— Том... Это ты?
— Я, Бекки...
Он стоял у идиотского фонтана, нужного только для того, чтобы мы узнали друг друга. Зелёная конская голова извергала белый поток воды, словно её неудержимо рвало. Том поднялся с бортика, на котором сидел в ожидании, и теперь стоял и смотрел на меня. Я замешкалась. Подойти или ждать, чтобы он подошёл? Обнять или чмокнуть в щёку? А может, протянуть руку для пожатия, как сейчас принято, чтобы избежать «сексизма». Том расценил мою растерянность по-своему.
— Расстроена? — сжав губы, как задиристый мальчишка, процедил он.
— Нет, что ты!
— Врёшь.
Я знаю, конечно, сколько ему лет, и когда это меня останавливало? Возраст и внешность не имеют никакого значения. Главное, чтобы человек был хороший... Какие банальности у меня в голове! Я ужасно разозлилась на себя. Вот же он, твой Том, которого ты так хотела увидеть. Самый лучший на свете Том. Разве он стал другим за один день? В голову приходит единственно верный ответ.
— Том, я не умею врать.
Ну же, посмотри на меня, не хмурься. Я ведь тоже не совсем та Бекки, какую ты привык видеть на аватарке. Вглядываюсь в его глаза (серые? карие?), он хмурится ещё больше, а мне ничего так не хочется, как увидеть его смеющимся. Улыбаюсь, не отводя взгляда, и тут внезапно меня подхватывает иная реальность. В один момент всё меняется. Занавес городской картины взметнулся вверх, растаял в незримой вышине. Передо мной стоит взлохмаченный упрямый мальчишка, прячущий руки за спину и ковыряющий пыль большим пальцем босой ноги. Пыль? Откуда в сквере, который по утрам моют с шампунем, густая мягкая пыль? И как он пришёл сюда босиком? Том берёт меня за руку, тянет куда-то, я бегу, задыхаясь с непривычки, прихожу в себя только на берегу реки.
Мы сидим на траве, Том жуёт травинку и хитро поглядывает на меня. На нём светлая рубашка с разорванным воротом, подвёрнутые холщовые штаны и смешная шляпа, такие я видела только в кино. Перевожу взгляд на себя: я та же, в джинсах и футболке (решила не выделываться и прийти на встречу в обычной одежде), парусиновые тапочки на резиновой подошве подминают незнакомый цветок. Наклоняюсь за ним, срываю и нюхаю, ничего не ощущая, — ни цветка в руке, ни его запаха.
— Том, ты видишь то же, что и я?
Над диким берегом плывут облака, никаких проводов или машин поблизости, на загорелое колено Тома садится сиреневая стрекоза, но тут же взлетает.
— Бекки, я не хотел реалиться. Но как-то устал придумывать то, чего нет...
— Как же нет. А река, а стрекоза?
— Глупенькая девочка, мы сидим на скамейке в сквере. Может, хватит играть? Мы оба давно не дети. Особенно я.
— А у тебя есть жук в коробке?
— Жук? Я сам жук, Бекки. В коробке моего узкого мира. Мне уже не выбраться, понимаешь ты!
— Но...
— Ты что, не видишь? Погляди на мои руки, — вены вздулись, всюду пигментные пятна... Морщины, как у шарпея. А волосы? Точнее жалкие остатки сальных волос... Ты хоть слышишь, что я тебе говорю, Бекки?!
Стрекоза возвращается и любопытствуя кружится над нами. Я прислоняюсь лицом к плечу Тома. Плечо пахнет солнцем, дымом и свежеструганым деревом.
— Влюбилась, глупая? — голос Тома теплеет.
Киваю прямо в плечо и получаю в ответ быстрый поцелуй в висок.
— Девочка, ну что ты? Я на двадцать лет старше, забыла?
Ничего не забыла, Тому и мне лет по десять, а всё остальное неправда.
Внезапно с ясного неба нас окатывает мелкий дождь.
— Это поливалка проехала, — говорит Том, — Все отошли, а мы остались на скамейке.
— Нет же никого, и никакой скамейки нет.
— Нет, — легко соглашается мой друг.
— Это был дождик.
— Конечно, дождик.
— Том, давай сбежим.
— Куда, Бекки?
— Построим плот и поплывём вниз по реке...
Тут я вижу, что на мне надето песочного цвета платье, из-под которого выглядывают белые панталончики.
Рубашка Тома под моей щекой мелко трясётся. Да он же смеётся! Еле сдерживается, нахал! В глазах его вспыхивает салют из солнечных зайчиков, и я невольно тоже начинаю смеяться.
— Зачем ты меня так разодел?
— Я?! Бекки, сегодня я ничего не придумывал, совсем-совсем ничего. Это всё ты.
Тут наступает пора изумляться мне. Насколько я помню, наши миры всегда создавал Том, а я только принимала правила игры.
— Я говорил, что ты тоже умеешь, а ты не верила, — Том не глядя ловит стрекозу и прицепляет её мне на платье, как брошку. Стрекоза сидит послушно.
— Пойду делать плот, наверняка ты уже придумала доски и прочную верёвку вон там, у самой воды. Я же знаю, какая ты отчаянная девчонка, Бекки. Тебя дома не ждут?
— До вечера не ждут.
— Меня тоже. У нас с тобой целая вечность. Можем успеть доплыть до Африки или Австралии.
А если Том так говорит, мы обязательно успеем доплыть...