки, сказав: - Иди к титькам там тоже есть.
Но, когда Карина ощущала, что у мужа не так уж мягко и лезла к нему под рубашку, я победно улыбалась, кивала и быстро покидала их.
Да уж, матерью и женой, я была от бога. А что сделаешь, если в твоей семье есть только один безумный родственник? Муж. От которого я постоянно заражалась и сама того, не ведая творила разные вещи. Конечно, я была очень серьёзной, ни разу в зеркале не улыбнулась.
Наверное, не зря каждому человеку посылают половинку с качествами, которых нет у него. Чтобы двое дополняли друг друга. Так, как я не умела шутить, потому как думала, что юмор - это не про меня, то Сева внёс искорку и уже не так страшно было сказать смешное в ответку. С ним, я с каждым разом черпала вдохновение и духовно росла.
Когда я набрала продуктов и подошла на кассу, обнаружила, что мужа рядом нет, потому, как все карточки у него. Хотя я рассчитывала на то, что он будет ждать меня там. Отправилась на его поиски и нашла в детском отделе. Дочка выбирала все, брала с полок и передавала Севе. А глядя на мое растерянное лицо он точно также улыбался, как и я. Игривая, сладкая месть.
– Я думала ты на кассе! - всплеснула руками я.
Сева тогда молча кинул плюшевую игрушку, карандаши, раскраски, посадил ребёнка и кивком показал мне идти с ним рядом, а когда мы подошли в назначенное место сказал, чтобы мы подождали на выходе. Киваю, беру маленькую на руки и извиняясь прохожу мимо покупателей, а та тут же выдаёт:
– Титьки!
Снова извинившись перед людьми, бурча, что это ребёнок, ему простительно, я выбежала из супермаркета и почувствовала, как раскраснелась и не от того, что было жарко, а от стыда.
Странное поведение, конечно с моей стороны, думать о мыслях окружающих. Им нет никакого дела до нас.
Но все ровно было не по себе.
– Ням? - посмотрела на меня дочка, а я вздохнула:
– Нет, «ням», будет дома. Ты итак плотно поела с мамой и папой.
А сейчас сама думаю, Сева Соню ругал за то, что она ляпнула при дочке, а ведь два года назад был ничуть не хуже. Наверное, пока я в панике стояла у кассы, без конца дочке повторял это слово.
Карина с пелёнок схватывала все на лету. Умная не по годам была.
И, когда мы встретились, Сева с пакетами, а я с нахмуренным взглядом, то поцеловал меня в щеку, чтобы не злилась и в сторону показал, что надо идти.
Всю дорогу, я хаяла его, говорила, что чуть сквозь землю не провалилась, так он улыбался мне и как ни в чем не бывало сюсюкался с дочкой, которая смеялась и болтала ножками.
– Тебе, как об стенку горох! - вздыхала я, поджимала губы и смотрела на дорогу. - А то, что мне перед людьми было стыдно, тебя вообще не интересует.
– Да, какая тебе разница, что люди подумают? Тоже мне проблему нашла!
– Ну да! Ты научил, а я должна краснеть! Спасибо, поддержал!
– Папа! - улыбалась дочка и брала его за руку.
– Да, доченька. Папа наш… Всегда, при любых обстоятельствах, выходит сухим из воды.
И как, только я останавливаюсь на красный, Сева щекочет меня за бок, что я слегка дергаюсь и убираю его руку:
– Да, уйди ты!
– Мама! - снова подаёт голос дочка.
– Мама, мама, - кивает ей муж и улыбается: - Как всегда обиделась!
– Сева, ты можешь быть нормальным, хоть в свои сорок один? - не выдержала я. - Или мне до самой старости с тобой возиться и твои придурковатости терпеть?
Муж тогда обиделся, посмотрел в окно и повернулся к Карине.
– Отлично! Я тоже обиделась! Сплю сегодня в зале!
