В углу обветшалой комнаты стоял мужчина в костюме и справлял нужду в железную раковину. В мутном зеркале перед раковиной отражалось небритое лицо с выделявшимися большими черными глазами. Это были глаза голодного человека. В них присутствовал блеск, поймав который, прохожие, от греха, обычно отводили взгляд в сторону.
Опустив взгляд вниз, человек помыл руки, член, зачерпнул в пригоршни воду и плеснул себе на лицо. Утренняя процедура, таким образом, была закончена. К сожалению, завтрак пришлось вычеркнуть из этой процедуры. Впрочем, уже который день.
Комната, где он находился, давила своей серостью. Обои в мелкий розовый цветочек не вносили никакой яркости в общий фон, скорее подчеркивали безнадежность. Вид из окна упирался в серую стену в двух метрах. Солнечный свет никогда не добирался сюда. Складывалось впечатление, что Солнца не было вообще.
Черный помятый костюм, висевший, как на вешалке, на поникших плечах человека, прекрасно вписывался в общий фон.
Человек подошел к столу, на котором стояла какая-то непонятная штука конусообразного вида. Все вокруг было завалено радиодеталями, проводами, забрызгано оловом. Человек включил паяльник в розетку и принялся отпаивать трансформатор из старой схемы.
Через час манипуляций с паяльником, человек откинулся на стуле, открыл тетрадь с расчетами, что-то отметил там карандашом. Жутко хотелось курить. Он уже давно не курил, на это не было денег. Но старая привычка осталась. Человек вздохнул, подключил аппарат в розетку, щелкнули одновременно сразу несколько реле, и пошел характерный сизый дымок.
От досады мужчина стукнул себя кулаком по колену. Затем порылся в куче разбросанных схем. Похожих реле там не было. Человек вздохнул и собрался на выход.
Скарбек, «Черный» район Брюсселя, встретил его дождем и холодным ветерком. Лето было таким же унылым, как и все остальное.
До барахолки надо было пройти два квартала. Если везло, там можно было найти выброшенную радиоаппаратуру. Недалеко турок торговал фруктами. Обычно, он угощал «радиолюбителя» подгнившими бананами или хурмой. Но, на этот раз, турок почему-то отвел взгляд , словно не узнал мужчину.
Есть хотелось так, что казалось, съел бы бананы с кожурой. На приветствие турок никак не среагировал, напротив, принялся перекладывать ящики, изображая жуткую занятость. Это показалось странным, но делать нечего, человек направился дальше.
Плазменный телевизор с разбитым экраном он приметил издалека. Как охотник, увидевший дичь, он сконцентрировался на телевизоре, ревностно посматривая по сторонам, пытаясь упредить конкурентов. Напряжение росло с каждым шагом. И вот, когда до цели оставалось метра два, слева метнулась какая-то тень. Человек рванул вперед, но было уже поздно. Пожилой араб уже держал заветный телевизор в руках. Случилось так, что провод оказался в руках человека в костюме. Марокканец потянул телевизор на себя, мужчина не выпускал шнур из рук. Араб немедленно заорал, но мужчина в костюме не сдавался. На крик собрался народ. Создавалось впечатление, что на восточном базаре поймали вора. Вокруг не было одного человека европейской внешности. Все смотрели на него с осуждением, показывали пальцами, сжимали кулаки. К счастью, на крик пришел полицейский. Марокканец неожиданно принял миролюбивый вид, народ разошелся.
-Мы договоримся, - сказал араб полицейскому и пригласил человека к себе в дом. Мужчина последовал за ним, так и держа кабель в руках, в старый рядный дом, расположенный здесь же, на площади. Войдя, марокканец что-то прокричал вглубь дома на непонятном языке, прислонил телевизор к стене и жестом пригласил незнакомца сесть. Комната была увешана коврами, поэтому в ней было сумрачно. Стоял аромат чего-то незнакомого, но приятного. Зашла женщина в платке и принесла поднос с чаем и какими-то сладостями.
-Угощайтесь, Паскаль! – неожиданно промолвил хозяин.
Мужчина, как по команде, набросился на еду, не обратив внимания, что араб назвал его по имени. Сладости показались безумно вкусными, они действительно, таяли во рту. А чай разливался по телу приятной теплотой. Потянуло на сон. Говорить и обсуждать ничего не хотелось. Диванная подушка удобно подпирала бок, веки наливались тяжестью, и мужчина погрузился в сон.
