Пожар в степи

             

  Сегодня в моей родной деревне, большая половина, состоявшая  из русских и немцев уехали на так называемую историческую родину, дети оставшихся, почти все в Алма-Ате - маятся по квартирам на заработках. Население сильно нищает.
  Года три назад весенний пожар во время бури выжег километров 200 приилийской земли за полчаса промчавшись вдоль реки по сухим тугаям.
   Даже столбы телефонной передачи сгорели посреди полей. Искры несомые бешенным ветром залетали в трещины, высохших под горячим прибалхашским солнцем, столбов и сгорали да самого бетонного основания.    
  Мой лэпший друг детства Избасарка, ныне Избасар Дюсюмбаевич Дюсюмбаев – фамилия у него ещё по старинке, как положено было у казахов бралась по имени отца, сам чудом спасся, застигнутый пожаром на своём уазике в дороге, но успел выскочить и закопаться в ил.
  Уазик, как представитель оборонной промышленности, канувшей в бозе великой Совдепии, испытание огнём выдержал с честью, потеряв в бою с огнём свой тент и поменяв цвет хаки на цвет обгоревшего Т-34, а недалече двое рыбаков  погибли от удушья и огня, спрятавшись в своём забугорном джипе.
  У Избасара из 70 коров уцелело около десятка и то из тех, что уцелели, часть пришлось пустить под нож из-за ожогов.
   Иногда приезжает в гости из неметчины мой однокашник Вовка, немецкий бывший гражданин Советского Союза, и взяв бутылку водки и большой кусок казы, приходит на оголевший, от частого безводья, берег Или и пьяный в одиночестве орёт пол ночи, пугая редких корсаков, так что шевелятся листья редких, уцелевших из двадцатого века, реликтовых туранг.
  Там, на новой родине, говорит не поорёшь, все говорят тихонько с уважением к друг дружке.
  Да и видел я ту Германию, хоть и не сапог сапогом, а из одного конца в другой, как из Алматы до Балхаша - казАку песню только затянуть, да тронуться в путь подпоясавшись сыромятным ремнём, и не допев до середины выяснить, что вот уже и кончилась сия земля Германская.

  Жалко только, что детство нельзя возвратить назад, когда не было ещё Капчагайской плотины, и вместо нонешней полупустыни, увлажняемая весенними разливами, вокруг цвели Прибалхашские  непролазная Тугаи, а мы местные жители, каждый год, весной спасаясь от разлива, тогда ещё широкой Или, по которой ходили баржи, влекомые маленькими грязными катерками, на крышах домов залитых, иной год до середины окон, слушали взрывы бомб которыми бомбили в низовьях Или ледяные заторы.
   Как сейчас помню, ледоход начинался примерно 20-25 марта и шуга проходила за 2-3 дня. Помню как катаясь на льдинах по реке, брат мой Женька, свалился в воду и будучи восьмилетним пацаном, чудом вылез на берег и пробежав домой 2 километра получил воспаление лёгких с осложнение на сердце, вынужден был пропустить год учёбы запустив уроки в Алма-Атинской областной больнице, которая и по сей день лечит деревенских жителей со всей Алматинской округи…