И, когда мы вернулись домой, Сева начал предлагать свою помощь в купании ребёнка, пока я резко не сказала ему, что со всем справлюсь сама. Пошла с малышкой в ванную, терпя то, как она снова стала бить меня по груди, сжимать ладошками, да так, что я почувствовала, как халат увлажнился, а рядом нет вещей, чтобы переодеться. Карина лепетала на своём языке, называла меня «мамой», говорила своё «ням», а с меня текло водопадом. Когда я взяла дочку на руки и стала вытирать, а она хныкать и тянуться к груди, а я мучиться от боли и от того, что чуть ли не в белье стекает, закивала:
– Сейчас, сейчас. Не здесь же мне тебя кормить?
– Ням? - хныкала она, а я прижав к себе ребёнка, вышла из ванны, закрылась в комнате старшей и облегченно вздохнула.
Карина ела очень долго, не хотела отрываться, пусть и достаточно веса набрала. Конечно, это было наслаждением держать своего ребёнка и чувствовать с ним связь. При дочке и маме, я не стеснялась. Обе женщины, поймут. Соня, конечно смотрела, разговаривала со мной, но больше была задумчива. Наверное о том, какого это быть матерью и будет ли она также заботиться о своём ребёнке, как я?
Свои мысли дочь никогда не озвучивала. Боялась спросить или выглядеть в моих глазах странной.
В любом случае, я бы ответила на все ее вопросы.
Закончив, маленькая уснула и, когда я покинула комнату, то застала мужа за дверью и передала ему ребёнка, чтобы уложил.
– А говорила, что сама справишься, - все ещё обиженно сказал он и оставил меня одну.
Тогда, я поправила халат, взяла вещи, которые впопыхах кинула на дочкин стул и отправилась в ванную, а когда искупалась и Сева зашёл, ахнула от неожиданности и завернулась в полотенце.
– Мне всегда нравилась твоя скромность, - целует меня в плечо он, обнимает сзади и смотрит в зеркало. - Как же мы гармонично смотримся вместе. Не замечала?
– Замечала, - терпеливо ответила я. - Сев, мне больно, отпусти пожалуйста.
Расслабляет объятия и убирает нежно волосы:
– Женщина не может справиться одна с ребёнком, ей нужен мужчина.
– Ошибаешься. У многих получается.
– Потому что их мужья козлы и не понимают, что любимой тяжело, - разворачивает меня к себе Сева и страстно целует.
Мы, конечно помирились и муж пообещал больше не шутить так. С трудом, верилось, но доверившись своим ощущениям, пообещала тоже не быть такой резкой в словах.
Но все ровно ситуация повторилась, когда Карине было два и она уже просто успокаивалась, когда прижималась к моей груди. Муж все ровно так шутил про «титьки», а малышка, будто уже не обращала внимания, смеялась разве что, но только не Верка. Лично ей не нравилось, что муж плыл по течению, ни о чем не парился и говорил все, что приходит на ум. И даже если позволяет себе ляпнуть, то не возьмёт во внимание, а улыбнётся.
Такие люди, как мой муж, раздражают общество. В мире столько угнетённых людей, которые и слушать не хотят про веселье и затыкают того, кому хорошо. Не любят яркие оттенки и также не дают другим носить то, что просит душа.
Я не то, чтобы ставлю рамки для мужа. Совсем нет. Иногда действительно, перегибает палку и никак не хочет учиться на ошибках.
Оставалось только смириться. Этот человек привык все делать по-своему. Не боялся того, что я уйду из-за его не прекращаемого юмора и чудаковатостью.
А смысл? Да и глупо вообще. Бросать человека, если он такой какой есть.
Скорее всего, мой муж был уверен в том, что я приму его и пойму. Пыталась. Вздыхала. А все ровно любила. Злилась, успокаивалась за пять минут и все ровно ставила перед ним тарелку с едой.
Все пыталась сказать себе, мол, Лия, не надо исправлять Всеволода, который в свою очередь не планирует делать тоже самое, что и ты! А просто любит! И ты ответь тем же. Не будь букой. Люби и будь любима.
Сейчас Сева снова меня разозлил со своей фразочкой, но я лишь вздохнула, потому что моей дочери очень плохо и думать о том, что сказал муж - это глупо. Первым делом, я должна позаботиться о своей малышке, а уже потом позвонить Севе и все высказать. А лучше, выбрать снова позицию молчания. Итак прекрасно понимает мою реакцию. Столько лет прожили. Давно уже изучил «от» и «до».