В углу комнаты стоял мужчина в мятом костюме и справлял нужду в железную раковину. По привычке, сполоснув руки, член и лицо, мужчина повернулся, и его взгляд уперся в плазменный телевизор. Он вспомнил события вчерашнего дня, или позавчерашнего. Не важно! Телевизор на месте, мужчина с деловым видом взял со стола отвертку и паяльник, чтобы выкрутить пару плат.
В дверь неожиданно тихо постучали. Неожиданно, потому что так тихо в эту дверь никто никогда не стучал. На пороге стоял марокканец. «Карим», - вспомнил хозяин.
-Здравствуйте, Паскаль! Вы вчера любезно пригласили меня, и вот, я здесь, - Карим улыбнулся неожиданно красивой улыбкой. «Пригласил?» - промелькнуло в голове. Паскаль усадил гостя на единственный стул за столом.
-Так вот оно, Ваше чудо? – спросил Карим, указывая на стоящий, на столе аппарат. И стал с интересом его разглядывать.
-Я думаю, что Вам надо обратить внимание на влажность воздуха. Вы же понимаете, что все параметры меняются? Вот, кстати, у меня есть гигрометр, он мне все - равно не нужен.
Карим достал из сумки прибор. Паскаль, в который раз, удивился.
- Вот, надо реле перепаять, - промямлил он
- Вы говорили вчера, но без надобности. Если Вы соберете схему на транзисторах, то будет надежнее. Подключитесь сюда и сюда, а это лучше убрать, - показал Карим на схему.
- Где у Вас кухня? – вдруг, спросил он, - Я принес немного сладостей, вы так аппетитно вчера ели..
-Везде, - опять промямлил Паскаль.
-Ну да, - усмехнулся гость, - туалет тоже…
И развернул пакет со сладостями. У Паскаля от предвкушения желудок подпрыгнул.
После еды Карим сразу ушел, а Паскаль задумался над его словами по поводу схемы. Действительно, в словах марокканца был резон. Паскаль живо принялся за работу. К вечеру установка была собрана. Он подвел электричество, но аппарат сразу же «затухал» после старта. Паскаль вспомнил про гигрометр и стал поднимать влажность, или просто налил в аппарат воды. Когда влажность достигла 90%, в комнате погас свет. За неуплату ему часто отключали электричество. Паскаль привык, но сейчас он был просто в отчаянии. Но аппарат неожиданно продолжал крутиться, и подключенная к нему лампа продолжала гореть. Он не знал, как реагировать. Так долго стремился к этому, а сейчас, вдруг, навалилась усталость. Опять потянуло на сон…
Утром аппарат продолжал крутиться. Лампочка горела, над конусом слегка светился дымок синеватым цветом. В комнате было очень холодно. Он еще толком не осознал, что произошло, но, почему-то очень хотелось поделиться с Каримом этой новостью.
Торговец фруктами на улице нарочито отворачивался, чтобы не встретиться с ним взглядом.
На барахолке также царила странная тишина. Кричащие торговцы замолкали при его появлении и провожали вслед долгими взглядами.
Карим не выказал удивления при его появлении. На столе уже стоял все тот же чай со сладостями.
- Как я понимаю, нам есть, что отметить, - вместо приветствия сказал марокканец.
- Пойдем, я тебе покажу интересное место, - позвал он, когда Паскаль допил чай.
На улице приятно пригревало солнце, Настроение у Паскаля, впервые за много лет, было праздничное. Они вышли, прошли два квартала, свернули в проулок и уперлись в квадратный трехэтажный дом.
Внутри дома царило какое-то неземное спокойствие. Приглушенный свет старинных абажуров, восточные ковры на полу… Дом оказался гораздо больше, чем казался снаружи. Они с Каримом стояли посреди огромного холла с резным потолком и резной деревянной лестницей. В глубине коридора мелькали какие-то тени, Паскалю даже слышался чей-то шепот. И играла тихая музыка. Это была какая-то странная музыка. Невозможно было предугадать следующий звук, звучал совершенно нелогичный тон, ритм. Но музыка цепляла, она была и уродлива и красива одновременно. Звуки звучали отовсюду, входили в уши, отдавались эхом в голове и оседали где-то в центре груди. Сознание плыло и следовало в такт безумному ритму.
