«Снова отказ. Он просто не понимает меня. Родина и самолёты- всё, что у меня осталось. Я была упорной девчонкой и так просто не сдавалась. Я буду летать.
Николай Юрьевич Мариницкий был офицером и главнокомандующим нашей авиации. 20-ти летняя Юля, напрашивающая в лётчицы к нему каждый день, ни капли не интересовала и уже порядком раздражала упёртого командира. С начала войны она появлялась на авиабазе, ловила Николая на её окраинах и даже караулила у дома командира. Но командующий был уверен в том, что девчонке в небе не место и стоял на своём, не поддаваясь никаким уговорам, подкупам и убеждениям Юли. Может вы могли подумать, что небо- лишь прихоть маленькой девочки, но нет. Голубое пространство и летучие машины привлекали её всегда. Девушка всю осознанную жизнь стремилась подняться как можно выше. Юля с трудом и упорством поступила на лётчицу и была лучшей на факультете. Но настала война. Она забрала у девочки многое: семью, друзей, дом… Целью Юли стала защита Родины, её терять было нельзя.
Кажется, сегодня настал тот самый удачный день. Юля искала командующего, но тот всё не желал находиться. Авиабаза, взлётная полоса, самолёт, лётчик, ещё один самолёт… А где же лётчик? Самолёт был совершенно пуст, дверь в кабину отперта, шлем, ничего не подозревая, лежал на сиденье. А лётчица здесь! Мельком оглянувшись по сторонам, Юля запрыгнула в сиденье пилота и, немного повертев в руках, примерила шлем. Грохот, оглушительный треск, свист и, завершающий всё это, взрыв. Дым. Много дыма. Самолёты заводятся и взлетают, создавая ещё больший шум. Юля ждала, что явится кто-то, сдёрнет свой шлем, взъерошив волосы девушки и попутно выругавшись на любопытство и наглость сидящей в летучей машине и поднимет и эту машину в воздух. Но этот кто-то так и не появился. Шанс показать себя, вот он. Собрав все мысли и знания в комок с оболочкой из переживаний и чувства долга, Юля завела машину и мгновенно взмыла на ней в небо. Авианалёт был в полном разгаре. Самолёты резко и внезапно атаковали врага. Слышался свист и взрывы откуда-то снизу. Оставалось лишь надеяться, что поражены не свои. Прицел, серия выстрелов, попадание и сражение врага. Самолёт напавшей лётчицы был лишь слегка поцарапан просвистевшим мимо снарядом. Безупречное попадание. Юлю переполняла уверенность в себе. Продолжая палить по врагу спереди, она совсем забыла о наличие врага сзади. Сейчас, после поражения уже двух вражеских самолётов, советская лётчица как никто другой заинтересовала противника. Удар сзади, треск, боль и темнота. Все мысли в момент пропали. Последнее воспоминание- цветастая палитра вокруг меня и дым. Всё вокруг заполонил серый туман.
Но вот мысли и эмоции снова заполнили мой разум, смешиваясь в запутанный, слипшийся клубок, будто состоящий из ниток и мокрой глины. Юля услышала голос, до боли знакомый мужской голос. Больше не было грохота, свиста пуль и взрывов. Окончательно убедившись в том, что она всё же жива, девушка привстала на кровати, но тут же была вынуждена лечь. Ужасная боль и ломкость костей растекались по телу неприятным тягучим ощущением. Кто меня спас и как я тут очутилась? Ответом на мой немой вопрос был всё тот же голос, уже состыковывающийся с фигурой, стоявшей у двери. Николай Юрьевич Мариницкий - офицер и главнокомандующий нашей авиации, спасший 20-ти летней лётчице Юле жизнь. Лёгкий запах полевых цветов, появившихся в вазочке у койки, вероятно, во время отключки, манил в сон, нагоняя на веки тяжесть, а на мысли и разум смуту и туманность. Я снова уснула.»
Маленькая девочка, лет семи отроду, заворожённо слушала рассказ до самого конца, боявшись даже громко вздохнуть. Мама часто говорила о своих воспоминаниях с войны, а дочь всегда внимательно слушала. Юлия Мариницкая - жена офицера и главнокомандующего нашей авиации, спасшего девочку Юлю от верной смерти, что в своё время спасла не одного пилота. Кто знает, как завершился бы бой, не выйди лётчица в небо.
Юная Аня Мариницкая часто задавала маме вопрос, возможно возникший и у Вас:
«Мама, почему ты называешь себя «она» или «Юля», когда говоришь о войне?»
И Юля всегда отвечала, но ответ каждый раз маленькой дочке был непонятен.
«Я вспоминаю ту Юлю так, будто она жила давным-давно. Сейчас я другая, а та надоедливая девчонка осталось лишь моим образом прошлого. Та лётчица - Юля - очень далека от меня теперешней. Настолько далека, что я зову её «она», вспоминая в рассказах. Прошло не так много лет, но этого хватает, чтобы измениться до неузнаваемости. Человек может стать совершенно другим и за день. Но временами, та Юля снова овладевает мной, заставляя переживать далёкие события снова. Тогда я называю её собой.»