Прижав к груди дочку, я принялась ее успокаивать. Покачивала, говорила, что папа не навсегда уехал, гладила ее по голове и укладывала в кровать.
И все ровно плакала, как будто я уже не нужна! Только папа! Со мной значит скучно?
Господи и как я могла такое подумать? Дочка ведь привыкла, что папа сначала дома, потом на репетиции, а вскоре возвращается. А тут первое мировое турне, новая музыка, муж снова хочет о себе напомнить, я волнуюсь, он. Да ещё и музыканты новые.
А, когда он пел в группе, то был жёстким начальником, да и там возьмёт шествие и будет вести. Уж я уверена. Мне его друзья говорили, какой он и просили поговорить с ним, но муж не слушал и отвечал, что они просто тунеядцы.
– Значит ты у нас особенный, да? Имей совесть! Твои друзья тоже люди! - говорила я и уходила.
Муж вроде прислушался, месяц вёл себя сдержанно, потом опять пошло поехало.
Я лишь всплеснула руками:
– Извините, ребята. Все, что могла сделала.
– Это, конечно, не наше дело, - говорили мне они. - Твоя девочка уже выросла, да? Сколько ей?
– Шестнадцать, а что? Ну, конечно повзрослела, но прямо не настолько сильно, а в чем собственно дело?
– Когда рождаются свои дети, человек добреет.
– Это, что сейчас камень в мой огород?
Те замотали головой и пояснили так:
– Скоро твоя дочь вырастит и у него не будет смысла жизни. Так-то он раньше сдержаннее был, а сейчас вообще расперло. Думаю, проблема в том, что человек срывается от чувства пустоты.
– Глупости все это. Он не один, у него есть я с дочерью. Ну и что, что неродная ему, зато, как свою воспитал. Ребятушки, ну какие дети в столь позднем возрасте? Ему скоро сорокет будет, а вы все… да с чего вы вообще взяли, что человек ведёт себя ужасным образом из-за того, что ему чего-то в жизни не хватает? По мне, у моего мужа всего предостаточно. Дом, семья, еда, любимая работа. Ребят, я сделала все, что могла. Больше не о чем не просите, - выдохнула тогда я, почувствовала головокружение и руками схватилась за стол, а потом подняла взгляд. - Мальчики, пожалуйста, не смотрите на меня выжидающе, примите недостатки Севы, вы же друзья, - поднялась, я и посмотрела на них. - Всего Вам доброго и светлого. Извините, но дальше вы сами.
Не успела я покинуть их, как меня тут же стало воротить и рвота поднялась к горлу. Музыканты испугались, а когда я убежала в туалет, кто-то из них, беспокойно стоял и ждал меня. Стоило только выйти и столкнуться:
– Ой, - убрала назад волосы я.
– Тебе плохо? Домой дойдёшь? Или подбросить?
Мотаю головой, медленно выхожу из ресторана, но и в спину слышу, не знаю кому принадлежал голос, но ответ мне не понравился:
– «Ни о чем не просите», а мы уже не просим! Все само по себе случилось.
Уже дома, мне стало лучше. Выпила воды, положила руку на живот и сказала:
– Перенервничала. Да и, как же тут не без этого! У дочки проблемы с учителями, звонят постоянно, требуют, чтобы поговорила, хотя я уже ни раз с ней беседовала, ещё и эти, бедные несчастные. Неужели, они думают, что я смогу повлиять на мужа? Наивные. А я? Добрый души человек, зачем пошла? Что от этого поимела? Некрепкие нервы. Да и мужу тоже пора язык в одно место засунуть!
– Мам, я дома! - послышался голос Сони.
Ну я сейчас тебе задам:
– Соня, почему мне опять учительница звонила? Ты, не явилась на подготовку к экзаменам! Хочешь остаться на второй год и никуда не поступить?
– Мам, - заходит она и устало вздыхает.