Дверь на втором этаже бесшумно открылась, и группа девушек в прозрачных одеяниях неспешно стала спускаться вниз. Взгляд одной из них Паскаль схватил сразу. Она смотрела прямо в его глаза уверенным и спокойным взглядом. Взгляд словно входил в него, обволакивал, гладил своим прикосновением. Паскаль не отдавал себе отчет, какого цвета были глаза. Это был единый и всеобъемлющий образ. Но черты лица каким-то образом запечатлелись в сознании. Европейские, но присутствовало что-то восточное, то ли, в разрезе глаз, то ли, в слегка приподнятых скулах. Между их взглядами натянулась невидимая нить, которая не прерывалась ни на миг, пока девушка не спустилась и не встала перед Паскалем. Ничего, кроме взгляда, Паскаль уже не видел. Девушка, молча, взяла его за руку и повела по лестнице наверх. Она шла впереди, и его взгляд упирался в ее бедра, которые просматривались сквозь прозрачный халатик. Он автоматически подстраивал свою походку под их мерное покачивание. Это процесс привязал его не менее крепко, чем игра взглядов. Таким образом, она ввела его в просторную комнату. Тот же приглушенный свет, та же странная музыка и шепот. В центре, в полу, была вмонтирована ванна – бассейн. Девушка не спеша сняла с Паскаля одежду и погрузила его в воду. Ощущение было такое, будто он находился в невесомости. Да, так оно и было! Паскаля одновременно клонило ко сну и одолевало возбуждение. Через какое-то время, вода неожиданно исчезла, и он опять встретился глазами с девушкой. Не отрывая взгляда, она кинула копну своих волос на него и медленно начала гладить ими Паскаля по всему телу. Музыка стала громче, ее взгляд стал ярче. Паскаль как не пытался сопротивляться, погрузился в сон…
Как в мусульманском раю, к нему прилетали обнаженные девушки-феи. Да и он сам парил вместе с ними. Солнца не было, но все вокруг было солнечно, ярко, светло, благоухало. Все, куда он ни бросал взгляд, приводило его в неописуемый восторг! Даже собственная нагота, которой он всегда стеснялся, сейчас доставляла ему удовольствие. Осталась только уже знакомая музыка. От круживших вокруг него фей отделилась одна, и подлетела к нему Она. Он опять встретился со знакомыми глазами. На этот раз, он рассмотрел ее получше. У нее были действительно чуть завышены скулы, губы были пухлыми и большими. Грудь была небольшая и очень красивая. На этот раз, она была полностью обнажена. Он даже не задавался вопросом, как они парят в воздухе. Организм его немедленно отреагировал. Она это заметила, в ее глазах он, вроде бы, уловил радость. Она подлетела совсем близко, и Паскаль погрузился в сон.
Проснулся Паскаль, как всегда, рано. Но не хотелось открывать глаза. Во- первых, чудо, которое с ним произошло, не хотелось развеивать таким образом. Во-вторых, ему незачем было вставать. Установка работала безотказно, на очереди было посещение патентного бюро и надо было найти инвестора, или просто продать патент. Похоже, начинается новая эра.
Он открыл глаза и содрогнулся от запущенности своего жилья. Паскаль посмотрел на себя, все тот же старый мятый костюм. Ему, вдруг, стало стыдно, как он мог в таком виде показаться перед прекраснейшей феей? Или, это был сон? От такого предположения, он немедленно вскочил с кровати. Надо было срочно навестить Карима и поблагодарить.
Торговец фруктами при виде Паскаля радостно поздоровался, предложил богатый выбор подпорченных фруктов. Паскаль недоуменно отказался, не понимая перемену настроения турка, и ускорил шаг по направлению к площади. Дверь дома, в котором жил Карим, выглядела подозрительно старой. С облупленной серой краской, покосившимся почтовым ящиком. Он постучал, но никто дверь не открыл. Неожиданно из двери вышел, торопящийся куда-то, араб, и сказал, что никакой Карим здесь не живет, и слыхом не слыхивал он о таком. У Паскаля что-то тревожно потянуло в животе. Он немедленно бросился к тому дому, куда Карим его водил. Он повернул на нужную улицу, и остановился: квадратного дома не было и в помине! Стоял ряд каких-то рядных домов- малюток. Но того дома – не было! В глазах поплыло. Проходивший мимо марокканец спросил, все ли у него в порядке, и поспешил дальше. Неужели это все ему приснилось?! Неужели та девушка была всего лишь сон? Он, вдруг, замер. Установка! Ведь она работает? Паскаль немедленно устремился к себе.
