2.
Время наступило смутное. Страна ринулась в капитализм, леспромхозовское начальство ударилось в коммерцию, леспромхоз погрузился в запой, а лесник Лукич плюнул и ушел на пенсию. Да так и остался жить в тайге. Привык. Здесь он родился, рос, работал. Здесь жил, здесь и помирать собрался. Один одинешенек, кому она нужна, эта глушь таежная. Была, правда, одна. Все в походы ходила, о романтике мечтала. Романтика-то она тогда, когда две недели в году, а когда два года? Какая уж тут романтика?.. Так, быт сплошной, и удобства на улице… А зимой? Вот на две зимы ее только и хватило. Назад, в город, уехала, чтоб жить в тайге, ей не восхищаться, ее любить надо.
Давно это было, уж и забыл про нее совсем, а тут, нате вам, письмо прислала, с днем рождения поздравляет, в гости приехать хочет. Попроведовать.
- Да и пусть едет. – Лукич привык говорить сам с собой.
- Мать честная, у меня же день рождения сегодня. – Лукич уселся на кровати, - Устрою-ка я себе праздничный обед!..
Сало с лучком шкварчат в сковороде, картошка в мундире, редиска, огурчики, помидорчики, да холодная, запотевшая, прямо из погреба, бутыль самогоночки, собственного производства, еще по дедову рецепту.
Лукич удовлетворенно оглядел свой праздничный стол. Очистил картофелину, положил в сковороду, разломил вилкой на две половины, наколол одну половину, подцепил ароматный, золотистый лук и поднял стограммовую, граненую рюмку.
- Ну, что, Лукич дорогой, будь!
Выдох, все содержимое рюмки уместилось в один большой глоток. Довольно крякнув, поставил рюмку на стол, закусил, ожидавшей своего часа, картофелиной. Выпивал Лукич редко, но уж если выпивал, то занимался этим с чувством, со всей душой. Тут же налил вторую. Вспомнил отца и мать.
- Земля вам пухом…
Выдох, глоток, вторая половина картофелины.
Ел Лукич тоже от души. Когда в желудке появилась приятная тяжесть, налил третью, но выпивать не спешил. Откинулся на спинку стула, закурил.
- Хорошо!..
Сладкая истома охватила тело. Лукич вытянул ноги, расслабился и, лениво выпуская клубы папиросного дыма, прикрыл глаза от удовольствия.
Истошный собачий лай вывел Лукича из состояния счастливого блаженства. Он вздрогнул и посмотрел в окно. Собаки лаяли куда-то за дом, в сторону огорода.
- Очумели что ли? Никак медведь зашел.
На ходу прихватил ружье, выскочил во двор, обогнул дом… И встал, как вкопанный. Там, где еще час назад мирно росла картошка, сейчас стояло нечто: тарелка ни тарелка, миска не миска.
- Хренотень какая-то, - выдавил Лукич и уселся на завалинку. – Гости приехали.
3.
Мозг корабля громоподобным голосом отчитывался о проделанной работе.
- … и исходя из правил о вхождении в контакт, посадка была проведена в местности с наименьшим населением. Я выбрал отдельно стоящее строение с одним разумным индивидуумом в радиусе трех километров.
- Перестань орать, - капитан Клен открыл глаза. – Голова раскалывается.
- По уставу я должен был доложить, а вы все трое отказывались пробуждаться. Воспользуетесь аптечкой?
- Давай…
Из кресла выпрыгнули разнообразные датчики. Электронный глаз Мозга из безмятежно-синего превратился в ярко-красный, что было признаком крайнего затруднения.
- Странно, но лекарство именно от этого заболевания я не имею. Я ввел обезболивающее. А что с ними? То же самое? – фасетчатый глаз обвел весь экипаж, - Это что? Вирус? Эпидемия? Я должен немедленно доложить адмиралу!
- Ну не ори ты. Не нужно ни кому докладывать. – Клен поморщился. Лекарство конечно помогло, но как-то не очень. – Было у нас лекарство, да все кончилось.
Электронный глаз втянулся в панель и погас.
- Да не обижайся ты, нельзя обижаться на больного человека.
- Ага! – глаз ожил, вытянулся и уставился на Клена на уровне его лица, - Я о вас забочусь, ночей не сплю…
- Ты вообще не спишь, – лениво вставил Клен.
- Переживаю, - в порыве гнева Мозг не заметил, что его так нагло перебили. – А вы со мной, как с бездушной железякой.
- Ну извини, я не хотел тебя обидеть. Я был не прав. Конечно же ты живое существо, но ты же не пил с нами, где тебе понять все те чувства, что меня сейчас переполняют. Чем сердиться, лучше приведи этих в себя… Ну, на сколько сможешь.
Из кресел выскочили датчики аптечки, пациенты начали проявлять признаки жизни. Через несколько минут весь экипаж был в таком же трезвом и печальном состоянии, как и капитан.
- Покажи, что там снаружи.
Экран засветился и показал дом и Лукича на завалинке с ружьем и потухшей папиросой в зубах.
- Нас встречают.
- Он вооружен, но агрессивности не проявляет, - щегольнул Мозг своей наблюдательностью.
- Ладно пора вступать в контакт, - сказал капитан, вставая.
Продолжение http://proza.ru/2023/05/16/409