– Ты же обещала мне, что не будешь хамить и прогуливать уроки! Почему нарушила уговор? Я тебя так не воспитывала!
– Мама, да к черту эту школу! Жалею, что вообще подписалась на то, чтобы закончить одиннадцать классов! Я заберу свои документы и поступлю в технарь! Это одобряется! - встала Соня и в упор на меня посмотрела: - Мам, отвали от меня! Не трогай! Занимайся своими делами! У тебя их полно. Чего ты ко мне прицепилась? Что, хочешь быть полезной и подлизать учителю пятую точку?
Я почувствовала, как начала задыхаться от возмущения и глотать ртом воздух.
Убила бы ее, но не могу. Своя, любимая, упёртая. Это сейчас возраст такой. Никакой отвественности к учебе подростки все такие. Важно найти подход.
– Сонечка, что же ты такое говоришь? Я наоборот хочу, чтобы ты училась, закончила нормально школу. У тебя одиннадцатый класс, доченька! - обрела дар речи я.
– И что? Сдался он мне? Один только геморрой! Мам, отвали, я сказала! Сама разберусь!
Внезапно, у меня закружилась голова и подкосились ноги. Что со мной? Уже который день! И силы на нуле.
Хватаюсь о столешницу и чуть не падаю в обморок, благо дочка подхватила меня и аккуратно посадила на стул:
– Что с тобой, мамочка?
– Плохо мне. Тошнит. Не могу, - выдохнула я, зажала рот рукой и забежала в туалет.
Умывшись, я посмотрела на себя в зеркало. Бледная. Надо почаще отдыхать и беречь нервы. И кушать. Много, много. Организм требует, а все игнорирую. Понимаю, что не пролезу в дверной проем, если буду так активно питаться. А почему-то хотелось все. Даже прижаться носом к наштукатуренной стенке и вдохнуть ее аромат. И ещё живот болел и все время тянуло спать, но перед сном, все-таки плотно поесть. В ресторане я была готова упасть лицом в салат, но держалась из последних сил.
Когда я вышла, дочка поклялась, что не будет меня доводить:
– Мамочка, ты мне нужна здоровая! Все-таки ты правильно сделала, что не рассказала папе ничего о моем поведении в школе. Обещаю взяться за ум и не прогуливать. Учиться и только учиться.
Я лишь устало посмотрела и кивнула. Дочка проводила меня в спальню, а сама закрылась в комнате и стала готовиться к экзаменам.
Сева был у мамы, а когда вернулся, погладил меня по волосам и обеспокоено стал интересоваться моим самочувствием. Ответила, что недомогание.
И какое!
На следующий день, пришла Верка и, когда я ей сообщила о своём состоянии, выдала:
– Ты беременна. Не хило вы так с Севой на море съездили, пока дочка с подружками по клубам бегала, да на даче у бабушки грядки полола.
– Что? - не поверила своим ушам я. - Нет, этого не может быть!
– Что не веришь своему счастью? Сходи в аптеку, купи тест, а лучше к гинекологу, сразу встанешь на учёт. Говорю тебе, как мать двоих сыновей. Беременна ты. Вроде был опыт, а все не различаешь симптомы.
– С Соней все иначе было.
– Ой, мне не ври только. Так и скажи, что никогда в таких вещах не разбиралась. Давай деньги, тест куплю.
Я тогда кивнула, достала кошелёк и протянула купюры, а сама вспомнила наш первый совместный отдых с мужем. Соня тогда не захотела ехать, в силу возраста сказала, что уже большая и найдёт себе занятие, а нам надо отдохнуть от неё (естественно в шутку) и провести время вместе. Сева сам был в восторге.
Я отчётливо помню, как мы сняли домик. Хозяева жили отдельно от нас, а в нашем распоряжении была кухня и спальня с телевизором. Это был невероятный кайф. Мы чувствовали себя молодожёнами, которые отправились в свадебное путешествие. Тогда у нас его было, но муж ещё со своим очередным юмором сказал, что вот, как у Сони садик закроется на ремонт, так и махнём в круиз, а пока только обменяемся кольцами и отметим дома в кругу близких, что мне и понравилось.