На столе дома стоял аппарат с обгоревшими реле, которые он вроде бы, заменил…. Но это сильно его не расстроило. Это был всего лишь маленький фактик, подтверждение того, что той девушки не было совсем. Что вся эта красочная история была выдумкой. С отчаяния хотелось напиться, но не осталось нисколько денег. Не было денег даже на еду, как и в тот день, когда сгорели реле. Случайно взгляд Паскаля упал на часы - календарь. Это был единственный электронный прибор в квартире. Прошло около недели! Он не мог так долго спать! Опять что-то заныло в животе. Находиться в квартире было невыносимо. Паскаль стремглав снова рванул на улицу.
Он двигался все так же, по направлению к рынку, заглядывая в лица прохожих, пытаясь узнать в них Карима или увидеть ее. Так бесцельно он бродил по всему Скарбеку, пока совсем не стемнело. В себя пришел Паскаль в незнакомом районе. Денег на такси, впрочем, как и на автобус не было. А где именно находится Скарбек, он представления не имел. Необходимо было спросить у кого-нибудь, но, вокруг не было ни души. Проходя мимо питейного заведения, Паскаль остановился, как вкопанный. Там играла Та музыка!
Он просто влетел в бар! Музыка сменилась, посетители неодобрительно и лениво поглядывали на него. В помещении находились исключительно мужчины. В углу заведения сидела только одна женщина укрытая платком. Она была не молода. Но взгляд! Это был именно тот взгляд, который пробил его насквозь. Женщина опустила глаза вниз. Паскаль подсел к ней. Мужчины вокруг неодобрительно переговаривались между собой. Наконец, один из них подошел, схватил Паскаля в охапку и выкинул его наружу. Больно ударившись о землю, Паскаль судорожно полез в карман, чтобы найти там что-то для обороны, но он больше никому был не интересен. Зато в кармане оказался клочок бумаги с адресом. Это она его успела подсунуть?
Но где находится эта улица, он не знал, а на улице опять, ни кого не было. Уходить далеко от бара не хотелось, но и стоять на виду тоже было бы не правильно. Он спрятался в тени деревьев и стал наблюдать за баром. Она вышла в сопровождении трех мужчин. Они все сели в машину и уехали. У Паскаля сжало сердце от отчаяния. Но он, хоть знал место, где она бывает. Он подошел к углу квартала, чтобы посмотреть адрес. Адрес был тот же, что и на бумаге. Где-то, часа через два, заведение уже было закрыто. Подъехала машина, и оттуда вышла женщина в платке. Она вошла в дверь рядом с баром. Паскаль выждал немного и осторожно нажал на ручку двери. Было открыто. От волнения стучало сердце. Впереди горел тусклый цвет. Она сидела у зеркала и расчесывала длинные седые волосы. Паскаль ужаснулся: «Как она постарела!» Лицо ее было покрыто морщинами. На руках проступали вены. Но взгляд, он был такой же сильный и чистый! Она взглянул на него с грустью в глазах. Свет тусклой лампы у зеркала отражался в черноте зрачков. Дыхание у Паскаля участилось, он опять попал во власть этого взгляда. Не отдавая себе отчет, он двинулся к ней. Она молча выставила вперед руки, но Паскаль не заметил этого движения. Не отрывая глаз, он, как загипнотизированный, сорвал с нее ночную рубашку и отчаянно овладел ею…
Проснулся Паскаль в обычном положении и в обычном месте. Все в том же мятом костюме. Ему уже порядочно надоело разгадывать ребусы, что было сном, что правдой. Правда, впервые за долгое время, он, наконец, воспользовался туалетом в конце коридора. На столе все так же стоял неработающий аппарат. Все та же тяжесть на душе. Кашель сдавил грудную клетку. Паскаль давно собирался сходить к доктору, было подозрение на туберкулез. Видимо, сегодня настало самое время. «Не мешало бы еще и голову проверить», - усмехнулся он.
Проверки на туберкулез проводились в их районе бесплатно. Какой-то фонд субсидировал выездные лаборатории. Каждую среду автобус- лаборатория стоял у них на площади в Скарбеке. Паскаль кинул взгляд на календарь. Сегодня среда, но прошел месяц с момента, когда он смотрел в прошлый раз. Это факт только раздосадовал Паскаля, он стремглав выскочил на улицу.
- Туберкулеза у вас нет, молодой человек, - представительный доктор изучал результаты анализов.