Мы потом стали часто ездить с дочкой, как только Сева возвращался из гастролей. Но вдвоём отдыхали впервые. В этот раз, Сонины экзамены были летом и конечно же, дочь решила оторваться по полной, но пообещала, что и про подготовку не забудет.
Отдых был просто шикарный! Столько эмоции получили вдвоём, что у Севы, которого я так хорошо знаю, вдруг резко появился огонёк в глазах.
– Что с тобой? - шептала я и, чувствовала, как пылают щеки.
– Я, когда увидел тебя в этом прекрасном купальнике, то так захотел, что еле вытерпел. Нервничал, как мальчишка и, все ждал, когда же мы вернёмся и…
Не договорив, он впился в мои губы и стал жадно целовать. Я не противилась, а сама сильно хотела этого человека, как никто другой. И мы отдались страсти без остатка, что я стонала и молила не останавливаться.
Когда соседка вернулась из аптеки с тестом, я зашла в ванную простояла там минут пять и, увидев положительный результат, ахнула. Мне не верилось до последнего, но то, что говорила Вера, оказалось правдой. Я была беременна. И тут же выбежала из ванны на радостях и показала подруге результат.
– Моя же ты, девочка! Я так счастлива за вас! Все теперь можешь смело вставать на учёт. Или ты боишься идти в больницу? Если да, то давай пойду с тобой за компанию?
Я, тогда согласилась, просидела с соседкой под кабинетом. И, когда мне сделали УЗИ, я увидела ее. Мою девочку. Совсем лепесточек и так расплакалась, что гладила ещё не округлившейся живот и улыбалась, глядя в потолок, пока гинеколог не потряс за плечо и, увидев, как блеснули мои глаза, слегка засмеялся и поздравил.
Верка была рада, правда тонко намекнула на возраст, но все ровно добавила то, что Севе давно пора иметь своих детей, а он все племянников, да Соню нянчит, я тогда так обиделась.
С Кариной я была такой ранимой, все время плакала, когда ела мороженое. Мне постоянно его хотелось. При беременности у меня была такая тонкая душевная организация, что не скажи, сразу в слёзы. Утыкалась в мужа и плакала. Он лишь понимающе поглаживал по спине и давал тарелку «Оливье», потому как жить не мог без этого салата и раз в неделю его делал или я ему. Вечный праздник хотел. Я ела, так как там были соленые огурцы, вытирала слёзы и целовала его.
– О! Больно любвеобильной стала! - говорил он.
– Иди ты! - снова всхлипывала я.
– Боже мой! Да, что с тобой? - и тут же обнимал и прижимал к груди. - Кто у тебя, солнышко, ты мне так и не сказала? Это мальчик? Мой Лев?
– Девочка! Доченька наша, - не прекращала рыдать я и тут же: - Ну вот, расстроила тебя!
– Тише, тише. Это не так, дорогая, я только рад. Просто у нас в семье первыми мальчики рождаются. Ну, что ты? - целует меня в щеку он и кладёт руку на живот. - Маленькая моя, ну что с твоей мамой? Такой впечатлительной стала.
– Оливье хочу.
– Конечно, конечно. Ешь, только не плач! А хочешь фильм посмотрим, хороший, добрый, а?
– Титаник хочу!
– Зачем? Он же грустный. Лишний раз себе настроение испортишь.
– Нет! Хочу Титаник! - заголосила я и вытерла слёзы салфетками. - Никогда не понимаешь меня… и не собираешься!
– Все, все Титаник, так Титаник. Что с тобой делать? - вздыхал Сева и убирал прядь моих волос за ухо.
А, когда пришла Соня, хлопал ее по плечу и предупреждал о том, что мое настроение сильно поменялось. Дочка не поняла, подняла бровь и тут же от меня услышала:
– Севочка, куда ты? Почему ты ушёл? Я тебе надоела? - и снова заплакала.
– Мамочка, ну в туалет человек вышел, ну что ты в самом деле? - гладила меня дочка по плечам и успокаивала.
А ночью, я аккуратно ложилась Севе на грудь и заглядывала в глаза.
– Что, родная? Проголодалась? - улыбнулся он и прикоснулся к животу. - Моя маленькая… Пинается… Хочет уже поскорее увидеть родителей, да? Солнышко мое.
Я улыбалась, вытирала слёзы счастья и наслаждалась тёплыми словами, касанием и тем, как Сева разговаривал с малышкой и целовал живот, а потом делал так, чтобы мне было удобно спать. Подкладывал под живот подушку, а я капризно говорила:
– Я хочу на груди.
– Хорошо. Хорошо. Иди ко мне, - обнимал меня он и, удобно расположившись, я засыпала.
А, когда тонко ощущала, что поза менялась и моя голова оказывалась на подушке, всхлипывала.
– Что такое? - разворачивался муж и мягко гладил по щеке.
– Ты отвернулся от меня! Все-таки не нужна я тебе!
– Господи! - не выдерживает он. - Да спина у меня отекает, руки болят!
– Обнимать любимую женщину? - разревелась я. - Уходи! Не хочу тебя видеть! Я так и думала, что ты меня не любишь!
– Господи, пошли мне терпения!
– И терпеть, уже не можешь! - ещё громче завыла я.
– Тише, Соню разбудишь, соседи услышат!
– А ты мне рот не затыкай! Хороший у нашей девочки папа будет, класс! - вытираю слёзы простынкой я и поглаживаю живот. - Маме слова не даёт и сказать. Вот, доченька слышишь? Как он со мной…
– Лия, пожалуйста! Ради всего святого, прекрати, очень тебя прошу!
Я размахивала руками и плакала, пока Сева не увидел в дверях Соню. И не встал:
– Так все. Ночуешь сегодня со своей мамой. Я в зал.
– Соня, он меня не любит!
– Ну, мам, - вздыхала дочь. - Перестань. Что стряслось-то?
– Ничего, родная. Наш папа в последнее время только о себе и думает! Пусть прямо скажет, что надоела!
– Мам, - вздыхает Соня. - Ребёнок родится плаксой. Нельзя же так себя изводить…
– Верни Севика. Скажи ему, что мне без него плохо!
– И почему беременные устраивают концерт по заявкам? Бедный папа.
Сева пришёл, успокоил, несколько раз поцеловав, аккуратно обнял меня и, наблюдал за мной до тех пор, пока не погружусь в сон.
Иногда, я могла и завернуться в плед, всхлипнуть и посмотреть на мужа.
– Ну, что на этот раз? - вздыхал он и разводил руками.
– Мне холодно. И ещё завтра к врачу, а на улице скользко. Отвезёшь меня? - шмыгала носом я. - Не уходи на репетицию, я хочу с тобой поехать.
– Но мне нужно… Хорошо, хорошо. Давай я тебя укрою двумя одеялами?
Киваю и снова плачу от такой заботы. Муж уже ничему не удивлялся, гладил плечи, чтобы было тепло и целовал в щеку.
И снова, я ударилась в воспоминания о Карине. Все-таки я люблю этот маленький комочек, который сейчас успокоился и заснул и то, еле-еле уговорами, уложила спать. Она у меня и правда, больно чувствительная родилась. Поэтому муж старается не навредить ей, бесконечно любит и дарит свою заботу, а маленькая, отвечает той же монетой.
Ещё и Соню пятилетнюю в гостях у отца Севика вспомнила. Как они с мужем сидели за пианино и он показывал ей, как играть Бетховена. Дочь, конечно хотела быть такой же творческой, что мы отправили ее в музыкалку на класс «фортепиано», но на полпути она бросила, а муж не расстроился. Сказал, что найдёт себя в чем-нибудь другом.
И я заметила, то, как она активно читала книги, чёркала, что-то в блокноте и говорила мне, что мечтает стать великим писателем.
Не переставала гордиться своей доченькой и теперь, она добилась того, что пошла учиться на режиссёра.