- Но у вас в крови имеются антитела к ВИЧ-инфекции. Предлагаю вам посетить наш стационарный центр и пройти полную проверку.
Эти слова у Паскаля отдались в голове сторонне, словно кто-то с кем-то разговаривал в другом конце зала, и к нему это не имело никакого отношения. Держа в руках визитку с адресом стационара, Паскаль, слегка шатаясь, вышел на улицу.
На улице моросил дождь. Народ на базаре оживленно решал какие-то вопросы. Но Паскалю казалось, что он идет в каком-то колпаке, в вакууме, огражденный невидимым коридором от этой суеты.
По ледяной пустыне с трудом передвигая ноги, шел человек. Грузовик, который его высадил, не стал сворачивать с дороги, а до места, куда он хотел добраться, надо было пройти не более километра. Но, что это был за километр! Ледяная гладь, свист ветра, снег, который ветер просто комьями бросал в лицо, и жуткий мороз! Идти было тяжело, ноги вязли в снегу. Впрочем, он их уже и не чувствовал.
Он уже давно проклял идею приехать сюда. Здоровья эта поездка ему точно не принесла. Вдруг, боковым зрением, он уловил какое-то движение белого на белом. Он внимательно посмотрел в том направлении, но ничего не заметил. Но, продолжив путь, он снова уловил это движение. Ему стало интересно, и он, не отрывая взгляда от намеченного пути, сосредоточился на движении сбоку. Это, что-то, реально двигалось параллельным курсом. Человек опять повернул голову и с ужасом определил, что это был белый медведь! Адреналин выбросил его из снега. Человек рванул от медведя с не присущей ему резкостью. Медведь тоже сменил траекторию и, без особого напряжения, устремился за ним. Расстояние сокращалось, а адреналин уже прекратил свое действие. Появилось желание сдаться, человек замедлил бег и, в двух шагах от медведя, провалился в узкую расщелину. Медведь обошел яму вокруг, принюхался, отошел недалеко и лег.
Выходить из укрытия было опасно, но оставаясь там, можно было замерзнуть. Человек выпрямился, огляделся. Расщелина уходила дальше и поворачивала. Ветра и снега здесь не было, но непривычный холод пронизывал насквозь. Надо было двигаться, и человек пошел вглубь трещины, вспоминая по дороге свои злоключения…
.
В клинике Брюсселя, куда он попал после полученного диагноза, у него появился совершенно новый круг знакомых. Они играли по вечерам в карты, пили алкоголь, делились своими историями. К своему стыду, Паскалю и рассказать было нечего. У него была абсолютно не интересная жизнь. Зато, у некоторых новых знакомых, жизнь, что называется, била ключом. Но, почему-то именно сейчас, очень хотелось жить. Какое-то время назад, у Паскаля была мысль наложить на себя руки. Он даже придумал особый метод, чтобы уйти быстро и эффективно. Но сейчас, в окружении жизнерадостных и интересных людей, он, похоже, заразился жизнелюбием. Больше всего, он сблизился с одним учителем истории. Паскаль мог часами сидеть и слушать рассказы о древней истории, о скрытых мотивах войн, о современной политике. Историку, похоже, тоже нравился интерес Паскаля к истории. Он с удовольствием делился всем, что знал.
Однажды, перед выпиской, он отозвал Паскаля в сторону и сказал, что собирается ехать на Аляску. Что там есть клиника, где используется метод воздействия холодом на тело человека. И, что им удается остановить развитие многих болезней. Клиника основана на средства какого-то фонда, лечение в ней бесплатно, сложность состоит лишь в том, чтобы добраться туда. Больше этой темы историк не касался, но в последний день пребывания он передал Паскалю конверт, обнял его и покинул больницу. В конверте был адрес.
Когда настал очередь выписки Паскаля, у него уже сложился четкий план, как туда добраться. На двери его комнаты в Скарбеке уже висела табличка « Сдается». Аппарат, над созданием которого он работал, стоял на входе лестничной клетки. Других ценностей у Паскаля не было. После болезни он стал получать пособие. Так что, о еде беспокоится не приходилось. Но на билет этих денег не хватало. Он внимательно осмотрел аппарат, погладил его, вздохнул, схватил и понес на барахолку. Ему удалось продать аппарат за неожиданно высокую цену черному респектабельному господину. И адрес в конверте приобрел реальные очертания.
.