Утром, Карина не хотела идти в садик, плакала, хотя я была уверена, что дочке уже лучше. Ошиблась. Все ещё отсутсвие папы не давало покоя и, только стоило мне ему позвонить и дать телефон маленькой, так мы обе тут же почувствовали облегчение. Я от того, что смогла ее накормить, пусть и сама взяла ложку и пока дочь болтала, полностью опустошила тарелку с кашей и я вытерла ей рот. А маленькой после разговора с папой резко стало дурно и каша пошла наружу.
– Так! Не хочешь есть не надо! Зачем так делать? - не выдержала я. - Все, пошли!
Конечно, я отвела ее в садик, думала вздремну пару часиков и поеду к Соне. Уж очень хотела ее видеть, но, через час позвонила воспитательница и сказала, что у маленькой температура.
Господи! И почему я раньше не обратила внимание на ее состояние? Я-то думала, что это симуляция с рвотой, чтобы не идти в сад, а остаться дома. Какая же я бессердечная мать! Ничего не заметила! Не услышала своего ребёнка! А ведь подумала, что это стресс. Догадывалась! А сама! Отвела!
Господи, хорошо, что я не работаю! А то не любят таких сотрудников, которые вечно берут отпуск по уходу за ребёнком. Мол, работать надо.
Забрав, маленькую, я стала извиняться перед ней, привезла домой и уложила в кровать, а сама подумала, что надо вызвать врача на дом.
Конечно, врач приехал, выписал лекарства на три тысячи и, позвонив Верке, я попросила зайти в ближайшую аптеку и скинула деньги.
Маленькой было плохо, тошнило и при этом была высокая температура. Моя девочка плакала, я брала ее на руки и прижимала к себе. Вера пришла буквально через час, с лекарствами, которые я дала Карине, потуже укутала ее одеялом, поцеловала и вышла из детской с соседкой.
– Спасибо, выручила, - прошептала я.
– А Севик где?
– Ночью уехал, наверное у маленькой стресс, папы нет дома, вот и температура поднялась.
— Уверена? В садике, небось адаптируется. Сейчас каждый ребёнок после него болеет.
– Но у неё нет соплей.
– Значит, съела что-то не то.
– Думала, к Соне поеду. Узнаю, как она там, да и посмотрю, как ей живётся в этом злосчастном доме.
– Уж, поверь мне, хорошо. Ты бы это… позвонила ей, что ли? Быть может бы она с тобой пожила, пока муж отсутствует. Они уже неделю не разговаривают, если даже не больше.
– Муж уже не сердится на Соню, хотел позвонить, да все репетиции время забирали, приходил поздно. И ещё, почему-то давал заднюю, как только брал телефон. Сказал, что не готов пока к разговору и тут же злился. Скорее, на себя, что испытывает чувство ревности и предательства по отношению к нему. А ещё сказал мне, что Соне намного приятнее сейчас находиться с родным отцом, Сева пока ей по боку. Как бы я ему не говорила, что это не так и им нужно время. Муж соглашался. Только я созванивалась. Все у неё в порядке. Работает. Уверена, они скоро помирятся. Не может такого быть, чтобы родители долго с чадом не общались. А вот Соню надо позвать. Пусть поживет. Только маленькая, пока неважно себя чувствует.
– Вот, вот помощь дочери все ровно нужна! Это сегодня у меня выходной, я выбралась и купила, а была бы Соня уж поверь мне, она бы не бросила сестру. Плевать на свободу, болеет близкий человек. Позитивные эмоции лечат.
Киваю, закрываю дверь и думаю, что возможно дочь закатит глаза и скажет, что у неё много дел. Хотя в плане, Карины не будет возражать. Мне и правда нужна помощь, только…
– Нет, я ее подключать не буду! Сама справлюсь! - сказала себе я и отправилась готовить бульон.
Как я могу? Она уже взрослая строит свою жизнь сама, а тут я, мол, доченька, приезжай Карине плохо. И что? Узнает и узнает, как мои дела. Спросит про лекарства и все привезёт, а дальше мать сама. А с другой стороны, вдруг нет? Она же водила ее в садик и говорила, что ей в удовольствие с ребёнком время проводить. Почему бы и нет?
Нет, я сама справлюсь.
Продолжение: http://proza.ru/2023/03/25/1165