Расщелина расширилась и стала скорее напоминать коридор. Вдали виднелся свет. Паскаль устремился туда и вошел в просторный зал. На стенах висели ковры. На потолке – люстры. В углу зала крутилась его установка, которая и вырабатывала электричество.
На диване в центре зала сидел Карим и что-то читал. Не поднимая головы, он жестом пригласил Паскаля присесть на кресло. Затем, что-то крикнул на незнакомом языке. В зал вошла женщина с замотанным лицом и внесла поднос с чаем и сладостями.
-Человечество в своей тяге к комфорту теряет многие данные ему божественные дары, - сказал Карим оторвавшись от чтения.
-Сколько усилий, средств человек тратит на то, чтобы согреться? И теплее ему от этого не становится. Вот, еще каких-то сто лет назад, чтобы согреться человеку надо было несколько поленьев в день, да и то, тепло было вторично при готовке еды. Спальни – вообще, не топили! Теперь, тратятся кубометры газа, киловатты электричества повсюду. На улице – плюс, а человек мерзнет! А знаешь, тысячу лет назад, люди, которые жили тогда в этих местах, они не мерзли. Вернее, им было холодно, морозы тогда были жесточайшие, но у них и мысли не было жечь костры, чтобы согреться! А ведь холод замедляет старость, заряжает энергией, не дает лености завладеть умом. Пример с холодом – частный пример. Так обстоят дела во всей вашей индустриализацией. Вы гордитесь, что умеете летать, плавать, считать, но вы все это умели делать напрямую! Если хотели лететь, то летели. Хотели вырастить что-то, оно росло. Хотели увидеть – видели!
Карим жестом позвал Паскаля за собой. В помещении, куда они вошли, были выставлены всякие аппараты различной формы, изготовленные из различных материалов.
- Ну, свою чудо-машину ты узнал. А вот эта штука, наверное, называлась бы у вас телепортером, - указал он на железную конструкцию.
- Просто, заходишь в нее, а выходишь вон в той дальней. Причем, ту, дальнюю, можно поставить, хоть на Луне. Собрал ее умелец из Испании в семнадцатом веке. А вот это, то, что вы называете летающими тарелками. Тоже редкий экземпляр из мест, где сейчас находится Мексика. Это – искусственный интеллект от болонского алхимика, - показал Карим на булькающую зеленую жижу.
- А вот это доставило мне много хлопот! Один умник решил создать вечный двигатель, а собрал, по сути, энергетический насос, который качал энергию у меня! Не сразу сообразил, что происходит.
Зал был огромный и весь заполнен всякими устройствами. Вдали даже стояло что-то похожее на космический корабль.
-Так ты остановил прогресс на века! - воскликнул Паскаль.
-Совсем нет. Я не прилагал к этому никаких усилий. Все, что здесь выставлено было отдано мне по доброй воле. Как и в твоем случае. Ты же сделал выбор между железякой и здоровьем?
-Так это ты меня ввел тогда в этот дом!
-Никто тебя не заставлял насиловать эту женщину! Тебе повезло еще, что тебя никто не застал из ее родственников- мусульман. Мы бы тогда встретились гораздо быстрее, - усмехнулся Карим.
-Это ты меня вызвал сюда! И что я должен сделать, чтобы выздороветь? Подписать купчую на душу?
-Зачем? Я же говорил тебе, что человечество в своей лености и стремлению к комфорту и наслаждению растеряло почти все свои божественные дары? У меня столько душ, что нет нужды заниматься каждым персонально. Считай это просто игрой.
.
-Месье Паскаль, и что, Авраам собирался убить своего собственного сына?
Десяток любопытных глаз вопросительно смотрели на профессора богословия, как его здесь называли.
-Об этом я вам расскажу в следующий раз. Не будем забегать вперед, - Паскаль закрыл учебник, Библию. Сложил в сумку. Подождал, пока чернокожая ребятня выскочит на улицу. Затем, вышел сам. Воздух пах пряным ароматом. Паскаль с удовольствием вздохнул. Прошел немного вперед и сел под тенью огромного дерева. Он любил преподавать в вечерней школе. Он любил любоваться небосводом, когда солнце садилось над саванной. Он любил жить. Каждый вечер он приходил сюда. Никто не мог догадаться, о чем он думал в эти моменты.
Рядом бесшумно присела учительница истории. Жаркое африканское солнце стремительно катилось к горизонту, где-то слышны были крики диких животных, готовящихся к ночи. А под огромным деревом виднелись два неподвижных силуэта